Конец фильма - Фридрих Незнанский

— Знаешь, мне вчера так смешно стало, — сказал Цыган. — Сначала разозлился. Стою на балконе, курю. Глядь, ты идешь. Прямо подо мной. Думал, кинуть бы сейчас чем-нибудь тяжелым.

— Ну и кинул бы…

— Так смешно вдруг стало…

Денис перевернулся на живот, лениво подполз к самому краю берега.

— Давно такого кайфа не испытывал. Спасибо тебе, Цыган. — И опустил голову в воду.

Стало тихо. Бесшумно покачивались тонкие водоросли. Совсем рядом блеснула чешуей мелкая рыбешка. Лицо Грязнова расплылось в блаженной улыбке.

И вдруг чья-то рука схватила его за плечо…

Берег реки, лес. Натура. Ночь.

— Что? — выдернул голову из воды Сабанов.

— Мы здесь были! — истерически кричал ему прямо в лицо Антон. — Совсем недавно! Вон коряга торчит!

— Знаю, заткнись! — отмахнулся от него Сабанов. — У меня есть план!

Эти слова товарищей не обнадежили. Некрасов лежал, положив голову Гале на колени, и отрешенно смотрел перед собой. Галя гладила его по загривку, как котенка. Белоусов, стуча зубами, стоял далеко в стороне.

— Надо идти вдоль берега! — Сабанов пытался заразить друзей новой идеей.

— И что? — без особого энтузиазма отозвался Белоусов.

— А то, что у человека одна нога короче другой!

— Жень, я с ума схожу, — шепнула Галя Некрасову.

— Мне холодно… — пожаловался тот в ответ.

— Поэтому и ходим по кругу! — радовался собственной догадке Сабанов. А если вдоль берега, то утром будем в лагере!

— А если это не та река? — В темноте глаза Антона блестели, как два светлячка.

— Что значит — не та?

— Ну другая…

— Все равно надо вдоль берега!

— Давайте плот сделаем! — предложил Белоусов.

— Ты умеешь? — с надеждой посмотрела на него Галя.

— Не-а… А ты?

— Я никуда не пойду, — вдруг громко заявил Некрасов.

— Не ходи, — равнодушно пожал плечами Белоусов. — Да ты и не сможешь.

— Замолчи! — крикнула Галя.

— Тихо! — Ее слабый голосок перекрыл рык Сабанова. — Слышите?

Он смотрел в небо. Откуда-то издали приближался и нарастал механический клекот.

— Это батя… — тихо, словно боясь спугнуть неосторожным словом удачу, сказал Белоусов. Но не стерпел, заорал во все горло: — Это отец! Они нас ищут! Он авиацию поднял! Батя, мы здесь! Батя!!!

— Мы здесь! Батя, мы здесь!!! — истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге.

Механический клекот все нарастал. Наконец прямо над их головами раздался грохот и так же стремительно исчез за рекой, на другой стороне.

— Батя! — Белоусов, наверное, хотел догнать вертолет. Он вбежал в воду, но его тут же сбило с ног течением…

Сабанов, не раздумывая, бросился на выручку. Их быстро вынесло на середину реки.

— Они оба утонут… — сказала Галя.

Некрасов вспомнил о своей ноге, повис на девушке, обхватив ее за плечи. А Антон все еще стоял, высоко задрав голову и всматриваясь в пустое темное небо.

Барахтающихся в воде накрыл предрассветный туман.

— Ноги свело! — Белоусов уже захлебывался. — Игорь, спаси…

— Не цепляйся за меня… — зло командовал Сабанов. — Попробуй лечь на спину, я держу…

Белоусов отчаянно колотил по воде руками. Брызги разлетались в стороны.

Яркая, переливающаяся всеми цветами радуги рыбина упиралась, извивалась, пыталась сорваться с крючка, но Цыган умело выдернул ее из воды.

Денис раздувал под котелком огонь.

— Ну не красавец? — Цыган горделиво продемонстрировал ему трофей.

Денис кивнул и отвернулся: ему было неприятно смотреть.

Цыган снял рыбину с крючка и, вздохнув, бросил ее обратно в воду.

— А Лена что? — вернулся к разговору Грязнов.

— По-разному. Когда как.

— А чаще всего?

— Приходила ко мне. Я у них был семейным пастырем.

— Она знала, что квартира заложена?

Цыган не оборачивался, делая вид, что полностью захвачен рыбалкой. Но на самом деле он просто не хотел, чтобы Денис видел, что у него глаза на мокром месте.

Медленно покачивался полосатый поплавок.

Грязнов бросил в котелок бульонный кубик, жмурился от попавшего в глаза дыма…

— Не мог он уйти сам! — вдруг прокричал Цыган. Бамбуковый спиннинг едва не хрустнул в его руках. — Не мог!

— Но пистолет…

— Что — пистолет? Ты у нас сыщик! Думай!

— Уже голову сломал…

— Только не это! — Цыган захрипел, будто втягивая слезы обратно в глаза.

Он наконец обернулся, подошел к костру и, укоризненно глядя на Грязнова, тихо спросил:

— Ты что? Предать хочешь?

— Дело закрыли…

— И ты сдался? — Цыган взвизгнул, наступив босой ногой на раскаленный уголек. Эта боль не остудила его, а, наоборот, завела пуще прежнего: — Ты сдался, черт тебя возьми! Да все что угодно!.. Я бы на его месте! Ты бы на его месте!.. Но не он сам! Его убили!

— Покажи ногу.

— Да хрен с ней, с ногой! Нога не жопа, завяжи и лежи! Я за это его и уважал! Камень! Скала! Медведь! В конце концов, он в Бога верил! Ты понял меня? Понял?

— Я понял только то, что ничего не понял, — философски изрек Грязнов.

Почти всю дорогу до дома ехали молча, после взрыва эмоций испытывая какую-то опустошенность. Они были обветренные и угрюмые.

Цыган загнал свою иномарку в гараж. Они дошли до середины двора и остановились друг против друга. Вроде как только начали, кое-как отношения наладили, а развивать их особой охоты не было.

— Бывай… — Цыган сухо протянул руку.

— Ага… — Грязнов вяло ее пожал.

Разошлись. Каждый в свою сторону.

— Слышь? — Цыган окликнул Дениса, когда тот уже взялся за ручку подъездной двери.

Грязнов обернулся.

— Помнишь, вот тут будка трансформаторная сгорела? Ну ты тогда из Барнаула к дядьке своему на каникулы приезжал? Помнишь? Летом было…

— Помню, а что?

— Так вот, это я ее поджег.

— Да знаю…

— Ну ладно… Тогда пока…

— Пока…

Денис рывком распахнул дверь…

Лесная изба. Интерьер.

…и они буквально ввалились в избушку.