Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова

Майя Владимировна поежилась.

– Нет слов, чтобы описать мои ощущения. В левый глаз как будто воткнулась молния, безумно горячая, яркая. Она прокатилась внутри черепа и вылетела через правое ухо. В секунду. Я даже вскрикнуть не успела. Поднимаю голову – дядя Коля сидит, один кулак у него сжат, смотрит на меня изучающе. «Прошла боль?» – спрашивает. И только тогда я сообразила: мигрень-то испарилась! Кузнецов все без слов понял, засмеялся, пальцы разжал, дунул на них. «Все! Улетело! Приходи, если опять плохо станет. Но не должно. Да, больше никогда не заломит».

Майя Владимировна потерла ладонями виски.

– И на самом деле голова меня после того случая не беспокоит.

– Не верю в экстрасенсов, – поморщилась я.

– Аналогично, – кивнула Клюкина. – Но от мигрени я избавилась. Год назад одна из медсестер, Вера Рохлина, проговорилась, что многие девочки, если устанут на дежурстве, бегут к Николаю Петровичу. Возьмут его за руку и сидят минут пять. Все! Как Вера сказала: «Вштыривает не по-детски, лучше ста чашек кофе». Я всех этих девиц уволила. Во главе с Миленой, которая за Кузнецовым смотрела и девчонок к нему пускала. Когда наняла других, велела новой сиделке Алене: «Если кто-то из персонала попытается вступить в телесный контакт с дядей Колей, мне доложить незамедлительно». Но больше таких инцидентов не случалось.

– Сестры постоянно находятся с пациентом, даже ночью. Наверное, им непросто, – вздохнула я.

– Они работают парами, – пояснила главврач, – сутки одна, сутки другая.

– Тяжелый график, – заметил Степан, – обычно после двадцатичетырехчасовой смены два или даже три дня отдыха требуется.

– Я не заставляю никого работать насильно, – рассердилась Майя Владимировна. – Все знают наши условия и соглашаются из-за большой зарплаты и прекрасного коллектива. Мы здесь – одна семья. Наш хозяин Роман Викторович Матвеев удивительный человек. Заведение он открыл в восьмидесятых, и ни разу – подчеркиваю, ни разу! – сотрудникам не задержали выплату зарплаты. В стране постоянно финансовые кризисы, а у нас окошко кассы всегда вовремя открывается. И работа у среднего персонала не слишком тяжелая. Думаете, девочки ночью не спят? Как бы не так! Пациенты в семь ужинают, в восемь уже в постели и мирно похрапывают до завтрака. Бывает, конечно, что укол надо сделать или памперс поменять. Но в основном ночи спокойные. Вот, например, Алена заступила вчера в четырнадцать часов и с восьми вечера до семи утра абсолютно ничего не делала. Николай-то Петрович бессонницей не страдает. А сегодня в два дня она уже будет свободна. Завтра у нее выходной. Расскажите об этом графике медсестре из муниципальной больницы, за которой там числится десять палат и в каждой по пять коек, и она зарыдает от зависти!

– Сейчас тринадцать тридцать, – сказала я Степану, когда мы вышли на улицу.

– Одинаково мыслим, – улыбнулся он. – Вон там, напротив, кафе. Если сядем у окна, то прекрасно будем видеть подъезд приюта, который Майя Владимировна величает пансионом-отелем.

Я кивнула. А когда мы устраивались за столиком, предложила:

– Будет лучше, если с Аленой поговорю я наедине. Ну, понимаешь, две женщины найдут массу тем для болтовни. Твое присутствие явно будет лишним.

– Понял, – сказал Степа. – Ну-ка, погоди, что там Федор нарыл?

Дмитриев вынул свой запищавший телефон.

– Говори, Федя… Отлично, сейчас открою. Потом перезвоню.

Степан взял айпад.

– А вот и почта. Итак, что мы имеем? Однако, интересно…

– Что нашел Павлов? – полюбопытствовала я.

– Сейчас расскажу, – протянул Степа, – итак… Николай Петрович Кузнецов. Весьма распространенные фамилия, имя и отчество, в Москве таких несколько.

– Но только один подарил квартиру Вольпиной, – перебила я.

– Просто медленно подбираюсь к сути вопроса, а кто-то у нас торопыга, – усмехнулся Степан. – Да, верно. Нам нужен мужчина, который жил в двух объединенных однушках. Ага! Квартиру он получил еще при советской власти. Ему дали это жилье за победу в крупных международных соревнованиях. Дядя Коля-то наш был гимнастом, знаменитостью, поэтому ему разрешили такие апартаменты иметь. А вот и его биография. Москвич, из неблагополучной семьи, отца нет, мать пьяница. Николай начал заниматься в секции. В те годы тренеры ездили по школам, выискивали перспективных детей. Занятия были бесплатными. Если в спортобществе видели, что ребенок старательный, обладает нужным характером, то убеждали родителей перевести его в спортшколу. Многим детям из такой среды, как Кузнецов, спорт давал путевку в жизнь. Тренер заставлял хорошо учиться, его воспитанник получал от государства одежду, еду.

– Прямо сказка, – вздохнула я. – Но ведь так на самом деле было. Помнишь Олю Степанову из нашего двора? Родителей не было, вместо них вечно пьяная бабка… А она стала чемпионкой мира, только не помню, по какому виду спорта. Ольга институт окончила, до сих пор на телевидении комментатором работает.

– С Николаем Кузнецовым получилось иначе, – вздохнул Дмитриев. – Он перебрался в новую квартиру, несколько лет еще участвовал в состязаниях, но верно говорят: уходить надо на пике славы.

– Трудно все бросить, когда стоишь на верхней ступени пьедестала почета с лавровым венком на макушке, – заметила я. – В голове обязательно завертится мысль: ну, еще год покувыркаюсь, сил пока много.

– Вот и Кузнецову не удалось вовремя переключиться на другое занятие, – подхватил Дмитриев. – Его результаты начали ухудшаться, парня перестали выставлять на значимые соревнования. Коля был вынужден сменить род деятельности. Он устроился тренером, но его живо выгнали за пристрастие к водке. Кузнецов стал перемещаться по столичным школам, работал учителем физкультуры. Начал с элитного заведения на Арбате, потом перебрался в учреждение у метро «Динамо», а вскоре оказался в спальном районе. Последнее его место службы на окраине Московской области. Там Кузнецов продержался несколько лет, в конце концов и оттуда был изгнан. Думаю, причина его неудачной карьеры на ниве образования ясна: Коля тесно дружил с зеленым змием. С начала девяностых о Николае ничего не известно. Он нигде не работает, семьи не имеет. Мать бывшего чемпиона давно скончалась от пьянства, братьев-сестер или каких-либо иных родственников у него нет. Чем Кузнецов себе зарабатывал на жизнь, непонятно.

Степан оторвался от планшета и взглянул на меня.

– Ты думаешь о том же, что пришло мне в голову?

– Николай Петрович не дарил квартиру Вольпиной, – кивнула я, – он ее продал. Весьма распространенная афера в те годы, когда не начислялся налог на презенты. Сейчас его не платят только те, кто делает родственное дарение жилья: мать – дочери, отец – сыну и так далее. А еще не столь давно все подобные операции и вовсе не предполагали никаких затрат, кроме копеечной пошлины. Бывший спортсмен нигде не работал, он проедал денежки, вырученные за свою сдвоенную квартиру. Из убогих однушек, если их объединяют, получается хорошая трешка с двумя санузлами, поскольку кухонька легко превращается в небольшую спаленку. Кузнецов перебрался жить куда-то совсем в тмутаракань или к кому-то, а потом оказался в приюте.