Занятия любовью для начинающих - Татьяна Новикова

– Я туда не пойду. – Попятилась от Щеглова.

– Всего один разочек, – елейно попросил он. – Гарантирую, тебе понравится.

– Я потеряю сознание.

– Тем более нечего бояться. Нет сознания – нет страха.

Помотала головой. Во рту стало так сухо, и коленки подкосились. Но Клим смотрел на аттракцион с таким азартом, что частица того передалась и мне. В самом деле, что может быть хуже, чем американские горки?

– Всего один раз… – шепнула онемевшими губами.

– Разумеется!

Вскоре мы заняли место в очереди, и я жмурилась всякий раз, когда новая партия «счастливчиков» визжала от страха, падая с ужасной высоты.

Наконец, очередь подошла к концу. Щеглов пропустил меня вперед – кажется, он подозревал, что я могу трусливо сбежать в последнюю минуту, – сел на соседнее кресло и по-мальчишески подмигнул мне. Сотрудник в фирменной жилетке парка проверил крепления, пожелал нам всем удачи.

Да тут не удача нужна, а…

Додумать я не успела, потому что сидение полетело наверх. У меня вышибло дух, душа не просто ушла в пятки, а прочно обосновалась там. Я закричала, но быстро охрипла и просто разевала рот. Мы застыли сверху, и над нами расстилался город. Если честно, в этот миг я замерла уже не от страха, а от восторга. Башни высоток, зеленые скверы, спокойная река, скованная с двух сторон асфальтом – я могла рассмотреть весь центр.

– Круто, да? – хмыкнул Клим.

Я бы и рада была ему ответить, но тут мы рванули вниз. Мои пальцы вцепились в подлокотники с такой силой, что чудом не выломали их с мясом. Ветер хлестал по щекам, волосы лезли в глаза. Это же сущий ад!

Когда ноги нащупали твердую землю, я была готова целовать её. Клим не выглядел напуганным, разве что встрепанным чуть сильнее прежнего. Он бы с радостью повторил жутковатый опыт, но оттащил полудохлую спутницу – то есть меня – на ближайшую лавочку и подал бутыль с водой.

– Всё нормально?

– Нет… да… не знаю. По-моему, у меня внутренности завернулись в узел.

Щеглов покачал головой.

– Н-да, видимо, я переусердствовал. Извини.

Меньше всего мне хотелось сейчас идти к Антону, но я понимала: ещё несколько таких аттракционов, и меня можно будет увозить с сердечным приступом. От нежного макияжа осталось только напоминание. Взгляд запуганный, глаза выпучены. Нет, бывший должен увидеть меня прекрасным ангелом. А не чудовищем, у которого дергается левый глаз.

– Ничего страшного. Может быть, перекусим? – спросила, сглотнув ком в горле.

– Прямо сейчас? – искренне удивился Щеглов.

– Ага. Не ела с самого утра, аж живот сводит. Сам же знаешь, что не присылала фото обеда.

– Сомневаюсь, что здесь можно найти какую-нибудь здоровую пищу.

Клим Сергеевич осмотрелся и покачал головой, увидев вывески «Разорвибургер!» и «Сосиски-гриль».

– Я бы не отказалась от блинчика.

– Сразу нет, – пресек властный тренер. – Никаких блинов. Даже не упрашивай. Ты б ещё пирожное предложила умять на радостях.

– Ладно-ладно. Мы не будем есть блины, – уговаривала я. – Но в том местечке готовят прекрасный лимонад!

– Лимонад тоже вредный, – нравоучительно изрек Клим. – Ты представляешь, сколько в нем сахара?

Какой же он всё-таки зануда!

– Слушай, я же согласилась пойти на «Свободное падение». Между прочим, это были худшие минуты моей жизни. Думаю, от стресса похудела килограмм на пятнадцать. Кроме того, я все эти дни питаюсь правильно. Неужели мне нельзя выпить стакан лимонада?

Щеглов пожевал губу, с сомнением оглядел меня, будто бы ища следы того самого похудения.

– Уговорила. Разрешаю съесть какой-нибудь легкий блин. Можешь с начинкой из овощей, если там такое бывает. Но никакого лимонада!

– Ты лучше всех.

Я хлопнула в ладоши и потащила его к выкрашенному в оранжевый цвет вагончику, над которым пестрела вывеска «Солнцепёк».

Антон увидел нас первым.

Уже через минуту я почувствовала, что кто-то сверлит меня глазами, будто вспарывает лезвиями. Я повернула голову и встретилась взглядом с Антоном.

Он стоял за стойкой своей закусочной, что находилась в глубине парка, и неотрывно следил за мной и Климом.

Неприятное нытьё под ложечкой я ощутила сразу, потом по телу пронеслась дрожь. Я тут же возненавидела себя за то, что позволила нашей сегодняшней встрече случиться. Словно на корриду, повела сюда Клима, показав его бывшему мужчине, как красную тряпку.

Чего я хотела добиться?

Ревности со стороны Антона? Показать, ах, какая я резвая и уже завела себе нового ухажёра? Что фигура моя только Антону вдруг перестала нравиться, а такой самец, как тренер из фитнес-клуба, вполне ею доволен?

Лицо Антона медленно наливалось злостью, краснело, рот кривился в презрительной гримасе.

– Клим, – натянуто улыбнулась я тренеру, – идея перекусить в блинной мне кажется нелепой, если учитывать, что я худею.

Клим с удивлением глянул на меня. Он мне явно не поверил.

– Варвара, всё хорошо?

Я не сдержалась и бросила отчаянный взгляд в сторону блинной «Солнцепёк» и его хозяина. Клим мгновенно посмотрел туда же.

– Тебя беспокоит тот парень? – Он показал подбородком на Антона, застывшего с поварёшкой в руке и не сводящего с меня глаз.

Я мотнула головой.

– Нет, мне просто… нужно сделать один звонок, я забыла… извини. Давай, уйдём отсюда.

К моему облегчению Клим кивнул. Мы развернулись и направились к выходу из парка, я почти успокоилась, но тут услышала:

– Варвара! Погоди!

Меня бросило в холод.

Это был голос Антона.

Я обернулась, от волнения обхватила локоть Клима – и только потом поняла, что именно этот невинный жест спровоцировал то, что произошло дальше.

Антон надвигался на нас, как разъярённый Халк. В правой руке он сжимал ту самую поварёшку, измазанную в блинном тесте. Это бы выглядело смешным, если бы не оказалось настолько ужасным.

– Так… я не понял… – Клим успел сказать только это.

Следом на него обрушился разгневанный Антон.

Несмотря на то, что он был ниже Клима на полголовы, он толкнул его с такой силой, что Клим попятился. Поварёшка взлетела вверх, блеснула на солнце и, как меч какого-нибудь средневекового варвара, пошла в дело.

Я отпрянула. И сама не ожидала, что смогу закричать так громко и зычно:

– Анто-о-он! Прекрати немедленно!

Но драку уже было не остановить. Я разглядела в глазах мужчин только одно: никто не собирался сдаваться.