(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

— Да нет же…

Он просто посмотрел, и я замолчала, в его взгляде было столько власти, что вчерашние поцелуи показались ребячеством, а ведь я думала иначе, когда он так собственнически ласкал мои губы. Сейчас Самойлов был в своей стезе. Мужчина, привыкший руководить и командовать всеми и вся.

Вы должны понимать, что так как вы нарушили условия контракта, то мы вынуждены его с вами расторгнуть. Само собой, по вашей вине.

— Что? — проблеяла я. Наверное, если бы кто-то сейчас передо мной поставил зеркало, я увидела бы в нем овцу. Потому что именно ей я и была. — Какие условия?

— О предоставлении мне дизайн-проекта как вашей интеллектуальной собственности.

— Вы сейчас, должно быть, шутите? — выдавила из себя с усмешкой.

Потому что только сейчас до меня дошло, что все это подстроено. Весь этот фарс устроен специально. Для чего? Неужели это и есть способ Виталия меня заткнуть? Так я и так молчала бы и не портила ему репутацию, даже без денег.

— Я серьезно. Если вы плохо прочитали контракт, то это, увы, не мои проблемы.

— Что вы хотите? — не выдержала я. Потому что устала от этого каламбура. Видный и сильный мужчина оказался тряпкой, трясущейся за свою задницу возле просватанной ему невесты. — Я никому не скажу о вчерашнем. Я уже забыла! Правда.

— Не совсем понимаю, о чем вы. — Самойлов сжал руки в замок и, положив их на стол, наклонился ближе ко мне.

— Ну вот, вы уже забыли, прекрасно! — выкрикнула я. — Так давайте тогда разойдемся с миром, и все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давайте, — холодно улыбнулся мужчина, — вы выплатите компенсацию в кассу, и мы разойдемся с миром. Я даже не стану портить ваше имя и писать дурные отзывы о вас.

— Стоп. — Я выставила руку вперед, мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями, понять. Секунда, две. Маховик остановился, передохнул и запустился вновь, а я вспомнила о баснословной сумме, которую должна была получить или… отдать, — У меня столько нет, — сипло произнесла, понимая, к чему идет речь.

Хотя по факту я ничего не понимала. Вся ситуация виделась мне одним сплошным разводиловом. На деньги. Но это же глупости — такая крутая фирма, для них заниматься такими наебами не то что несерьезно… ну это… это… да смешно это. Все равно что я сейчас пойду и обману бабку в переходе и отниму у нее стакан с семечками. Бред.

— У меня нет таких денег, — зачем-то повторила я, — Вы же это понимаете, Виталий? — Я поймала его взгляд. Там ничего не отражалось. Его невозможно было прочитать. Что он задумал, чего хотел, чего ждал?

— Возможно, они есть у кого-то?

Куда он клонил? Смотрел так, словно уже сожрал мою душу и знал наперед все, что я ему скажу. Так зачем же тогда спрашивал?

— Н-не… — прокашлялась, голос пропал, — нет. Ни у меня, ни у кого из моих знакомых таких денег нет. Точнее, — сглотнула, обдумывая и перебирая в голове всех, кого знала, — так быстро такая сумма не появится ни у кого.

— Как же отец вашей дочери?

— Кто? — ляпнула я от неожиданности.

— У вас же есть ребенок, значит, у него, наверное, есть и отец. — Самойлов выгнул бровь и выжидающе на меня посмотрел. Ну наконец-то, хоть какое-то проявление эмоций.

— Есть, — прошептала, почти онемев. Мужчина словно отправил меня в нокдаун своим вопросом, и я, пошатываясь, хваталась за оставшиеся у себя силы и пыталась подняться, чтобы продолжить бой.

— Кто он? — резкий вопрос. Вот он, выброшенный кулак в морду противника на ринге.

— Кто отец Евы?

Нокаут тебе, Виктория.

Как? Я еще дышу и в сознании? И могу продолжать защищаться?

Только вот что мне ему ответить? Когда искушение соврать велико, как никогда.



Сказать бы ему, что он отец Евы. И не было бы половины проблем. Только такие люди никогда не верят на слово. Потребовал бы тест — и правда всплыла бы наружу.

Но, признаться честно, мысль об обмане блуждала в моей голове долго. Секунд двадцать, казавшиеся бесконечными. А мужчина все это время испепелял меня взглядом, который казался сейчас угольно-черным, и было ощущение, что Самойлов вот-вот прыгнет. Опять эта параллель с затаившимся хищником. Потому что хищником Самойлов и был.

Тигром. Амурским тигром, внезапно оказавшимся в каменных джунглях столицы. Стены на него давили, но не мешали ему по-прежнему оставаться самым мощным и сильным.

Его нужно было бояться, его нужно было слушать и уважать, а еще его можно было бы любить. Последняя мысль пришла так некстати, и я, зажмурившись, все же ответила на его вопрос.

— Бывший муж. — Глаза были по-прежнему закрыты, поэтому я даже представить не могла, изменилось ли выражение лица мужчины или он по-прежнему был словно за непроницаемой стеной. Я прокашлялась и продолжила: — Мы давно в разводе, и он даже не знает, что стал отцом. Да и знал бы, — усмехнулась и все же распахнула ресницы, — не помог бы.

Виталий пристально смотрел на меня. Цепко, словно отпечатывал каждое мое слово где-то у себя на подкорке.

— Ладно, — тихо произнес он, и мне показалось, что у него сел голос. — Тогда скажи мне: у тебя по-прежнему нет мыслей, где взять деньги?

— Нет. — Я беспомощно качнула головой.

— Займешь у Калининых?

— Нет. Нет.

— Ева точно не моя дочь? — повторил он свой вопрос об отцовстве, и только тут до меня дошло. Виталий четко это увидел, потому что безотрывно смотрел мне в глаза. Мужчина усмехнулся — наверное, из-за моего придурочного вида. Но то, что он сейчас сказал, добило меня окончательно.

— Так ты сразу узнал меня? — В голове не укладывалось, что он все это время специально издевался надо мной.

— Ответь, — продолжил гнуть свою линию Самойлов, будто не слыша меня.

— Я же уже…

— Неважно! Скажем, что моя.

— Что?

— У тебя же нет денег на неустойку, правильно?

— Н-нет, — запинаясь, ответила, предчувствуя что-то нехорошее.