Барабаны Перна - Энн Маккефри

— Не печалься, Пьемур, — ободряюще улыбнулась девушка, — в Бендене для тебя наверняка отыщется кружечка-другая кла. — Она заглянула ему в лицо. — Да ты и вправду спишь, что ли?

— Почти, — притворно зевая, ответил он, а потом добавил, чтобы сделать ей приятное: — Никак не могу поверить, что это наяву — я, Пьемур, и вдруг отправляюсь в Бенден, на Рождение!

Может быть, стоит попросить Менолли, чтобы она ничего не рассказывала ни барабанному мастеру, ни Дирцану? Пусть скажет им, что его оставили в Айгене и забрали на обратном пути. Нет, ничего не выйдет: она обязательно захочет узнать причину. А как, спрашивается, ей сказать, не рискуя прослыть болтуном, ябедой и нытиком? Должен же быть какой-то способ поставить Клела и Дирцана на место самому, не прибегая к посторонней помощи!

Несмотря на тягостные предчувствия, у Пьемура снова захватило дух, когда Кант взвился в воздух и, расправив огромные крылья, сделал первый взмах. На этот раз, в предрассветном сумраке, лететь было не так страшно: он понятия не имел, как высоко над землей они парят, поскольку меркнущие огни Айгена остались позади. Но сердце у него упало от ужаса, когда Ф'нор вслух приказал Канту доставить их через Промежуток в Вейр Бенден. Опять это жуткое бесчувственное одиночество, пронизанное леденящим холодом… Но не успел холод пробрать его до костей, как они в свете занимающегося дня вынырнули над огромной чашей Вейра Бенден.

Пьемуру однажды довелось побывать в Форт Вейре — он ездил туда на повозке с группой арфистов, когда Рождалось первое королевское яйцо Людеты, королевы Вейра. Тогда Форт показался ему громадным, но, похоже, Бенден гораздо больше. Может быть, потому, что он видит его сверху, с высоты драконьего полета, может быть, из-за первых лучей солнца, золотящих дальний край чаши, играющих на озерной глади… А может быть, из-за того, что это — Бенден! Ведь в его глазах, как и в глазах каждого перинита, Бенден олицетворял все самое важное, самое высокое. Не будь Бендена и его отважных Предводителей, добрая половина Перна могла стать добычей алчных Нитей.

Прямо над ними из воздуха вынырнул еще один дракон. Пьемур невольно пригнулся, от чего Менолли весело рассмеялась. Третий и четвертый драконы появились, когда Кант заскользил вниз, спускаясь на дно чаши. Съезжая с плеча коричневого, Пьемур дивился про себя: и как это драконы не сталкиваются в воздухе, выныривая из него с такой пугающей частотой?

Красотка, Кими и Крепыш с Нырком, радостно галдя, носились у Менолли над головой. Вдруг к ним присоединились еще пять файров, которых Пьемур никогда раньше не встречал. Менолли озабоченно пробормотала, что не мешало бы их накормить, пока они не разнесли весь Вейр, и Ф'нор, расхохотавшись, посоветовал ей разыскать Миррим. Она скорее всего в кухонных пещерах, руководит приготовлением завтрака. Ощутив тычок в спину, которым наградил его Сибел, Пьемур спохватился, что забыл поблагодарить коричневого всадника и его дракона. Затем все трое арфистов направились к противоположной стороне чаши, где находились ярко освещенные кухонные пещеры.

Доносящиеся оттуда соблазнительные ароматы горячего кла и свежего хлеба заставили их ускорить шаг. Менолли провела друзей к самой маленькой плите, находившейся поодаль от шума и суеты, царивших вокруг огромных печей.

— Миррим! — позвала она; девушка, возившаяся у плиты, обернулась и радостно просияла, узнав вошедших.

— Менолли приехала! И ты, Сибел! Как поживаешь? Где это ты так загорел? А это кто? — Она заметила Пьемура, который скромно держался позади, и улыбка ее исчезла — как будто такой ничтожный школяр только по ошибке мог затесаться в столь изысканное общество.

— Это Пьемур, Миррим. Прошу любить и жаловать. Ты помнишь, я часто рассказывала тебе о нем, — сказала Менолли, привлекая паренька к себе и этим ласковым жестом как бы говоря Миррим: он свой. — Он стал моим первым другом в Цехе арфистов, как ты — здесь, в Бендене. Мы все были на айгенской ярмарке. Вчера чуть не изжарились, сегодня утром чуть не превратились в сосульки и при всем при том смертельно проголодались! — жалобно протянула Менолли.

— Еще бы не проголодаться! — Миррим отвела от Пьемура придирчивый взгляд и повернулась к плите.

Она захлопотала, наполняя кружки и миски, и с таким радушием стала накрывать на стол, что Пьемуру пришлось изменить первое, отнюдь не выгодное впечатление, которое у него сложилось о девушке.

— К сожалению. не смогу уделить вам много внимания — сами знаете, что творится в Вейре во время Рождения, дел просто невпроворот. Приходится за всем присматривать самой, если хочешь, чтобы получилось, как надо. — Она с размаху плюхнулась на стул и тяжело вздохнула, явно желая подчеркнуть бремя ответственности, лежащее на ее хрупких плечах. Потом пригладила челку и похлопала по толстым каштановым косам, украшающим ее голову.

Пьемур, потешаясь про себя, следил за этим представлением, но постепенно он заметил, что ни Менолли, ни Сибел не обращают никакого внимания на показную важность девушки и явно предпочитают ее общество остальным обитателям многолюдной пещеры, и вынужден был прийти к выводу: должно быть, есть в ней что-то такое, чего не увидишь с первого взгляда.

Тут на плечо Менолли, жалобно чирикая, опустилась Красотка; глаза королевы светились голодным красным пламенем. Другое плечо девушки немедленно занял Нырок, а Кими вспорхнула на руку Сибела. К неописуемому счастью Пьемура, к нему прилетел Крепыш и тоже устроился у него на плече.

— Мне показалось, что это Крепыш, — проговорила Миррим, недоуменно покосившись в сторону Пьемура, словно говоря: у него-то откуда файр?

— Это он и есть, — рассмеялась Менолли. — Просто Пьемур каждый день помогает мне с кормежкой, так что Крепыш хочет напомнить ему, что он тоже не прочь перекусить.

— Что же ты мне сразу не сказала, что они голодные? — Миррим вскочила, укоризненно хмурясь. — Я-то думала, Менолли, ты сначала заботишься о своих файрах…

Менолли и Сибел виновато переглянулись, а Миррим размашисто зашагала к столу, где женщины разделывали птицу к предстоящему праздничному пиру. Вскоре она вернулась с полной миской обрезков в сопровождении тройки файров. Девушка с грубоватой нежностью шикнула на них, напомнив, что они уже получили свою долю. Тут Миррим позвали к одной из больших печей, чему Пьемур был душевно рад: его уже начали выводить из себя ее повадки. Крепыш со значением тыкался ему в щеку, и мальчик весь отдался кормлению своего любимца.

— Она что — твоя подружка? — поинтересовался Пьемур, когда файры слегка утолили свой голод.

Сибел рассмеялся, а Менолли сокрушенно вздохнула.

— Миррим очень добрая. Не обращай внимания на ее манеры.

— Уже обратил, — буркнул Пьемур.

Сибел снова засмеялся и предложил Кими большой кусок мяса, надеясь успеть отхлебнуть глоток кла, пока она будет с ним расправляться.

— К Миррим нужно привыкнуть, но Менолли права: для друзей она отдаст последнее.

— И готов поспорить, что при этом будет жаловаться, не умолкая, — заметил Пьемур.