Ты свободен, милый! - Джейн Фэллон

— Вы так думаете? — Наивный возглас Сюзанны заставил Хелен почувствовать себя еще большим дерьмом, если это было еще возможно, но, прежде чем она смогла перейти к чему-то такому же успокоительному, в разговор вмешалась Клодия.

— Не будь дурой, — авторитетно заявила она. — Конечно, она так не думает. Лично я в любом случае не хочу, чтобы он возвращался домой сейчас.

Сюзанна расплакалась в тот момент, когда в гостиную, широко улыбаясь, вошел Мэтью, неся поднос с напитками. Веселое выражение сползло с его лица, и он обвиняюще воззрился на Хелен, словно заподозрив ее в том, что она начала лупить его девочек линейкой по пальцам в ту же минуту, как он покинул комнату. Она в ответ пожала плечами.

— Ну, а теперь нам можно поехать домой, папа? — спросила Клодия.

— Да, — сказал Мэтью. — Думаю, это будет лучше.

Когда девочки уходили, Хелен показалось, будто Клодия процедила сквозь зубы:

— Сука!

На следующие выходные Мэтью хотел снова пригласить Сюзанну и Клодию, но Хелен решила, что с нее достаточно. Она понимала, что подружиться с его дочерьми ей вряд ли удастся. Зачем пересиливать себя? Она убедила Мэтью, что не нужно давить на девочек, но не смогла убедить его, что он должен пойти с ними куда-нибудь, оставив ее одну в блаженно пустой квартире.

— Я хочу, чтобы они чувствовали, что здесь — их второй дом, — хныкал он. — Что у них не приходящий папочка, который водит их по всяким местам каждый раз, когда им захочется повидаться с ним. — Они договорились, что девочки приедут в следующее воскресенье, и приготовились провести остаток недели спокойно.

В четыре часа в субботу в дверь позвонили. Открыв, Хелен увидела пожилую холеную женщину, которая выглядела странно знакомой.

— Мэтью дома? — спросила женщина.

— Его нет. Он будет через час.

На самом деле Мэтью, стараясь ей угодить, отправился в местный супермаркет, чтобы закупить продуктов на неделю. Надо сказать, он никогда не ходил по магазинам в прошлой жизни. В данный момент он стоял, парализованный страхом, перед прилавком с овощами, пытаясь определить, в чем разница между помидорами черри и обычными и имеет ли это значение или нет.

— Ну и ладно. Собственно говоря, я пришла повидаться с вами. Я — Шила. — У нее оказался скрипучий голос — хоть сыр натирай, — и Хелен тут же прониклась к ней неприязнью. Такие, как она, стояли на одном из первых мест в их с Рейчел списке «Женщин, которых мы ненавидим».

Женщина прошла мимо Хелен в коридор, оттуда — в гостиную. Она была невероятно хорошо одета для воскресенья, особенно на фоне Хелен в тренировочных штанах и футболке, больше похожей на пижаму. На Шиле была аккуратная белая блузка под бледно-голубым кашемировым свитером, брюки цвета загара и туфли на каблуках. В присутствии женщин такого сорта Хелен всегда чувствовала себя героиней сериала «Придурки из Беверли-Хиллз». От Шилы пахло дорогими духами. Она процокала каблучками по деревянному полу, мимоходом поправив тщательно выкрашенные волосы, выразительно оглядела грязные тарелки с налипшими хлебными крошками, стопки валяющихся повсюду журналов и газет и коробки с вещами Мэтью, которые все еще стояли в углу. Хелен напрягла свое внимание, чтобы вспомнить, кто такая Шила. Не звали ли так первую жену Мэтью? — гадала она, пока Шила наблюдала ее беспорядок.

— Я мать Мэтью.

Ну конечно! Она могла быть старой, но не настолько. Вряд ли Мэтью был бы способен жениться на женщине, разменявшей девятый десяток.

