Пикник на обочине. Счастье для всех - Дмитрий Силлов

– Забавно, – сплюнул я. – Даже думать боюсь, во что превращается голова подопытного после того, как через нее пройдет луч боевого лазера такой мощности.

– Не бойтесь, – успокоил меня Гебхард. – Голова просто исчезает, в отличие от информации, содержащейся в ней. Не мне вам объяснять, что на войне, в любви и в науке все средства хороши ради достижения результата. Потому я надеюсь, что мы придем к взаимопониманию, и мне не придется использовать вас в качестве обычных рабов или как материал для моих экспериментов. Но при этом спешу заметить, господин турист, – сказал Гебхард, переведя взгляд на американца. – Если вы предпримете еще одну попытку побега, я буду вынужден пропустить луч лазера через ваш мозг. Уверен, что содержащаяся в нем информация окупит мне все убытки, которые я понес по вашей милости.

Джинсовый ничего не ответил, лишь повернул голову направо, внимательно всматриваясь в береговую линию, густо поросшую лесом. Мы уже минут пять шли вдоль большого острова, приминая носом катера широкую полосу прибрежного камыша. Капитан хорошо знал фарватер и уверенно вел катер по одному ему видимой водной тропинке.

Наконец справа показалась свободная от леса полоса пляжа с причалом, обшитым старыми автомобильными покрышками. Но вряд ли нашлись бы желающие высадиться здесь для рыбалки и купания. Позади причала, на явно искусственном холме, словно большая серая черепаха, расположился бетонный дот. Чуть ниже дота, на склоне холма, был виден большой плакат с надписью на украинском и русском: «Не наближатися! Заборонена зона! По порушникам буде відкритий вогонь на ураження! Не приближаться! Запретная зона! По нарушителям будет открыт огонь на поражение!»

Но, видать, это грозное предупреждение было написано не для капитана. Катер уверенно повернул направо и, сбавив ход, через несколько минут мягко ткнулся бортом в покрышки. На причале уже стоял взвод «флектарнов» – не иначе, из дота набежали встречать высокое начальство. Немедленно был организован трап, по которому нас с джинсовым и сгрузили под локти на берег вместе с хабаром, купленным Гебхардом на рынке Страхолесья.

– Ну что ж, господа, добро пожаловать в мой скромный храм истинной науки, – произнес профессор, спускаясь вслед за нами по трапу, после чего я почувствовал недвусмысленный тычок стволом автомата МР5 в спину. Красноречивое приглашение, от которого, увы, невозможно отказаться.

Гебхард уселся в специально подогнанный к причалу мощный немецкий бронеавтомобиль «Гризли», оснащенный установленным на крыше станковым гранатометом, и укатил с комфортом. Нам же с рыжим предстояло пройти всю дорогу пешком под конвоем. Впрочем, путь этот оказался недолгим.

Я не особо удивился, когда сразу за холмом перед нами открылась до боли знакомая картина: довольно обширная территория, огороженная колючей проволокой с пулеметными вышками по периметру. Сразу за колючкой возвышались кирпичные трехэтажные здания, в которых с равным успехом можно было заниматься истинной наукой либо держать круговую оборону, отстреливаясь из узких окон, больше похожих на амбразуры.

Нас провели через ворота базы и отконвоировали в одно из зданий, набитых военными, как бочка селедкой. От мелькания камуфлированной формы рябило в глазах. Люди с абсолютно одинаковыми лицами и фигурами передвигались исключительно бегом, храня при этом гробовое молчание. Жутковатая, признаться, картина – наблюдать эдакое броуновское движение белокурых бестий, похожих друг на друга, словно однояйцевые близнецы.

