Раненое сердце – идеальная мишень - Лариса Соболева

– Поплыли, а то мы удалились от берега.

Алина перевернулась на спину и плыла, глядя в небо. Ночь, луна…

– Господи, как хорошо… – вырвалось у нее.

Она встала на колючие камни дна и подставила лицо луне, прикрыв веки. Казалось, что от луны идет ласковое тепло, которое легонько прикасается к коже и приносит потрясающий покой. Особенно удивительно, что Алина – как будто и не Алина, а совсем другая женщина. Недавние злость и отчаяние куда-то исчезли, может, их забрало море и утопило в своей глубине? Без них так свободно! Да разве можно оставаться несчастной среди потрясающего величия, где есть место и Алине? Она правильно поступила, приехав сюда. Словно некто невидимый специально гнал ее в этот город, где Алина обретет себя, всего лишь побывав две минуты под водой.

Вкус соли на губах… приятный, горячий, влажный… Соль не может быть горячей… Алина открыла глаза. Прямо перед собой она увидела лицо Кирилла, на котором задержались лунные блики. Это его губы, горячие и соленые от морской воды. Губы Кирилла. Их целует Алина. А как получилось, что она обняла его? Не помнит. Не собиралась этого делать, он же первый встречный! Алина хотела отстраниться от него, но держал он крепко, что-то шептал, кажется, ее имя… Ее имя шептали само море, воздух. И свечение вокруг от малейшего движения завораживало, сотни микроскопичных фонариков задержались в волосках на коже, гасли, а потом, когда вода попадала на тело, вспыхивали вновь. Нежный шепот Кирилла и шепот воды перемешались, Алина их плохо различала. И кто ее ласкал – море или руки Кирилла? Тоже плохо понимала, в голове – один туман. Проносились мысли, что похоть – это нехорошо, грязно, и так Алина опустилась ниже всяких норм, но мысли не задерживались, мчались мимо, мимо…

А стоит ли думать, когда так хорошо? Все равно между ними все было и пусть будет еще, именно сейчас. Потому что Алине необходимо освобождение от всех условностей даже таким азбучным способом. Может, в эту минуту она начинает все с начала? Жажда мести изжила себя, злость не требует удовлетворения, а мир вокруг повернулся неожиданными гранями, он уже не казался безнадежно гнусным.

Алина и Кирилл выбежали из моря, держась за руки и дурашливо смеясь. Она чувствовала, что способна взлететь, но… А где одежда?! Кирилл остановился, оглядываясь по сторонам, Алина тоже. Одежды нет.

– Может, мы потеряли ориентиры? – робко, боясь поверить в случившуюся катастрофу, спросила она. – Бывает, даже днем, когда плаваешь, тебя относит течением.

– Бывает, – угрюмо согласился Кирилл, продолжая изучать берег.

Одежда на обоих была светлая, а платье на Алине вообще белое, белая сумочка, белые босоножки. Луна неплохо все вокруг освещает… Кирилл пошел вдоль берега, каждый светлый предмет привлекал его внимание, он подбегал к нему. Но одежду не находил. Вскоре паника завладела обоими, они носились взад-вперед, наконец, Кирилл, споткнувшись о какой-то предмет, сказал:

– Все, Алина, нашу одежду увели.

– Боже мой, – прикрыла в ужасе ладонью рот она. – Как же мы?.. Может, плохо искали? Давай еще пройдемся по берегу…

– Не стоит. – Он нагнулся и поднял кроссовки. – Вот что осталось от нашей одежды, мои кроссовки. Грабители или потеряли их, или не взяли, чтобы мы попусту не бегали по берегу. Ублюдки!

Он сел на камни, рядом присела Алина, обняв себя за плечи. На воздухе стало прохладно, она ежилась.

– Что же делать? – всхлипнула Алина.

– Сейчас отойду от злости и что-нибудь придумаю.

– Придумай! Пожалуйста, придумай… Если хочешь ругаться, давай, не стесняйся, но придумай что-нибудь…

– Не паникуй. – Он обнял ее. – Замерзла?

– Не знаю. Как я появлюсь в гостинице голая?

– По-твоему, я одетый? Черт! У меня в бумажнике документы… паспорт. Без паспорта я не улечу. Хорошо хоть денег взял немного. Ну, узнаю, кто нас…

– Ай! – вскрикнула Алина. – Сумочка! Моя сумочка! У меня там тоже паспорт! Телефон… водительское удостоверение…

– Так… Значит, мы теперь никто. Завтра заявим в милицию.

– А сегодня? Что нам сегодня делать?

– Надевай кроссовки.

Алина послушно сунула ноги в кроссовки…

– Они мне велики. У тебя какой размер?

– Сорок шестой. Извини, других нет. По каменистому берегу ты разобьешь ноги в кровь. Надела? Пошли.

– Куда? – засеменила она следом, шаркая кроссовками, нормально поднимать ноги не могла – обувь спадет. – Кирилл, куда мы идем?

– В пансионат, где я живу.

– А как туда придем? Голые?

– Алина, в городе мы не можем появиться, нас арестуют за аморалку или сразу в дурку сдадут. Согласись, голыми ходят по улицам только шизики, да и то редко. Остается один вариант: пробраться в дом отдыха. А уж там я как-нибудь…

– Это далеко?

– Не близко. Но зато добраться можно по берегу, не заходя в город. Так что наберись терпения. Давай руку.

Они шли часа два, если не больше. Иногда приходилось входить в море, чтобы обогнуть скалистые выступы, вставшие на пути. Идти через лес не решались – и темно, и неизвестно, какая там дорога. Алина безумно устала, все равно стерла ноги, замерзла, периодически чихала.

– Как холодно… – выговорила она.

– А ты представь, что мы первобытные люди и холод нас не берет.

– На них были шкуры, – возразила плаксиво Алина. – В шкуре тепло. Я хочу отдохнуть. Давай постоим? Ну хоть немного?

– Нельзя. Ты совсем замерзнешь.

– А тебе разве не холодно?

– Нет. Я могучий северянин. Идем, Алина, идем, и быстрее, иначе схватишь воспаление легких. Найду, кто нас ограбил… в асфальт укатаю! Ну, взял бабки и отвали! Зачем же одежду забирать, документы? Ничего, они у меня носом землю вспашут! Пожалеют, что на свет появились!

Наконец они попали на территорию «Южной ночи», вышли на пляж. Здесь было светлее – горели фонари, но, как оказалось, не безлюдно. Заслышав сопение, явно человеческое, оба тихонько побрели на звуки. Вдруг Кирилл остановил Алину рукой. Они забежали за раздевалку, выглянули оттуда. На деревянном лежаке парочка занималась любовью, накрывшись одеялом.

– Д-д-д… – стучала зубами Алина. – Почему они не в постели?

– Приспичило на свежем воздухе, – пробормотал Кирилл. – Нам тоже приспичило в море… у всех свои завихрения. Стой здесь, я сейчас…

– Т-т-ты украсть одежду соб-бираешься? – задержала она Кирилла, схватившись за него руками.

– Попрошу! Стой, и ни звука. Не вздумай чихать, а то поднимут панику. Представляешь, если сюда сбегутся? А мы – в чем мама родила. Мне не хочется, чтобы меня обозревали со всех сторон.

Кирилл на цыпочках подбежал к парочке, поискал одежду, но не нашел. Жаль, а то бы стащил потихоньку, потом так же тихонько вернул бы. Видимо, любовники кинули одежду на лежак, чтобы мягче было. Он присел возле них, прикрыв руками низ живота: