Атташе - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Петра Петровича Пьянкова-Питкевича Джек Доусон величал не иначе, чем «Пьер Гарри». Почему так — одному Богу известно, в любом случае он отзывался об инженере с восхищением — мол, авантюрист, проходимец, дел наворотил и за решетку не попал. Сидит, небось, со своей мадам Ламоль на вот таком же вот приятном острове в окружении груды сокровищ, коктейли пьет и жизнью наслаждается.
* * *
Нам оставалось около пятидесяти километров ходу, и мы расслабились, сытно поужинали и чувствовали себя вполне прилично, наслаждаясь погожей тропической ночью. Волнение было умеренное, свежий ветер наполнял паруса, подгоняя шлюпку. Вдруг завопила радиостанция — голос научились передавать уже лет пять как, теперь этим пользовались повсеместно. Прогресс, однако!
Но вот этот конкретный голос, который вещал на лаймиш с чудовищным тевтонским акцентом, никакого оптимизма не внушал.
— Говорит пассажирский пароход «Карпатия»! Наблюдаем место катастрофы «Голиафа». Выживших не обнаружено. Просьба всем судам, кто слышит это сообщение, присоединиться к поискам выживших! Повторяю! «Голиаф» столкнулся с айсбергом! Наблюдаем место катастрофы, ведем поисковые работы…
— Твою мать, — сказал Джимми Коллинз, — «Карпатия», порт приписки — Вотансхафен. Протекторат.
Ну, что тут можно было сказать? Это был тот самый случай, когда наши действия не имели никакого значения. Что могли бы сделать три молодых мужчины против всего корабля? Бегать и размахивать папкой Герлиха? Всех рассадить по шлюпкам и грести к Золотому острову? Так мест на лодках и катерах было 1072, а экипажа и пассажиров — около трех тысяч. Те, кто проектировал лайнер, изначально похоронили две трети людей. Тех, кто был в трюмах, конечно — пассажиров третьего и второго классов. У них стоимость места в шлюпке в билет не входила, черт побери.
Мне живо представились ребята в шлемах с рожками, которые плавают меж обломков погибшего «Голиафа» на лодках и деловито достреливают выживших. Международный скандал Капитулу Ордена пресвятой Девы Марии Тевтонской не нужен. Свидетели, которые могли бы рассказать о лодке с черным крестом на борту — тоже. Тем более, лодка была липовая. Наверняка и всплыла еще после торпедирования, чтобы ее с борта заснять успели…
То-то будут обескуражены любители провокаций, когда поймут, что такое есть на самом деле тевтонский орднунг. Тевтоны — они такие: мол, взялись судно топить от нашего имени, под нашим флагом — делайте это качественно, а то ведь исправлять приходится, подчищать…
Я подумал о Натали, капитане Шиллинге, Сартано, Вильсонах и еще сотнях и сотнях погибших. Какая тупая и бессмысленная смерть, положенная на алтарь геополитических интересов сильных мира сего! И если в Сан-Риоле я еще мог что-то предпринять, что-то сделать, то здесь — железный гроб посреди моря. И револьвер, решимость, пара верных товарищей и знание всей подноготной происходящего были бесполезны. Тут разве что эскадра военных кораблей или небольшой воздушный флот тяжелых гвардейских бомбовозов могли бы переменить ситуацию.
От тяжких дум отвлек радостный голос:
— Всем, всем, всем! Товарищи! Говорит Золотой остров!.. — и далее что-то бодрое, бравурное, сразу на трех языках: лаймиш, арелатском и имперском.
— Прибыли, — сказал Доусон, — Ну, держись теперь.
А Джимми Коллинз глянул в мою сторону и спросил:
— А в тех бумагах, там…
— Что?
— Нет, ничего, — и снова взялся за румпель.
* * *
Золотой остров производил двойственное впечатление. Он и состоял из двух больших районов — дворцового и промышленного, рабочего. Теперь, правда, никакого официального деления не имелось и границ — тоже. В длину — около десяти километров, в ширину — пять, он приютил около трех тысяч жителей, которые расселились везде, где душа пожелает.
Несколько поселков — обычные бамбуковые хижины с крышами из пальмовых ветвей — и вовсе разместились на побережье и выполняли роль пристаней — там, где путь к острову не преграждали коралловые рифы. Конечно, главный порт с пирсом и полуразрушенным грузовым терминалом располагался у подножия дворца — но туда соваться не стоило, потому как Изабелла Ли (если это была она) сотоварищи явно направилась бы напрямую к Шельге. Меня же интересовал шамонит и возможность сменять шлюпку с «Голиафа» на что-то менее примечательное.
За какие-то полчаса мы обогнули линию белых бурунов вдоль берега и вошли в один из проходов между рифами, обозначенный красными бакенами из металлических бочек. Кажется, на берегу до нас никому и дела не было: какие-то ленивые мужчины удили рыбу с пирса, из-под одного из навесов раздавалось бренчание на банджо и валил густой дым, донося сивушные запахи, меж столбов было развешано белье, которое сушилось на солнце.
Смуглая полная женщина в коротком, до колен, платье, вышла на пляж и стала снимать одежду, складывая ее в большую корзину, которую затем поставила себе на голову и скрылась из виду, покачивая широкими бедрами.
— Держись, говоришь? — усмехнулся Коллинз, поглядывая на Доусона.
— Да-а-а-а… Мне говорили — тут чуть ли не пиратская вольница, а оно вона как! — Джек явно был обескуражен.
Шлюпка ткнулась носом в песок, моряки выпрыгнули прямо в воду, я — следом. Общими усилиями мы вытащили лодку и остановились в нерешительности. Парни смотрели на меня, как бы ожидая инициативы — и с каких это пор я стал главным?
— Давайте сначала разберемся со шлюпкой и найдем ночлег, ладно? Вон там, под навесом, кто-то есть. Пойдем побеседуем…
Доусон остался сторожить пожитки — всё-таки у нас было кое-что ценное. Мы с Коллинзом двинули к навесу, из-под которого несло алкоголем и шел дым. Внезапно из дыма выскочил толстый человек в одних парусиновых штанах, но зато с объемистой кружкой в руке, и закричал:
— Амброзия! Нектар! Божественый ихор! — и, отхлебнув из кружки, блаженно закатил глаза. А потом, увидев нас, шагнул вперед: — Полдоллара за кварту, джентльмены — и вы в раю!
Его пузо тряслось, его щеки тряслись, и его кружка тряслась тоже.
— Предложение дельное, что уж тут! — вступил в разговор Коллинз, — Но мы прибыли, чтобы продать или сменять вон ту приличную шлюпочку и кое-какие вещички, ну знаешь…
— А-а-а-а, — понимающе улыбнулся самогонщик, и лицо его стало нарочито дружелюбным, — Тогда погодите, сейчас докапает — и пойдем договариваться. Меня, кстати, Бойл зовут.
— Джим, — представился Коллинз, — А что, вы покупаете парусные шлюпки?
— Мы покупаем всё! — расхохотался Бойл, — У нас тут полно золота и очень мало подходящих вещичек… Только такие скорлупки, как ваша, могут пройти мимо кораблей блокады.
Оказывается, картели платили нескольким эсминцам, чтобы они не подпускали к острову крупные суда — и при этом не приближались к побережью сами. Остров ведь недаром называли золотым — Пьянков-Питкевич таки добился своего, заполнив склады этим драгоценным металлом!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!