Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева

других. Ригорин почти не сомневался, что магистр тайно следил за экспериментами своих молодых соседей: учеников погибшего потомка гениального учёного.

Уловив на остатках лестницы лёгкий отголосок жизненной энергии крупного зверя, Ригорин отправился по слабому следу. Дошёл до края поля, где ветер окончательно развеял след, и наткнулся на хмурого Имрана Дайма. Судя по насыщенности магического шлейфа, магистр прошёлся по этой дорожке раз двадцать в течение ночи, безуспешно пытаясь определить дальнейший путь убежавшего зверя.

— Ушёл? — насмешливо спросил Ригорин.

— Кто ушёл? — прищурился Имран, еле уловимо напрягаясь и подозрительно сверкая зелёным взором.

— Василиск, — прямо ответил Ригорин, внимательно следя за реакцией собеседника.

Тот с показным удивлением пожал плечами:

— Верите в сказки, глава королевской стражи? Не по должности такая вера, я бы сказал.

— Верните бумаги, что нашли в подвале, — резко потребовал Ригорин. — Унир Госк не оставил наследников, так что всё его имущество принадлежит короне, которую здесь представляю я!

Вопреки ожиданиям, Имран Дайм без возражений извлёк из внутреннего кармана куртки ворох обожженных клочков, миролюбиво заметив:

— Я не мог знать, что сюда нагрянете вы, Ригорин, а до вашего появления именно я, магистр этих территорий, возглавлял здесь правоохранительные органы.

— Не припоминаю, чтобы вы раньше так усердно исполняли свои обязанности главы местных правоохранительных органов, — язвительно парировал Ригорин, разворачивая бумажки.

Причина покладистости магистра сразу стала очевидна: магия, камни и огонь на славу потрудились над бумагами, превратив их в бесполезные, нечитаемые обрывки. Ни один эксперт не сможет сложить из этих остатков связный текст. Древнее заклинание возрождения Василиска теперь утрачено безвозвратно. Жаль, что слишком поздно. Где искать многоликую тварь? В каком образе она явится мирным жителям королевства? Какой нечеловеческой злобой она успела напитаться за века заточения в камне? Ригорин не сомневался, что молодые маги передрались между собой благодаря Василиску. Наверняка они придумали, как заставить плясать под свою дудку волшебную змею, но Василиск сумел перехитрить своих «хозяев», призвавших его из каменной темницы, и вышел на свободу, не ограниченный более никакими рамками.

— Что намереваетесь делать? — неожиданно спросил Дайм.

— Точно не намереваюсь докладывать вам о своих планах, — огрызнулся Ригорин.

— Поймать василиска-метаморфа — непростая задача, — обронил магистр.

— О, вы тоже верите в сказки?

— Когда для такой веры вдруг появляются основания — верю. Вы же не думаете, что я не заметил магического следа на пепелище королевской усыпальницы? Или что мои постовые не поведали мне о прилёте отряда королевских стражников в занимательную пещеру в горах неподалёку от моих земель? Я посетил ту пещеру, Ригорин, и сделал те же выводы, что и вы.

— Значит, следили за Униром и Краском. Я так и посчитал!

— Рад, что вы не посчитали меня идиотом, — оскалился Дайм.

Ригорин помолчал, побуравил взглядом невозмутимо стоящего рядом магистра. Сильнейший маг этих земель мог доставить ему массу неприятностей и сильно застопорить дело розыска Василиска. Яснее ясного, что Дайм сам хочет отыскать мифическую тварь, покорить её своей воле и использовать в своих интересах, так что задача Ригорина — опередить магистра.

«И всех остальных, кто захочет прибрать к рукам многоликого, магически одарённого разумного зверя, способного убить одним взглядом. Так, здесь делать больше нечего, надо внимательно исследовать окрестные земли и слетать на место ритуала фанатиков: найдутся ли там следы Василиска? Борк мог быть прав, когда рассуждал, что тварь первым делом метнулась к своим ярым поклонникам».

— Прощайте, магистр, — сухо сказал Ригорин, отворачиваясь от Дьявола Дайма. Первым делом надо приставить людей наблюдать за передвижениями этого хитрого негодяя!

— До скорой встречи, — иронично ответили ему в спину.

Глава 8. Трудности жизни метаморфа

Утром через городские ворота Эзмера шли толпы людей: фермеры, спешащие развезти свой товар по городским лавкам; подмастерья, живущие в посёлках за городской чертой, но трудящиеся в городских цехах; приходящие служанки, бегущие на работу в городские дома. Стражники, стоящие у врат, придирчиво проверяли всех желающих попасть за городскую стену: попрошайки и бездельники, способные устроить беспорядки, в городе были без надобности.

— Завтра у вас истекает срок разрешения на торговлю в городе, — сурово известил бородатого мясника стражник, возвращая тому бумаги и осматривая тележку с тушами свиней и отару откормленных овец, гонимых сынишкой мясника.

Бородач принялся заверять, что сегодня же продлит в городской управе разрешение, а стражник тем временем остановил удивленный взгляд на одной из овец в стаде. Эта странная овца внимательно осматривала ворота, стену, дорогу, самого стражника… наткнулась на его ответный взгляд и быстро отвернулась в сторону. Переступила с ноги на ногу и постаралась запрятаться за соседок по стаду.

«Я не до конца проснулся, оттого и мерещится всякое, — наморщил лоб стражник. — Обычная овца, как все, мне показалось, что взгляд у неё слишком уж сознательный. Сейчас она опустила глаза вниз и ничем не отличается от соседок».

— Проходи, — разрешил стражник, пропуская в ворота мясника с сыном и стадом.

Ближе к центру города пастушок не уследил за одной овцой, внезапно ускакавшей в узкий переулок. Под ругань отца мальчик помчался за беглянкой, но вскоре вернулся, недоумённо сообщив, что переулок заканчивается тупиком, а овцы нигде нет. Мясник сходил на проверку и тоже вернулся, почёсывая затылок: овца как в воздухе растворилась. Более того: после пересчёта загоняемых в хлев овец выяснилось, что все двадцать купленных голов на месте!

— Чудеса да и только, — покачал головой мясник. — Что ж, мы не в убытке, и на том спасибо.

Из переулка, в котором исчезла овца, вышел шелудивый бродячий пёс: большой, мохнатый, с порванным ухом и облезлым хвостом. Пёс отвечал молчаливым пренебрежением на презрительные взгляды домашних собак, бежавших на поводке рядом с хозяевами, и фыркал при виде сумок, повешенных им на шеи, и тростей, зажатых в зубах. Бродячий пёс был абсолютно свободен: ему никто не навязывал тюков на грудь и не совал в зубы палки и авоськи!

Пёс с независимым видом вышагивал по обочине дороги, молча отскакивал от прогоняющих его прочь прохожих и радовался, что ещё по темноте позавтракал сочной травой на пастбище. Правда, остатки неусвоенной до конца травы неприятно ворочались в собачьем желудке, намекая, что менять форму тела предпочтительнее на голодный желудок, но то были мелочи: Аня пробралась в город и усиленно собирала информацию. Ей надо было найти себе место в новом мире: жильё и работу, желательно — человеческое жильё и работу, поскольку свобода свободой, но комфорта, тепла и уюта хочется даже самому независимому и гордому зверю.

По меркам земных мегаполисов город был небольшим. На центральной площади размещались в основном административные здания, а