Дар дождя - Тан Тван Энг

– Это место популярно у военных.

– О да. Здесь небольшой гарнизон. Вроде наблюдательного пункта. Это имеет смысл, потому что отсюда видны весь остров и море вокруг.

– До самой Индии.

– Да, точно. Может, даже до самой Японии.

Он рассмеялся:

– Тогда буду подниматься сюда почаще.

Мы встали рано, чтобы встретить солнце, встающее из-за моря. Выйдя из дома, спустились по тропе на край утеса, сели на холодный, узкий уступ и приступили к дзадзэн. С огородов внизу доносились петушиные крики. Лаяли дворняги, стучали деревянные ворота. По долинам разлетелись плотные лоскуты тумана, словно иней на замшелых валунах.

Я схватился за край уступа и почувствовал, что от страха вот-вот потеряю сознание. Камень был всего шесть дюймов в ширину, а за ним начиналось ущелье глубиной в шестьдесят футов, до самых макушек растущих внизу деревьев. В моем мозгу ущелье превратилось в бездонную пропасть, и мне захотелось открыть глаза. Я представил, как уступ подается вперед, слышал, как осыпаются камни под нашим весом. С запада тянуло дождевые тучи, и мне казалось, что нас сдует ветром. Я вцепился в уступ сильнее, желая, чтобы упражнение как можно быстрее закончилось. Невозможно было удержаться и не смотреть вниз, на макушки деревьев, торчавшие на дне обрыва, словно пики на изготовку.

– Отпусти его. Ты не упадешь.

– А что, если упаду?

– Я тебя поймаю.

Я поднял взгляд и увидел, что Эндо-сан смотрит на меня без тени улыбки. Он просто кивнул и снова закрыл глаза. Я подумал о его словах, сказанных тихим твердым голосом, словах, возвестивших о переменах в моей жизни.

В ту секунду я понял, что доверяю ему безраздельно, к чему бы меня это ни привело. Я закрыл глаза, расслабил пальцы, и меня охватила эйфория освобождения. Солнце вышло из-за облаков, присоединившись к нам, как старый приятель. Под заполнившим мир светом мои веки вскоре запылали изнутри красным. Я больше не чувствовал, что сижу на холодном твердом уступе, я парил высоко над землей, совсем рядом с раскаленным солнцем, свет которого видел внутри собственной головы, где оно озаряло простор, казавшийся шире вселенной.

Легко позавтракав, мы вышли на газон. Вернув поклон, Эндо-сан ударил меня ногой, целясь в почки. Мне не хватило скорости – я следил за его глазами и руками, все еще думая про уступ и сказанное. Боль разлилась, словно капля красных чернил по бумаге, и я упал на колени. Его вторая нога начала замах – меня ждал удар в голову. Я кувырком встал на ноги. Удар не достиг цели, и на долю секунды соперник оказался в моих руках. Я поднял его ногу, используя направленное внутрь вращение, и ударил ногой по внутренней стороне голени. Он закряхтел, и я повалил его на траву. Он перекувырнулся на ноги и нанес мне очередной удар в бок. Я погасил удар, ринувшись навстречу и не дав ему сработать в полную силу, но тут же налетел на кулак. Кулак врезался мне в щеку, и все вокруг побелело. Я упал на спину, на несколько долгих секунд потеряв сознание.

– Ты делаешь успехи. Но все равно следишь за моими руками, ногами и глазами.

Он приподнял меня и осмотрел мне глаза и щеки, погладив пальцами по лицу.

– Ничего серьезного.

– Как же мне за ними не следить?

– Нужно отбросить страх. Твой взгляд мечется между моими руками и ногами, потому что ты боишься и не уверен в себе. Перестань беспокоиться, что тебя могут ударить, и удара не будет.

Я помотал головой, чтобы разогнать одурь и понять, что он говорит.

– Вставай. Повторим.

Я со вздохом поднялся и встал в боевую стойку.

К концу тренировки наползли грозовые тучи, царапая макушки холмистой гряды, словно дракон, ползущий брюхом по скалам. Мы наблюдали за ними, встав у стены.

– Мне всегда нравились ваши облака. Они так низко летают.

– В дни, как сегодня, когда облака густые, кажется, что небо стало ближе и до него почти можно дотронуться.

Он взглянул на меня, уловив в моих словах невысказанное желание.

– Ты можешь дотронуться до неба, когда захочешь. Я тебя научу.

Эндо-сан назвал это «тэнти-нагэ» – бросок «небо – земля». С силой схватив меня за обе руки, он попросил меня разъединить их, поднять одну руку к небу, целясь в самое сердце небесного свода. А другую руку я направил вниз, словно стремясь дотянуться до центра земли. Я вошел в его динамическую сферу и легко сбил с ног.

– Теперь ты навсегда меня запомнишь, как того, кто научил тебя доставать до неба.

Эндо-сан подыскивал дом для консульства, чтобы сотрудникам было где проводить отпуск. Я показал ему дом в псевдотюдоровском стиле, построенный на северном склоне холма. Оттуда открывалась панорама на Индийский океан и в туманную даль Малаккского полуострова.

– Этот дом постоянно сдают отдыхающим. Владелец – американец, торговец шелком из Бангкока.

Он осмотрел здание и сделал несколько снимков.

– Посмотрим, подойдет ли он консулу. Но уверен, что Хироси-сану не к чему будет придраться. Здесь есть телефон?

– Да. Это один из домов, куда протянули линию.

Эндо-сан сложил штатив, убрал фотоаппарат, и мы отправились обратно в Истана-Кечил. Дорожка вилась мимо калиток и въездных ворот в другие дома, сплошь принадлежавших британцам. Мы находились на самой вершине; даже здесь безраздельно царила иерархия: местным китайцам и малайцам разрешалось владеть постройками на нижних уровнях, у подножия «анг-мох-лау» – «особняков рыжеволосых». Пока мы шли, у меня созрел вопрос:

– Зачем Японии консульство на Пенанге?

– Есть несколько наших отделений в Малайе. Еще по одному – в Куала-Лумпуре и Сингапуре. У нас торговые интересы в этой части света. Я же говорил, после веков изоляции Япония хочет участвовать в судьбах мира.

Когда мы сидели в фуникулере (тот двигался так бесшумно, что мне показалось, будто нас несет сброшенный лист, скользящий вниз по холму), он спросил:

– Ты бывал в Куала-Лумпуре?

– Конечно. Отец иногда возит нас туда на выходные. Там филиал нашей фирмы. Почти все торговые компании перенесли штаб-квартиры в Куала-Лумпур, но он от этого отказался.

– Я согласен с ним. Ваш остров намного приятнее Куала-Лумпура. Через несколько дней я собираюсь ненадолго туда поехать. И мне снова нужен попутчик, знакомый с городом. Ты хотел бы присоединиться?

Я не колебался ни секунды.

– С большим удовольствием.

Когда я вернулся, дядюшка Лим, наш семейный шофер, выходил из гаража. Он посмотрел на меня, прищурив и без того узкие глаза.

– Вы все гуляете с этим японским дьяволом. Вашему отцу лучше об этом не знать.

Мы с ним говорили на диалекте, завезенном из южнокитайской провинции Хок-кьень. Большинство китайских иммигрантов на Пенанге родились именно там, до того как приплыть в Малайю в поисках работы.