Зачистка в Аризоне - Евгений Костюченко

— А из Техаса мне ничего не было? Должно прийти сообщение об отгрузке.

— Из Техаса? Нет, сэр.

— Тогда я зайду попозже.

— Если вы остановились в «Амбассадоре», телеграмму вам принесут прямо в номер.

— Спасибо. Она может прийти с минуты на минуту. Я подожду на площади.

Заметив свободный стул на галерее, опоясывавшей здание банка, Кирилл направился туда. Там уже сидели несколько обывателей. Один читал газету, остальные просто курили. Кирилл устроился с краю и, так же как его соседи, вытянул ноги на перила. Разжег сигару и откинулся на спинку, низко надвинув шляпу на глаза. Никакой телеграммы он не ждал. По крайней мере сегодня. Но теперь и работники почты, и немногочисленные посетители знали о нем все, что должны были знать: этот приезжий не просто так маячит на площади, а ждет важного сообщения.

— Из Тумбстона, братан? — спросил сосед, не поворачивая головы.

— Нет. Додж-сити.

— Как там с работой?

— Глухо.

— Здесь тоже.

Кирилл видел на поясе соседа кольт, болтавшийся на шнурке, без кобуры. Так носили оружие наемные стрелки. По каким-то признакам этот ганфайтер принял Кирилла за своего коллегу. Что ж, он почти не ошибся.

— В охрану рудника даже не суйся, — добавил стрелок. — Платят гроши, и контракт на год. А там никто не выдерживает больше месяца.

Кирилл кивнул в ответ. Поля шляпы прикрывали глаза от низкого солнца, и он мог хорошо разглядеть площадь перед банком. Ему уже было ясно, что налет здесь не удастся: некуда отходить. За площадью начинались лабиринты узких улочек. Даже не улочек, а просто проходов между стоящими в беспорядке домами. Единственная широкая дорога вела к руднику, который угадывался далеко внизу по коническим отвалам породы.

«Банк нам не нужен, — подумал он. — Возни много. Здесь пахнет большими деньгами, но они лежат не в банковских сейфах. Они лежат в кармане хозяина этого города. Меднорудная компания принадлежит Сайрусу Тирби, он же владеет и каждым клочком земли вокруг. Значит, с каждого доллара, заработанного на его земле, Сайрус Тирби получает хотя бы несколько центов. Как бы уговорить его поделиться с нами?»

Чем больше он наблюдал, тем меньше верилось, что они уедут отсюда с добычей. В этом городе, очевидно, не было ни детей, ни стариков, а жили только мужчины от двадцати до сорока лет. Если на площади и показывалась женщина, то ее обязательно сопровождал кавалер. Все носили оружие, и даже у дам наверняка имелся изящный пистолет в сумочке. Легко представить, как поведет себя население города, заслышав стрельбу в районе банка или казино. Шерифу не придется долго сзывать помощников — они сбегутся сами, надеясь поразвлечься.

«Да, задал мне Илюха задачу», — подумал Кирилл. Сказать по правде, он ввязался в это дело только для того, чтобы поддержать приятеля. С Остерманом бесполезно спорить. Пусть сам поймет, что идея была абсолютно бредовой. В конце концов, считать он не разучился? Вот и пусть просчитает, стоят ли усилия, риск и потерянное время тех денег, которые можно увезти из Тирби.

Кирилл уже сейчас видел: нет, не стоят. Хорошо бы отсюда выбраться без существенных потерь. Он мог бы сказать это Илье, но решил, что тот и сам все поймет.

Он сидел на площади, чтобы перехватить Мануэля и Рико, когда те появятся возле отеля. Но прошел час, затем второй, а они не приходили.

«Мексиканцы, — снисходительно подумал Кирилл. — У них свое представление о времени. Для меня „через час“ означает „через шестьдесят минут“. Для них это может означать, например, „завтра утром“. Если не появятся до вечера, завтра проведаю их сам».

У него даже на миг не возникло подозрение, что Мануэль и Рико могли его обмануть. Он часто имел дело с мексиканцами и индейцами. Подвоха можно было ожидать только от тех из них, кто занимался торговлей. А ковбоям, проводникам и бандитам он доверял.

Жизнь офицера в отдаленном гарнизоне полна опасностей. Во-первых, он может спиться. Если офицер не пьет, он может испортить отношения с пьющим командиром и поставить крест на карьере. Во-вторых, он может проиграться в карты. Если он не будет играть, то испортит отношения и поставит крест на карьере. В-третьих, он может просто испортить отношения с командиром. От долгого пребывания в глуши командиры понемногу сходят с ума, и нормальному человеку бывает трудно понять смысл их приказов и тем более — выполнять их. И наконец, офицер в отдаленном гарнизоне может сам стать командиром, в результате чего он неминуемо сопьется, проиграется в карты и сойдет с ума. Но при этом не поставит крест на карьере.

Многие командиры отдаленных гарнизонов стали выдающимися гражданами. Например, президент Улисс Грант. Или полковник Сайрус Тирби.

Дэвид Кардосо служил под его командованием в самом дальнем форте Орегона. В этой глухомани не было даже индейцев — последнего подстрелил часовой еще в сороковых годах. Гарнизон занимался добычей пушного зверя и самогоноварением, превращая кленовую патоку в огненную воду. Нижним чинам дозволялось пользоваться собственной продукцией только в обед, а офицеры потребляли ее при каждом приеме пищи, а также между оными. Их было трое — лейтенанты Кардосо и Хезелтайн под командованием капитана Тирби. За два года они успели изрядно надоесть друг другу и не рыдали от горя, когда их гарнизон расформировали. Однако вскоре им снова пришлось встретиться, когда все трое получили назначение в кавалерийский полк, усмирявший индейцев в Дакоте.

В боевых действиях они не участвовали, были заняты охраной коммуникаций. Проще говоря, шатались по дорогам, останавливаясь в каждом салуне, чтобы уточнить разведданные и заодно пропустить по стаканчику. Так прошел еще год, который сблизил Кардосо, Тирби и Хезелтайна. Выяснилось, что они не зря тратили время в Орегоне, когда сутки напролет резались в карты. Сейчас, садясь за стол с местными фермерами, охотниками и ковбоями, они были уверены, что встанут не с пустыми карманами.

Лейтенант Кардосо играл честно. Он знал несколько приемов, помогающих контролировать ход игры. Еще он умел по уголкам глаз противника определять, не блефует ли тот. Впрочем, это было наименее важное его умение.

Самым же главным было другое — Кардосо никогда не ленился считать. Его поражало, как сильно озабочены его партнеры всякими психологическими трюками и как мало они считают. Они запоминали, сколько карт прикупил противник, как дрогнули его брови, каким голосом он объявил свой ход. Но при этом не имели ни малейшего понятия, с какой вероятностью их «пара» может превратиться в «тройку».

Брови и интонации участников игры не привлекали внимания Кардосо. По крайней мере до тех пор, пока он не получал ясного ответа на вопросы. Чем я рискую? Сколько могу выиграть? Каковы мои шансы? Остаюсь ли я в игре?

Он просчитывал вероятность той или иной комбинации для себя и партнеров. И если расчеты заставляли его продолжать игру, вот тогда он и начинал следить за уголками глаз. Впрочем, глаза могут обмануть, но математика — никогда.