Невеста Короля Воронов - Константин Фрес

Эту прекрасную центральную часть женского платья старались оформить особенно красиво. Шнуровка, кружева, банты, драгоценные камни, вышивка золотыми нитями и серебрянными, блестки и синель, которую собирали в виде цветов. Сам стомак являлся отдельной деталью и приходилось потратить немало времени для того чтобы его прикрепить к платью — булавками, петлями, крючками или с помощью оригинальных застежек. Стомак был особенной деталью, так как его можно было снимать и прикреплять каждый раз к новому платью, постоянно меняю свой образ — дамы тех времен были ах, как изобретательны:)

Сколько же сил, оказывается, было в тонком, хрупком на вид теле маленькой Изабель!

Каким испытаниям подвергал ее отец, растя из нее покорную королевскую невесту? Анна не знала. Однако, под конец церемонии девушка все еще находила в себе силы стоять на ногах, а Анна — будь она в своем теле, — упала бы уже через четверть часа.

И перелет дался ей легко; Король не пожелал оставаться в замке ее отца ни минуты после того, как церемония была окончена. Никаких приготовлений к отъезду; он просто молча указал пальцем на балкон, и его свита молча потянулась к выходу. Всплескивая крыльями, один за другим люди обращались в воронов и взлетали в черное небо. Влад требовательно протянул руку Анне.

— А как же моя семья? — пролепетала растерянная девушка. — Я хотела бы попрощаться с ними…

— Теперь я — твоя семья, — жестко ответил Влад, неодобрительно глянув на девушку. — Я и все королевство. О нас ты должна думать прежде всего. Не об отце и не о матери; забудь свою беспечную жизнь. Отныне ты — Королева; ты сама на то дала согласие, добровольно, при свидетелях вписав свое имя. Ты должна быть покорна. Поэтому дай мне руку.

Анне оставалось лишь подчиниться; взмах крыльев — и отчий дом остался позади, а она вместе со стаей воронов поднялась в темное небо.

После перелета ей стало легче. Магия пробудилась в ней, влила силы в уставшие ноги и руки, сделала смелее, и даже праздничный дворцовый шум не напугал ее. Ослепленная блеском огромных зеркал, в которых свечи отражались тысячами, пораженная красотой хрустальных люстр, великолепием портьер, изяществом мебели, она словно попала в другой мир, перенеслась в яркую сказку из мрачного и аскетичного замка своих родителей.

В натертых до блеска полах крытых паркетом из самых дорогих пород дерева, она видела свое отражение — прекрасной и юной Королевы, перед которой в изумлении и восторге склонялись придворные, и которая шла рука об руку с Королем, с самым прекрасным мужчиной в этом зале, на которого дамы смотрели с вожделением и страстью.

Помощники следовали за нею и несли ее длинный шлейф, и Анна не без удовольствия заметила, что Король посматривает на них с раздражением, хотя они в точности исполняли то, что должны были — помогали Королеве. Но от каждого их прикосновения к своей новоиспеченной Королеве Король вздрагивал и яростно кусал губы. И от этого Анне становилось еще смешнее, она изо всех сил скрывала улыбку, отворачиваясь от Короля, и ловила восторженные взгляды помощника. Король вздрагивал, вспыхивал гневным румянцем и крепче сжимал ее руку с сияющим кольцом на пальце, словно напоминая девушке, кому она принадлежит, и та морщилась от невольно причиненной ей боли.

По правилам королевской свадьбы Анна обязана была станцевать ровно три танца — с одним из придворных, с Королем и с тем, кого выберет сама. Это было своего рода знаком расположения и королевской милости по отношению к людям, и Король, едва усевшийся на свое место за праздничным столом, чуть не подскочил снова, когда увидел, что Анна, место которой было как раз напротив него, обменивается долгим взглядом со своим нечаянным поклонником — а затем и протягивает ему благосклонно руку, выбирая его на первый танец.