— Очень рада. Приятно с вами познакомиться, — неуверенно сказала Хелен. — Приготовить чаю?

— Вы поступили совершенно непростительно. Вы разбили семью, оставили двух девочек без отца. Надеюсь, вам сейчас стыдно.

— Вам с молоком? С сахаром? — Хелен рванулась на кухню, чтобы прийти в себя.

Но не тут-то было — Шила отправилась за ней.

— Полагаю, дело в деньгах, разве не так? Хелен глубоко вздохнула.

— Я не знаю. У него есть деньги? Шила проигнорировала вопрос.

— Даю голову на отсечение, вы его уже не отпустите, верно?

Хелен так и подмывало возразить: «Так поступила и Софи, когда отбила его у первой жены». Но вместо этого она сказала:

— Я говорила ему, что он должен вернуться к ним, если сам того хочет.

— Однако теперь уже слишком поздно, не так ли? Софи ни за что не примет его обратно.

— Тогда зачем вы здесь? — спросила Хелен, бросив притворяться, будто она заваривает чай.

— Я и мои дочери весьма озабочены тем нежелательным влиянием, какое его поступок может оказать на девочек.

— Вы, о каких дочерях говорите? Одна вроде бы приставала к мужу другой дочери на Рождество, а другая замужем за алкоголиком? А может, я что-то путаю? — Хелен решила отбросить всякую вежливость.

Шила опять пропустила ее слова мимо ушей.

— Если вы твердо намерены войти в нашу семью — а я не вижу, что бы я могла сделать, чтобы это предотвратить, — мы должны убедиться в том, что вы относитесь к обязанностям мачехи со всей серьезностью.

— А если нет? — Хелен постепенно возвращалась в четырнадцатилетний возраст.

— А если нет, я попросила бы вас не пытаться обхаживать девочек и втираться к ним в доверие. Они очень расстроенны после визита сюда на прошлой неделе.

О, черт бы вас всех побрал, подумала Хелен, а вслух спросила:

— Вас проводить?

— Тупая старая перечница, которая сует нос не в свои дела! — кричала Хелен на Мэтью немного позже.

— Она моя мать.

— Твоя мать — тупая старая перечница, которая лезет не в свое дело! Кстати, скажи ей, чтобы больше носа сюда не казала.

Вечер воскресенья угрожающе приближался. Хелен казалось, что у нее совершенно нет сил. Тем не менее, она неожиданно приняла приглашение лучшей подруги, которой не терпелось познакомиться с загадочным любовником Хелен. С тех пор прошла неделя, и Хелен казалось, будто все изменилось безвозвратно. Пришлось идти на крайние меры. Она позвонила Рейчел.

— В общем, я скажу ему, что все отменяется. У тебя много работы.

— Ни в коем случае! Ты мне все уши прожужжала своим Мэтью. Целых четыре года сохла по нему. Я не собираюсь упускать шанс посмотреть на него.

— Я скажу, что я больна, — тогда мы сможем остаться дома. Сиди в пабе хоть всю ночь — мы не придем!

— Если вы не появитесь, я заявлюсь прямо к вам в квартиру, — рассмеялась Рейчел. — Тебе от этого не отвертеться.

Мэтью вдруг ужасно засуетился, когда они собирались на выход. Он никак не мог решить, что надеть — костюм или рубашку и джинсы. К ужасу Хелен, джинсы победили. Теперь он вертелся перед зеркалом, словно девушка-подросток. В последние дни он как-то потускнел и стал казаться старше. Похоже, он терял прежнюю самоуверенность, ощущение хозяина жизни — сбрасывал их вместе с костюмом и превращался в пожилого папика. Даже его походка стала другой — не такой пружинистой и властной. Хелен едва удержалась от того, чтобы не посоветовать ему выдернуть волоски из носа и прополоскать рот освежителем. Но когда они сели в такси, его нервозность передалась ей, пробудив к жизни все самые худшие ее качества.