Тутанканара - тот, кого остановить невозможно - Сергей Подгорных

Об этом же поведали спустившиеся сразу следом за рабовладельцем два высоких темнокожих раба. Два красавца, два личных раба господина Карнава спустились с лестницы и во всеуслышание громкими хвалебными голосами возвестили миру, что собой представляет их господин.

Первый раб не переставал выкрикивать хвалебные возгласы вроде: “Великий господин Карнава – солнце на земле, светоч во тьме, опора и надежда Пандерлоноса…” Второй перечислял титулы и регалии высокопоставленной особы: “Приближенный второй ступени его Величества короля пандерлоносского Людвига Сорок Восьмого, Старший церемониймейстер двора его Величества, полный Кавалер орденов Золотой Десницы, полноправный господин Союза Владельцев, хозяин пятнадцати поместий…”

Все рабы, коленопреклоненные вокруг валолета, не смели поднять взор. Охранники стояли вытянувшись и почтительно внимали хвалебным речам и перечислению званий и регалий своего хозяина.

Сам же “светоч во тьме” не торопясь спустился с трапа и недовольно осмотрелся. Его холодный взгляд заскользил по плато, перескакивая с одной группы рабов на другую. Чуть задержался на груде искалеченных чернорубашечников, потом переметнулся на старшего охранника. На Отстоя. Рука Карнава непроизвольно потянулась к болтавшемуся на его левом боку большому плоскому, покрытому позолотой палашу. В глазах экс-герцога вспыхнула искра гнева. Малиновый стеротарг за спиной хозяина насторожился. Казалось, сейчас разразится гроза. Отстой, предчувствуя неприятности, неподвижно замер, словно иканейский кролик перед удавом Агра.

Но ничего не произошло. Экс-герцог перевел взгляд на меня, и его красивое лицо расплылось в улыбке.

Я – единственный из рабов – остался стоять. Не упал на колени, а спокойно смотрел прямо в глаза Карнава. Но эта моя непокорность, казалось, нисколько не возмутила экс-герцога. Наоборот, он остался очень доволен мною. Тем, как я перед ним стою. Перед великим господином. Солнцем на земле и все такое прочее. В моем взгляде читалось, что мне глубоко наплевать на то, какой Карнава “светоч во тьме” и скольких орденов он Кавалер, но это не возмущало рабовладельца. Я не понимал, в чем дело, но вел себя так, как вел бы себя на моем месте любой космодесантник. Хоть я и находился сейчас в чужой власти – я оставался свободным человеком. Свобода – это состояние души, и никто не в силах ее у нас отнять. В конце концов, выбор есть всегда. Хотя бы выбор между жизнью и смертью.

Но сейчас смерть мне не грозила. Этой опасности подвергался, пожалуй, Отстой в гораздо большей степени, чем я.

Осмотрев меня с головы до ног – крепкие мускулы, плоский живот, ни единого грамма жира, – и явно удовлетворенный осмотром, Карнава вновь обратил свой взгляд на Отстоя.

– Что я вижу? – вопросил “солнце на земле” старшего охранника. – Так-то ты бережно и разумно приумножаешь наше богатство, старший охранник Агрей?

Отстой, боясь неверным ответом, не к месту сказанным словом разгневать господина, подавленно молчал. Молчал не только он. Все, не только рабы, но и охранники, потупив взор, затаили дыхание. Словно воды в рот набрали.

– Напоминаю тебе, пока еще старший охранник, что в твои обязанности входит выявление среди рабов способных, – ровным, без гневных интонаций голосом, голосом, предвещающим бурю, проговорил Карнава. – Способных к механическим и инженерным наукам. И особенно способных бойцов. Ты прекрасно знаешь, Агрей, что хороший боец стоит тысячи этих свиней. Знаешь, и тем не менее я вижу, что ты намеревался уничтожить этого великолепного бойца. Намеревался лишить меня целого состояния.

– Господин, я… – начал оправдываться дрожащим голосом Отстой, но Карнава перебил его.

Все таким же ровным, тихим, без гневных интонаций голосом он произнес:

– Я понимаю твое возмущение, Агрей. Этот боец перекалечил и убил много моих рабов, но ты на то и поставлен старшим охранником, чтобы выявлять таких феноменальных бойцов. А выявив, отправлять их в школу гладиаторов. Где они с большей отдачей смогут проявить свои способности на наше благо.

– Но великий господин, – вновь начал оправдываться Отстой, – этот раб лишь вчера поступил в ваше распоряжение, и я еще не успел как следует к нему присмотреться.

– Поступил после того, как парализованный парралоидным полем, он голыми руками убил контрабандиста вдвое крупнее себя и искалечил второго. Про выбитые зубы и переломанные кости охранников можно после этого и не упоминать, – словно читая нотацию, все тем же ровным голосом продолжил за Отстоя Карнава.

Старший охранник, пораженный осведомленностью хозяина, стоял словно громом пораженный. На его всегда свирепом лице застыла такая маска удивления, такое беспомощное выражение, что мне на секунду даже стало жаль Отстоя.

Довольный произведенным эффектом, Карнава решил в этот раз не казнить. Великий экс-герцог решил миловать. Еще раз осмотрев склонившихся беззвучных рабов, преданно уставившихся на него охранников, внимательно следящих за обстановкой стеротаргов и меня, по-прежнему спокойно стоявшего перед ним, рабовладелец решил удалиться. Повернувшись спиной к Отстою, он направился к валолету и уже на ходу чуть слышно бросил: “Все исправить”.

Темнокожие рабы последовали за своим господином, удалившись в отверстие люка. Стеротарги в последний раз осмотрели окрестности и тоже погрузились в валолет. Последним по лестнице вбежал малиновый стеротарг. Он еще раз быстро оглядел плато и заскочил в валолет. Поднялась выдвижная лестница, захлопнулся парадный люк. Аппарат, плавно поднявшись на несколько метров от земли, втянул в свое сигарообразное брюхо телескопические ноги-шасси, и, стремительно удаляясь, резко взмыл вверх. Быстро набирая скорость, он помчался на юг. В сторону гор.

Спустя секунду в небе виднелась едва различимая точка, и лишь тогда все облегченно вздохнули.

Отстой, переведя дыхание, ничего не сказал и, махнув рукой, пошел к подвесному мосту. Остальные трое охранников, расслабившись, взяли автоматы на изготовку. На лицах надзирателей появились улыбки. Легко отделались. За такую заварушку получили лишь небольшой выговор.

Один из них подошел ко мне и, достав пульт управления энергонаручников, активировал их. Тотчас мои запястья с характерным металлическим щелчком сомкнулись. Надзиратель посмотрел на мои ноги, потом оглядев порядком израненное тело, решил их не сковывать.

– Пошли, боец. С этого момента ты переведен в гладиаторы.

Я молча последовал за надзирателем, который повел меня к выдвижному мосту. Остальные двое охранников двинулись за нами, изредка бросая взгляды по сторонам.

Идти было необычайно трудно. Горячка боя прошла. Тело заныло от многочисленных ран. Правая нога, раненная киркой “опытного”, посылала сигнал боли каждый раз, когда я на нее наступал. Жар солнца Голосе достиг апогея. То ли от жары, то ли от наступившей слабости я весь покрылся неприятным липким потом. Голова страшно болела после удара куском руды. Я плохо соображал, что делаю, куда меня ведут, мечтая лишь о том, чтобы упасть и забыться в глубоком сне. В приятном, прохладном сне.