Кошачий король Гаваны - Том Кроссхилл

– Так почему мама уехала? – не выдержал я. – В смысле, почему она уехала, а ты осталась?

Хуанита уставилась на меня, так и не донеся очередную чипсу до рта.

Внезапно заговорила Йоланда:

– Это личное решение каждого. Каждый должен все решать сам.

Мой вопрос улетучился, словно его и не было. Я вдруг понял, что кое в чем Хуанита повторяла сестру. Обе хотели забыть прошлое.

И еще. Много рассказывая о маминой юности в Гаване, Хуанита ни разу не спросила меня о ней. Ни как она жила, ни как умерла.

– Скажи мне, – обратился Бенни к Ане, – каково это – жить в Нью-Йорке?

– Это от многого зависит. Ты сын банкира или дочь пуэрто-риканского иммигранта? Богатый и белый или бедный и черный? – Девушка пожала плечами. – В зависимости от того, кто ты, Нью-Йорк может быть очень разным.

– Прямо как в Гаване, – сказала Йоланда. – Она разная: если ты дочь партийного деятеля или бизнесмена, то одна, а если ты чернокожий подросток из трущоб, то совсем другая.

– Я думала, на Кубе это не имеет такого значения, – заметила Ана.

Йоланда выразительно на нее посмотрела.

– Бенни вырос в трущобах, и что с того? – встряла в разговор Хуанита. – Бесплатная школа, бесплатный университет, бесплатное жилье – разве в Нью-Йорке ты это получишь?

– Все мои школьные приятели по-прежнему живут в трущобах, – тихо сказал Бенни. – Боятся, что крыша рухнет им на голову, пока они будут спать.

– Это все прекрасно только на бумаге, – прибавила Йоланда. – На Кубе нет ни расизма, не сексизма и все процветают. Но сколько черных ты видел в политбюро? Сколько женщин?

– Может, не будь эмбарго… – начал Бенни.

Хуанита резко хлопнула по столу:

– Хватит! Рик с Аной приехали на Кубу не за тем, чтобы обсуждать политику.

На миг повисла тишина. Никто ни на кого не смотрел. А потом Ана заговорила:

– Но вообще-то в Нью-Йорке здорово. Как нигде. Небоскребы, Центральный парк, а если вы когда-нибудь приедете, то мы повезем вас на Кони-Айленд…

* * *

После ужина я достал подарки. Темные очки и бейсболку для Йосвани, несколько компакт-дисков и косметику (выбирала Ана) для Йоланды.

Хуаните я привез крем для рук и две книги. Она так гладила обложку последнего романа Маргарет Этвуд, будто это сокровище. Другим же подарком была «Обретая маньяну: воспоминания о кубинском Исходе» Мирты Оджито. Книга эта принадлежала маме. Когда-то ей подарил ее папа, даже сохранилась надпись: «Марии». Книга рассказывала о Мариэльском исходе, во время которого мама тоже покинула Кубу.

Я взял ее не задумываясь – решил, вдруг тете будет интересно. Но она, увидев название, кивнула и отложила том в сторону, словно он ничего не значил.

Прежде чем мы отправились в «Милочо», Йосвани нацепил бейсболку и нацепил очки на горловину майки, хотя уже стемнело. На улице он то и дело поправлял обновки и шел по центру улицы, словно хозяин. Ну или держался подальше от балконов ненадежного вида.

– Сегодня мы оторвемся, – пообещал кузен.

– А где клуб? – Ана неуверенно осмотрела пустую улицу и крепче прижала камеру к груди. – Мы возьмем такси?

– Никакого такси, – заявил Йосвани. – Это обдираловка для туристов. Поедем на maquina.

– На чем? – переспросил я.

– На «автобусе». Миндальке.

Когда мы добрались до Нептуно, главной улицы Сентро Авана, Йосвани показал нам, что имел в виду. Тут было не продохнуть, один американский драндулет сменял другой.

– Видишь машины округлые, как миндаль? – Кузен шагнул вперед и поднял руку. – Сделайте вид, что вы не приезжие.

Мы с Аной переглянулись.

– Как?

– Молчите.

Мы и замолчали.

К нам кинулась дородная женщина:

– Привет! Вы откуда? Такси не желаете? Сигары?

Йосвани отмахнулся от нее и без особой надежды попросил нас:

– Постарайтесь выглядеть не так по-американски.

Подъехала машина. Йосвани наклонился к окну:

– На пляж?

– На Двадцать третью, – буркнул водитель и рванул с места.

– Надо знать названия улиц, – пояснил Йосвани, сигналя другой машине.

Подъехавший дребезжащий тарантас – «плимут фьюри», опознал какой-то уголок моего разума, – как раз направлялся на пляж. Рядом с водителем примостилась парочка, благоухавшая, как целая фабрика «Шанель». Мы устроились сзади на длинном, плоском задубевшем сиденье. Я хлопнул ржавой дверью, и водитель хмуро зыркнул на меня:

– Suave con la puerta! Полегче!

Мотор уныло заворчал. Сначала мы долго тряслись по Нептуно, потом миновали огромную лестницу Гаванского университета и въехали в Ведадо. Справа мелькнул уродливый высоченный отель с гигантской неоновой вывеской «Habana Libre».

Машина то и дело останавливалась, чтобы кто-то мог выйти, чтобы подобрать другого пассажира. Дорога представляла собой реку огней, автомобили сновали между низкими домами, выстроившимися вдоль темных улиц. Наконец, когда впереди показался тоннель, Йосвани попросил водителя остановиться. Я полез в карман за «куками», но кузен меня опередил и протянул водителю несколько купюр. Мы вышли.

– Доехали за тридцать песо, – сообщил Йосвани, пока мы шли по тихой темной улочке. – Если бы ты начал размахивать «куками» как турист, он содрал бы в пять раз больше.

Улочка выходила на очередную оживленную трассу. Прохладный ветер трепал нашу одежду. Слева во тьме исчез второй тоннель. Но справа…

Справа раскинулась гаванская дамба – Малекон.

Она тянулась на восемь километров вдоль побережья города – бетонный парапет, разбиваясь о который волны превращались в белую пену и брызги. Даже здесь, далеко от центра, гаванцы бродили по широкой улице и любовались на воду. Кто с любимыми, кто с друзьями. Потом улица переходила в автостраду, и все побережье превращалось в сверкающий полумесяц.

За дорогой поднимался сам город, сияющий на фоне ночного неба. «Отель Насьональ» на каменистом холме, залитый ярким светом. Полускрытые в тени жилые районы. А вдалеке пульсировал маяк Эль-Морро.

Мы пересекли дорогу и подошли к огороженной территории у самой воды. Слева возвышался внушительный особняк с нарисованной на желтом фасаде ярко-красной цифрой «1830». Остальное место, насколько было видно сквозь ограду, занимало обширное, заполненное людьми патио. В динамиках гремела веселая тимба «La Boda en Bicicleta», и я нетерпеливо заерзал, сам удивляясь тому, как мне хочется потанцевать.

Йосвани обменялся рукопожатиями с мощным вышибалой у билетной кассы, указал на нас и что-то объяснил. Вышибала кивнул.

– По два «кука» с каждого, – сообщил нам Йосвани. – Мой приятель Карлос дает нам скидку.