Двойня для мэра - Олли Серж

думаешь? — Кутает меня в свою кожанку Алексей.

Пожимаю плечами.

— Обо всем по чуть-чуть. Как ты считаешь, если я действительно стану тренером? Например вечерним. Ты сможешь не опаздывать домой?

— Мы же договорились, что будет няня? — Строго напоминает мне Алферов. — И ты на главного тренера собиралась…

— Я не потяну эту должность, — вздыхаю. — Это будет просто нечестно. И по отношению к детям, и к тебе, и к спортсменам. С ними нужно ездить на соревнования, организовывать местные турниры, искать спонсоров, разбираться со страховыми…

Осекаюсь, вспоминая, как меня после падения пытались выставить чуть ли не симулянткой. Тарасова, чтобы про нее не говорили, за меня тогда грудью встала.

— Ты чего? — Обеспокоено смотрит на меня Алексей. — Ну не хочешь работать — не надо. Скажем, что ты слишком хороша для их спортивного центра.

Я искренне смеюсь.

Мы бродим по улицам дальше.

Постоянно ловлю себя на мысли, что любуюсь мужем. Вот особенно мне его небрежно-классический стиль нравится, и ухмылочка, и морщинки возле глаз, которые немного выдают возраст, и «ежик» на голове тоже нравится! Мне кажется, что со мной и с сестрой Алферов абсолютно разный человек. Ее ушел вместе с ней. А со мной гуляет новый. Только мой.

Как сумасшедшие подростки, мы с Алексеем целуемся под фонарем и даже покупаем в киоске одну шаурму на двоих.

Обрадованный такими важными клиентами Радик сначала накладывает нам в лаваш побольше мяса с соусом, а после и вовсе просит сфотографироваться. «По-братски». Алексей вежливо отказывается.

Мы так загуливаемся, что начинаем спешить домой только после вежливого звонка Александры Ивановны.

Пока муж вызывает такси «нашей спасительнице», я проверяю детей. Страшно по ним соскучилась. И мне очень хорошо от того, что они вполне довольные, одетые в чистые вещи сладко спят в кроватках. Не могу ими надышаться. Целую маленькие кулачки по очереди и чтобы не разбудить своими нежностями, решаю сбегать в душ.

Тихонько прикрываю дверь, выскальзываю в коридор и едва не вскрикиваю в голос, потому что практически лоб в лоб сталкиваюсь с Алферовым.

Он вжимает меня в стену, стискивает талию в руках и целует так напористо и страстно, что у меня за секунду заканчивается в легких воздух.

— Боже… — смеюсь, пытаясь восстановить дыхание. — Ты меня напугал.

— Я за всю жизнь столько не целовался, сколько за сегодня, — улыбается он мне в ответ.

Встречаемся взглядами. Его — горячий и раздевающий. Явно намекающий на то, что Алексей желает, чтобы место сна у нас стало общим. Наверное, это логично и правильно. И нет смысла оттягивать. Но…

Я замираю, настороженно позволяя рукам мужа развязать пояс халата.

Алферов с тихим рычанием стягивает его с моих плеч и прижимается губами к шее.

— Какая же ты красивая женщина, — шепчет. — Хочу тебя, Настя…

Я обнимаю его широкие плечи и дрожу. Потому что с одной стороны не против такого напора, а с другой стороны — все слишком быстро. Прямо с места в карьер. Хотя в понимании Алексея он достаточно ждал.

Раскрываю губы, позволяя языку мужа проникнуть в мой рот и… вдруг чувствую пальцами настойчивую вибрацию телефона у него в кармане.

Муж пару раз сбрасывает звонок, но потом, психанув, берет трубку.

— Алло, да?

— Алексей Михайлович, — слышу я в динамике голос Елены. — Простите, что поздно, но я хотела вас предупредить, что в девять нам с вами завтра уже нужно быть на Бобровском молокозаводе. Там в десять утра журналисты будут снимать ролик типо контрольной закупки. От вас нужно как всегда — публично отругать, выслушать жалобы и помочь. Выезжаем в шесть утра.

— Черт! — Злится Алексей. — А почему это нужно делать обязательно завтра?

— А когда? — Фыркает Елена. — Кому он нужен если бы не ярмарка? Ролик выйдет дополнительным репортажем завтра вечером после новостей. Нам с вами повезло, что телевизионщики позвонили. Должен был ехать губернатор, но его сегодня вечером увезли на скорой с панкреатитом.

— Ясно… — выдыхает Алексей. — Спокойной ночи.

— И вам… — отзывается Елена.

Я закусываю губу и отвожу глаза в сторону, разглядывая настенную лампу. Свет рябит в глазах. Стараюсь не реагировать на эту женщину, но получается плохо. Раздражает она меня!

— Думала, ты один едешь, — выдавливаю из себя.

— Нет, я еду с Еленой и водителем, — отвечает Алферов и перехватывает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Между мной и Еленой только деловые отношения. Другие не возможны.

— Мне кажется, что она так не думает, — поджимаю губы.

— Ну тогда она опоздала. — Разводит руками муж и возвращает на мои плечи халат. — Ладно, момент упущен. Потому, предлагаю пойти спать. Согласна?

— Да, — шепчу, — так будет лучше.

— Хорошо, — говорит муж и целует меня в щеку. — Запомни момент, где мы остановились. Завтра вечером я вернусь и продолжим.

— Ты вернёшься поздно?

— Около девяти… Будешь меня ждать? — Спрашивает игриво.

— Буду, — киваю, — спокойной ночи.

Сбегаю от него в ванну и, уже стоя под водой, решаю, что непременно завтра вечером должна поразить Алексея. Купить белье, сделать макияж, ужин. Чтобы он даже думать никогда не смел о своей Елене…

Глава 17

Алексей

Разбитый и злой на то, что не могу уделить время Насте и детям, я сажусь в машину и первое, что вижу — это сияющую Елену с двумя стаканами кофе. Дополняет картинку бумажный пакет свежих круассанов с логотипом кондитерской.

— Доброе утро! — Сияя, оповещает меня помощница.

— Это что? — Смотрю я хмуро на еду. — Кажется, ты сама настаивала на том, что не секретарша. Не варишь кофе, не занимаешься приемом граждан. Что отвечаешь только за ход пиар-компаний и юридическое сопровождение. Или я что-то пропустил?

Елена «тухнет» и начинает частно дышать, порхая ресницами. Такой растерянной я ее раньше не видел…

— Я… я просто думала, что вы не позавтракали. И я тоже. А нам в дорогу.

— Тогда, может быть, ты и Виктору кофе купила? — Понижаю голос, чтобы водитель на слышал наши разборки.

— О нем не подумала…

— Я позавтракал с женой, — строго заканчиваю диалог.

Хотя жрать хочу зверски.

— Извините… — поджимает губы Елена. — Виктор, — наклоняется вперед. Слышу в ее голосе нарочитую любезность. — Не хотите кофе?

— О, с удовольствием, — добродушно отзывается парень.

Отворачиваюсь от Елены, погружаясь в телефон. Дальше говорить резкости не вижу смысла. В выяснении отношений нет конструктива. Все все понимают.

Я надеюсь.

Съемки на заводе занимают все утро, поэтому поесть удается только ближе к обеду с акционерами большого аккумуляторного завода. Как нездоровый, я набрасываюсь на бутерброды с дешевыми салями и сыром и практически никого не слушаю. Жалобы, жалобы,