— Вороны вас разорви! — шептал Влад яростно, наблюдая, как пары скользят по блестящему полу — и его юная жена, раскрасневшаяся от удовольствия, счастливая, затмевает всех своей красотой. Анна в своей жизни танцевала очень мало, по понятным причинам. Ее хромота не позволяла ей двигаться плавно и красиво, как хотелось бы, и к тому же это было мучительно больно. Да в придачу ко всему Анна ужасно стеснялась, когда на то, как она неловко ковыляет, смотрели люди.

А тело Изабель — даже в чудовищно тяжелом платье, — двигалось легко и ладно. Анне казалось, что под этими восторженными взглядами она протанцует не то, что три танца — всю ночь, и поистине детская радость оттого, что сбылась самая невероятная ее мечта, затопила все ее существо. Она порхала, ее прекрасные руки ложились в ладонь партнера так мягко, так изящно — как белое лебединое перо на гладь пруда, — и придворные дамы быстро прикусили свои острые язычки, которыми до сих пор презрительно произносили слово «деревенщина», не зная, к чему еще придраться, чем еще запятнать образ юной Королевы.

Но самое главное — это Король.

Он следил за нею неотрывно, одержимым взглядом, и вспыхивал от ярости всякий раз, когда Анна откидывалась на руки своему партнеру. Даже соседство с невообразимого вида белоснежной красавицей, разодетой в жемчужно-серые шелка, не смогло заставить его отвлечься от наблюдения за юной Королевой, и Анна украдкой смеялась, глядя, как он раз за разом отмахивается от прелестной Белой Вороны, пожирая взглядом ее, Анну.

Бьянка — а это именно она улучшила момент и подобралась Королю поближе, — готова была от злости выть и кусать пальцы. Но вместо этого ей пришлось сладко, приторно улыбаться, щебеча какие-то нелепые слова поздравлений.

— Какая… миленькая, — пробормотала Бьянка, рассматривая Анну сквозь дрожащую пелену слез. Она изо всех сил старалась придать себе беспечный вид, но ее пухлые губки беспомощно дрожали, белые ресницы слиплись и потемнели. — Она вовсе не выглядит сумасшедшей. Поздравляю Вас, Ваше Величество, Вам несказанно повезло.

— Угу, — промычал Влад, взглядом следуя за танцующей парой.

— Магию… уже доставили во дворец? — как можно небрежнее произнесла Бьянка. Сердце ее разрывалось от ревности, и она очень хотела спросить прямо, задать мучающий ее вопрос — а станет ли Король держать при себе навязанную ему жену, или избавится от нее тотчас, как только получит желаемое. Но она страшилась; и не столько гнева Короля — что Король? Он всего лишь влепил бы ей оплеух. Разве мало она их вынесла за свою дерзость?

Бьянка боялась не этого; она опасалась отрицательного ответа.

Нет, не будет.

Едва не рыдая, она слышала, как страшное «нет» витает в воздухе. И потому спрашивала совсем о других вещах.

— Еще нет, — ответил Король рассеянно. — Она еще в пути.

— Но договор заключен? — допытывалась Бьянка. — Ты получишь в любом случае то, что желаешь?

— Конечно, — произнес Влад, мельком глянув на любовницу. — Договор свят и готов к исполнению.

— Так может, — не отставала Бьянка, шепча все нетерпеливее, придвигаясь все ближе, обвивая его плечи руками и нарочно склоняясь так, чтоб Король мог хорошенько рассмотреть ее вздымающуюся от волнения белоснежную грудь — и даже то, что таится в глубинах ее корсажа. — Так может, уже можно… избавиться от нее? Скажем Лукреции; она сварит такое зелье, от которого юная Королева заснет сладким, прекрасным сном, и наутро уже не проснется. Я скучала по тебе; так долго не видела… так долго, что истосковалась по вкусу твоих поцелуев. По запаху твоего тела… по вкусу твоего члена на моем языке…