Гитлер. Последние десять дней. Рассказ очевидца. 1945 - Герхард Больдт

На другом совещании в имперской канцелярии, когда генерал Кристиансен отчитывался об обстановке в воздушном пространстве, Гитлер, остановив его на полуслове, поинтересовался, сколько истребителей новейшей конструкции уже сошло с заводских конвейеров. Кристиансен попробовал уклониться от прямого ответа, но из его слов и так было ясно: ни один самолет еще не поднялся в воздух. Какое-то мгновение Гитлер не шевелился и не произносил ни слова. Но вот его кулаки судорожно сжались, по бледному лицу забегали красные пятна, и он, обращаясь через стол к рейхсмаршалу, в бешенстве крикнул: «Нет смысла держать ваше люфтваффе, Геринг, в качестве самостоятельного рода войск!» За этим последовала неистовая брань. Гитлер грозился расформировать военно-воздушные силы, подчинить их руководству сухопутных войск. Полностью утратив контроль над собой, Гитлер в присутствии всех нас, обращаясь с рейхсмаршалом как со школьником, вопил, что разжалует Геринга в солдаты и отправит на фронт рядовым. Когда Гитлер немного успокоился и утих, Геринг поспешил в приемную, где торопливо пропустил несколько рюмок коньяку. И как это часто бывало, когда Гитлер выходил из себя, участники совещания один за другим постарались незаметно улизнуть в приемную, чтобы — боже упаси! — не стать следующим объектом вспышки гнева фюрера. Если в подобной ситуации все же возникала необходимость продолжить обсуждение других вопросов, то адъютанты и помощники вновь приглашали своих начальников в совещательную комнату.

Помимо всего прочего, март 1945 г. был месяцем острейшей кадровой проблемы. Трудно стало находить достаточно опытных военачальников, способных в тяжелейших условиях продолжать войну. На одном из рабочих совещаний Гудериан напомнил Гитлеру о генерал-фельдмаршале Эрихе фон Манштейне и предложил снова использовать его в действующей армии. Как известно, Манштейн провел наиболее успешные военные операции в южном секторе Восточного фронта, командуя 11-й армией, штурмом взял Севастополь. В свое время, в начале войны, в качестве члена Генерального штаба он принимал участие в разработке почти всех крупных военных кампаний на востоке. Однако он совершил «непростительную ошибку», неоднократно указывая фюреру на его промахи при подготовке и осуществлении важных операций, прежде всего на Восточном фронте. Когда Гудериан опять напомнил о Манштейне, то Гитлер в ответ заметил: «Если бы у меня было сорок прекрасно оснащенных дивизий, способных нанести врагу сокрушительный удар, то на роль командующего этой группой войск мог бы претендовать только фон Манштейн. Из всех членов Генерального штаба он, пожалуй, самый талантливый. Однако в нынешней ситуации он мне не годится. Фон Манштейн не верит в идеи национал-социализма и, следовательно, не в состоянии выдержать напряжения, связанного с военным положением Германии в эти дни».

Узнав о провале начатого 6–7 марта немецкого, наступления в районе венгерского озера Балатон и забыв, что наступление было предпринято по его личному приказу, Гитлер вновь пережил один из своих приступов необузданной ярости. Единственной причиной неудачи он считал отсутствие должной фанатичной преданности Великой Германии у командующего группой армий «Юг» генерала Отто Вёлера. Сжав, по обыкновению, кулаки, он кричал: «Вёлер всегда отрицательно и высокомерно воспринимал идеалы национал-социализма. У него нет ни малейшей фантазии и вдохновения. Разве можно ожидать от такого человека решимости и стойкости в трудных условиях?»

Вёлера немедленно отстранили от командования. Еще одной жертвой крайнего недовольства фюрера стал полковник фон Бонин. Его падение связано с крушением обороны на Висле в результате наступления русских, предпринятого 12, 13 и 14 января 1945 г. Перед этим Гитлер издал свой знаменитый приказ «о крепостях», которые требовалось защищать при любых обстоятельствах «до последнего человека и последней капли крови». Причем вовсе не следует думать, что в данном случае под «крепостью» подразумевались хорошо укрепленные города или оборонительные сооружения из бетона и стали, с обширными запасами продовольствия и боеприпасов, мощным артиллерийским вооружением и крупным гарнизоном, занимающие удобные стратегические позиции, позволяющие выдерживать длительное время мощный натиск неприятеля. Напротив, отдавая приказ, Гитлер имел в виду такие беззащитные города и населенные пункты, которые он перед вражеским наступлением или уже в ходе его произвольно причислял к категории «крепостей», исходя из собственных, субъективных мнений о важности того или иного рубежа. За малым исключением они не имели ничего общего с бытующими в народе традиционными представлениями о крепостях и обозначали лишь территории, которые, как полагал фюрер, необходимо было удерживать во что бы то ни стало.

К такой «крепости» Гитлер отнес и Варшаву, приказав 5-тысячному гарнизону во главе с генералом держаться до последнего солдата. Однако приказ фюрера командир гарнизона получил слишком поздно, когда войска 17 января 1945 г. уже покинули город. В задержке с передачей приказа Гитлер обвинил фон Бонина, начальника оперативного управления Верховного главнокомандования сухопутных войск, хотя не было никаких доказательств его вины; в итоге фон Бонин и два его помощника были арестованы гестапо и заключены сначала в одну из берлинских тюрем, а потом отправлены в концентрационный лагерь. Несколько позже, когда зашла речь о подборе подходящего коменданта для «крепости» Франкфурт-на-Одере, Йодль, обращаясь к Гитлеру, сказал:

— Если вам, мой фюрер, нужен самый лучший и опытнейший командир, то на эту должность есть только один кандидат. Я имею в виду, разумеется, полковника фон Бонина.

Гитлер мгновенно взорвался и раздраженно заявил:

— Человек, который не в состоянии как следует выполнить мой приказ, мне не нужен!

С этого момента тема полковника фон Бонина была окончательно закрыта, и он оставался в концлагере до конца войны.

Особенно неистовствовал Гитлер, когда ему сообщали о неудаче или поражении кого-нибудь из нацистской старой гвардии, хотя он никогда не утруждал себя проверкой фактической достоверности информации или расследованием истинных причин неудачи. 14 апреля 6-я танковая армия СС под руководством оберстгруппенфюрера Йозефа (Зеппа) Дитриха оставила Вену. Генерал был ветераном нацистской партии, до 1933 г. руководил личным полком фюрера «Лейбштандарт Адольф Гитлер». 6-я танковая армия СС являлась в тот момент наиболее боеспособным и закаленным в сражениях объединением, однако, узнав о том, что эта армия отступила, сдав Вену, Гитлер просто взбеленился и распорядился послать Дитриху радиограмму следующего содержания: «Фюрер считает, что вверенные вам войска не проявили себя так, как того требовала обстановка, и приказал лишить нарукавных нашивок личный состав дивизий СС „Адольф Гитлер“, „Великая Германия“, „Мертвая голова“ ил „Гогенштауфен“».

Нашивки на рукавах военной формы имели то же самое символическое значение — по крайней мере, так предполагалось, — что и кокарды в старой армии. Получив телеграмму фюрера, Дитрих ответил, что скорее пустит себе пулю в лоб, чем выполнит этот приказ.

В феврале и марте 1945 г. положение на западе было таким же катастрофическим, как и на востоке. Американские и английские войска проникали все дальше и дальше в глубь Германии, переправившись через Рейн сначала у Ремагена, а потом захватив плацдармы в других местах на восточном берегу. Шли они почти безостановочно, не встречая серьезного сопротивления.