Расцвет и падение. Краткая история 10 великих империй - Пол Стретерн

Долговременный эффект этой тактики можно увидеть в том факте, что немецкий командующий танковых войск времен Второй мировой войны Гейнц Гудериан, мастер блицкрига, вдохновлялся тактикой Чингисхана. Правда безжалостность Чингисхана, с которой он следовал своей тактике, – это совсем другое дело. По словам Джека Уэзерфорда, автора биографии Чингисхана, тот «ставил перед собой простую и всегда одинаковую задачу: запугать противника и заставить его сдаться до того, как начнется настоящая битва». Любого, кто оказывал сопротивление, ожидал самый худший расклад. После взятия Самарканда Чингисхан приказал всем жителем собраться на равнине за городскими стенами. Здесь их всех до одного освежевали, а отрубленные головы сложили в пирамиды.

После того как монголы сожгли дотла Бухару, Чингисхан обратился к молящим о пощаде жителям в главной мечети и заявил, что он «бич божий», посланный на землю, чтобы наказать их за грехи. Когда монголы заняли Гургандж, столицу Хорезмийской империи, персидский ученый XIII в. Джувейни записал, что каждый из пятидесяти тысяч монгольских воинов Чингисхана получили приказ убить по двадцать четыре человека. Поскольку для выполнения этого приказа не хватало жертв, а солдаты знали о наказании за невыполнение приказа своего вождя, последовавшая быстрая и соперническая бойня нескольких сотен тысяч человек привела к тому, что она стала «самой кровавой» в истории человечества.

Загадочный и слегка «нежный» портрет Чингисхана в его поздние годы мало передает тот ужас, который он мог внушить своим появлением. Портрет выполнен примерно через сорок пять лет после смерти хана, но художник советовался с людьми, близко знавшими Чингисхана. Со временем изначально черно-белому портрету добавили цвета, тем самым смягчив его.

Вернувшись в Монголию, Чингисхан отправил на запад двух своих самых доверенных полководцев – Чепе и Субутая, с двадцатью тысячами всадников. Они пронеслись через весь Кавказ и напали на Русь. Армия, численностью в восемьдесят тысяч человек, пыталась дать им отпор, но подверглась уничтожению. Вместо того, чтобы захватить территории Руси, армия монголов отступила, потому что Чингисхан им приказал выполнить лишь разведывательную миссию.

Пример таких массовых убийств подводит нас к более глубокой проблеме морали и вопросам, касающимся этики завоевания и империи. Можно ли говорить о морали наряду с империей? Частым оправданием завоеваний выступает аргумент о расширении прогрессивной цивилизации. За этим скрываются еще более фундаментальные вопросы, касающиеся этики империи и морали самой прогрессивной цивилизации. Есть ли еще что-то? И если есть, то почему мы должны считать что-либо универсальным? Неужели все люди равны? Следует ли со всеми ними обращаться одинаково? Должны ли они все подчиняться одним и тем же законам? Если да, то каков же высший моральный закон?

На протяжении столетий, а также благодаря своему обширному охвату и влиянию, западная традиция нашла удивительно похожие ответы. В библейской Книге Левит, написанной около 1400 г. до н. э., говорится: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». («заповедь, которую невозможно выполнить», по словам Фрейда). Несмотря на это, подобные предписания появились в буддизме, даосизме, индуизме и даже в большинстве основных мировых религий. Через полтора тысячелетия после Левита Иисус Христос увещевал своих последователей: «поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами». Шесть столетий спустя Мухаммед провозгласил: «как ты хочешь, чтобы люди поступали с тобой, так поступай и с ними».

Более чем тысячелетие спустя ведущий европейский философ Эммануил Кант признал, что это предписание не обязательно подразумевает веру в Бога. Анализируя этику, он пришел к удивительно схожему со всеми предыдущими теизмами выводу и провозгласил основополагающим принципом морали следующее: «относитесь к другим так, как вы хотели бы, чтобы относились к вам». Потребовалось еще 200 лет, прежде чем современные мыслители признали, что это неадекватно. Фрейд понимал, что невозможно придерживаться этого постулата, ведь он не соответствует тому, как люди всегда жили и взаимодействовали друг с другом, их моральные принципы были совершенно иными.

Нассим Талеб, американский мыслитель с ливанскими корнями, преобразовал этот основной принцип морали в максиму, которая более точно отражает наши моральные потребности, этическое мышление и поведение: «не делай другим того, чего ты не хочешь, чтобы они делали тебе». Неуместный двойное отрицание делает максиму менее понятной. Может быть, это просто ловкость рук, переворачивающая или выворачивающая наизнанку максиму Книги Левита – Христа – Канта? Если внимательно прочтете, то поймете, что это не так[22]. Вариант Талеба кажется более близким к основному наставлению, касающемуся нашего реального морального поведения. Не столько люби ближнего своего, сколько действуй с должной осторожностью…

Нетрудно заметить, что Чингисхан придерживался этой максимы. Его отца убили, старший сводный брат помышлял жениться на его матери, самого его схватили и превратили в раба, надели ярмо… У такого мальчика отсутствовали какие-либо иллюзии относительно того, что хотели сделать с ним другие. И Темучин, конечно же, решил вести себя соответствующе: вспомним пирамиды из черепов. Вопрос о моральных принципах империи остается открытым, несмотря на клише «сильный всегда прав», «историю пишут победители» и прочие. Только историки, оглядываясь назад, увидели эту перспективу в ином ракурсе. Но об этом немного позже. В случае с империями зачастую уверенность в настоящем и воззрения, характерные Чингисхану, превалируют.

Чингисхан умер в возрасте шестидесяти пяти лет в 1227 г., по иронии судьбы, из-за травмы в результате падения с коня во время перехода через пустыню Гоби. Могила Чингисхана до сих пор не найдена. Согласно легенде, его захоронили там, где протекала река, чтобы могилу было сложно отыскать. Такой ритуал восходит к прошлому: и Гильгамеш, и гунн Аттила, как говорят, были похоронены таким же способом.

Незадолго до этого Чингисхан созвал курултай, чтобы назначить преемника из сыновей. Собрание закончилось плохо. После смерти Темучина империя распалась на несколько ханств, управляемых его сыновьями. Однако третий сын, Угэдэй, в конечном счете, прославился как «второй великий хан» Монгольской империи. Он любил выпить, поэтому после того, как его назначили ханом, напился до такой степени, что открыл сокровищницу отца и раздал все богатства, которые там хранились.

Несмотря на столь неудачное начало правления, Угэдэя можно было назвать компетентным ханом. Он не принимал участия в походах, предпочитая наблюдать на ними и отдавать приказы из Каракорума, столицы империи. Сбор налогов по всей империи осуществлялся по образцу китайской системы, причем деньги собирались местными откупщиками. В экономике империи циркулировали бумажные банкноты, подкреплённые серебром. (В то время в Европе сама по себе бумага была в новинку, не говоря уже о бумажных деньгах.)

Чингисхан решил проблему связи по всей обширной империи, установив релейные станции. Поскольку сама монгольская армия двигалась очень быстро, ее система связи должна была быть еще быстрее. Гонцы, меняя лошадей, могли покрыть более двухсот километров в день почти повсюду. (Скорость монгольских гонцов оставалась самой быстрой еще последующие шестьсот лет, пока не возник американский PONY EXPRESS).