Я уже не сомневался: профессор умудрился наладить выпуск биологических машин, абсолютно подвластных его воле. Интересно, на кой ляд ему тогда понадобились мы? Живые роботы дорого обходятся, и дешевле прикупить биомусор на границе с Зоной, чем подвергать риску свои детища? Уже понятно, что его интересует наша способность контактировать с хабаром без особого ущерба для здоровья. Но если он собрался нас препарировать, чтобы выяснить причину феноменального здоровья сталкеров, то к чему тогда разговоры о сотрудничестве?

Пока я ломал голову в догадках, «флектарны» сноровисто развязали нам руки и обыскали более предметно.

Рыжий оказался чистым. Или не успел прибарахлиться чем-то полезным в Зоне, или подручные торговца его хорошенько обыскали. Обычно у правильного сталкера много чего полезного в одежде спрятано. Непонятно, с чего Гебхард причислил его к нашему брату. В такой модной джинсе по Зоне ходят только вконец долбанутые на голову любители пощекотать себе нервы. К слову сказать, ходят недолго, так что необходимые Гебхарду способности у них развиться не успевают – Зона сжирает этих недоумков намного раньше.

У меня же «флектарны» отыскали в одежде множество сюрпризов. Заточенные супинаторы в берцах, иголки в воротнике камуфляжа, тонкие, гибкие, острые пластины в швах штанов, кусочки лезвий от бритвенных станков, вшитые в обшлага рукавов…

В результате обстоятельного шмона на стальном столе образовалась небольшая кучка предметов, необходимых любому узнику, намеревающемуся в скором времени вырваться на свободу. Впрочем, «флектарны» не рефлексировали по поводу моих наклонностей. Сделали свою работу, защелкнули у нас на запястьях наручники и кивком пригласили следовать за собой дальше. Я лишь перехватил хмурый оценивающий взгляд «туриста». Так жокей осматривает коня, на котором собирается совершить утреннюю прогулку. Тоже мне, оценщик нашелся. Рожа, конечно, у него непробиваемая, но прикид для Призонья немногим уместнее клоунского наряда. А встречают, как известно, по одежке.

Коридор, ведущий от шмональни, был покрашен унылой темно-зеленой краской, которой в любой армии мира чуть больше, чем до хрена. Справа и слева от нас, словно квадратики шоколада в травяном креме, были понатыканы многочисленные, одинаково мощные гермодвери с надписями на немецком, которого я не знал.

Окончился коридор просторным лифтом, ведущим на минус третий этаж, которых, судя по кнопкам, всего было пять. Неслабо зарылся в землю наследник нацистских технологий! И хитро обставился, кстати. Если сверху, скажем, с вертолета, смотреть на периметр, увидишь обычную воинскую часть, которых вокруг Зоны дикое множество, как действующих, так и заброшенных. Наверно, и по документам она проходит как какой-нибудь стройбат. А на самом деле под этим «стройбатом», небось, очередная секретная лаборатория. И не факт, что немец ее сам строил. Мог просто хорошо поискать и сесть на все готовенькое – до восемьдесят шестого года в этих местах вовсю исследовали всякие тактически-стратегические разности, а ЧАЭС снабжала секретные лаборатории энергией. Когда же грянула катастрофа, что смогли – эвакуировали, но несоизмеримо больше бросили – кому нужно фонящее оборудование с зараженной земли? Разве только нищим сталкерам, которые тащат из Зоны все, что ни попадя.

Не исключено, что и этот секретный комплекс на острове в суматохе оставили до кучи, а потом и не вспомнили о нем. А хитрый профессор нашел брошенную войсковую часть, померил уровень радиации, полазил по подвалам, понял, что здания наверху не основной объект, а лишь средство для охраны секретной лаборатории… Дать кому надо на лапу, оформить необходимые бумаги и заграбастать себе никому не нужную территорию, думаю, было лишь делом техники. Потом же, когда выяснилась реальная стоимость хабара, выносимого сталкерами из Зоны, выкурить Гебхарда из его норы было уже практически невозможно. Наверняка тот уже оброс связями среди местных чиновников и теперь был полноправным владельцем острова.