Разведчики бывшими не бывают - Николай Александрович Шварёв

Как показал один из ветеранов разведки, работавший в тот период в отделе вместе с Коротковым. к Берии была вызвана группа работников отдела. Берия начал с того, что стал у каждого спрашивать, кем тот работает, как идут дела, есть ли трудности. Одновременно задавал вопросы по биографии. Когда очередь дошла до Короткова, Берия спросил его, был ли тот за границей. Александр Михайлович стал подробно рассказывать, когда и в каких странах работал. Однако Берия прервал его и заявил:

— Раз был за границей, значит тебя завербовали.

Коротков побледнел и начал доказывать, что никто не сможет его завербовать, так как он патриот своей Родины и готов за нее отдать жизнь. Однако Берия повторил, что в разведке Коротков больше работать не будет. Присутствующие сотрудники пытались защитить своего коллегу, однако ничего не вышло.

Через пару дней появился приказ об увольнении А.М. Короткова из разведки. Однако комсомольцы отдела не согласились с принятым решением и направили делегацию к секретарю парткома с требованием пересмотреть дело. Комсомольцы заявили, что ручаются за преданность своего коллеги и полностью доверяют ему.

Сам Александр Михайлович написал рапорт, в котором изложил следующее:

«…Я считал, что шел на полезное дело и ни минуты не колебался, подвергая себя риску поплатиться за это головой… Отчетливо понимаю необходимость профилактических мер, но… я не заслужил недоверия… Не вижу за собой поступков, которые могли быть причиной лишения меня чести работать в органах. Оказаться в таком положении беспредельно тяжело и обидно».

Обращение в партком молодых сотрудников и рапорт Короткова сыграли свою роль. Александр Михайлович был восстановлен в должности, а вскоре направлен на работу за границу. Случай по тем временам редкий, но довольно красноречивый. Перед сплоченными действиями коллектива спасовал даже Берия. Во второй половине 1940 года Коротков прибыл в Германию в качестве заместителя резидента «легальной» резидентуры в Берлине.

Молодость и энергия помогли Короткову справиться с тем огромным объемом работы, который пришелся на его долю: по несколько встреч в день с агентурой, отчеты о состоявшихся беседах, подготовка телеграмм и оперативных писем в Москву и многое другое. В некоторых случаях приходилось выезжать на встречи с ценной агентурой за пределы Берлина. И, как всегда, Александр Михайлович тщательно готовился к каждому оперативному мероприятию.

Однажды возникла острая ситуация, которая поставила под вопрос дальнейшее пребывание Короткова в Берлине. Опытный агент Центра «Червонная» попала в засаду гестапо. Возникло опасение, что провалившийся агент может навести гестапо на след разведчика. Ему было приказано прекратить встречи с агентурой и срочно прибыть в Москву для выяснения ситуации.

Через некоторое время Коротков снова прибыл в Берлин. В числе первых он встретился с руководителем подпольной антифашистской группы Сопротивления «Корсиканцем» — Арвидом Харнаком, правительственным советником Министерства экономики.

Вопрос о выступлении Германии против СССР — дело решенное, сообщил «Корсиканец», едва обменявшись рукопожатием с Коротковым.

Информация о форсированной подготовке Германии к войне против СССР шла из Берлина в Центр непрерывным потоком, однако каким-либо заметным образом Москва на это не реагировала.

Обеспокоенный складывающейся ситуацией, Александр Михайлович 20 марта 1941 года направил личное письмо на имя наркома государственной безопасности СССР Л. Берии.

«Тов. Павлу (псевдоним Берии). Лично.

В процессе работы с «Корсиканцем» от него получен ряд данных, свидетельствующих о подготовке немцами военного выступления против Советского Союза на весну текущего года. Анализ этих сведений дает следующую картину.

В октябре 1940 года К. сообщил: «В ближайшее время предстоит военная оккупация немцами Румынии. Эта оккупация явится предварительным шагом против СССР, целью которой является отторжение от Советского Союза территории западнее линии Ленинград — Черное море, создание на ней полностью находящегося в немецких руках правительства.

В остальной части Советского Союза должно быть образовано дружественное Германии правительство».

Знакомый «Корсиканца», принц Э., имеющий связи в военных кругах, заявил ему, что подготовка удара против СССР стала очевидностью.

Об этом свидетельствует расположение сконцентрированных на нашей границе немецких войск. Немцев очень интересует железная дорога Львов — Одесса, имеющая западную колею. Другой подысточник «Корсиканца» Ц., знакомый с людьми из бюро Риббентропа и службы безопасности СС, ссылаясь на свой разговор с двумя фельдмаршалами, заявил, что Германия в мае выступил против СССР.

От других лиц «Корсиканец» получил аналогичные данные. Например, немцы подготавливают карты расположения наших промышленных районов; лица, владеющие русским языком, получили извещения, что в случае мобилизации они будут использованы в качестве переводчиков при военных трибуналах; двоюродный брат «Корсиканца» сообщил, что в процессе зондирования почвы об отношении к Гитлеру военного руководства также сложилось впечатление о подготовке войны против СССР. Состоялся разговор с уполномоченным «Форшунгсамта» (служба подслушивания Геринга). Он высказал личное мнение, что операции против Британских островов отсрочены, сначала последуют действия в районе Средиземного моря, затем против СССР и только потом против Англии. Как теперь сообщает «Корсиканец», царит общее мнение, что операции против Англии отложены…»

Далее Коротков просил наркома дать указание соответствующему отделу проанализировать всю имеющуюся по этому вопросу информацию и дать оценку развития событий в Германии. О результатах анализа и решении руководства он просил сообщить в резидентуру телеграфом, подчеркнув, что время не терпит.

Однако ответ в резидентуру так и не пришел. Письмо Короткова не получило заслуживающей оценки со стороны руководства НКВД и было списано в его личное дело.

В марте 1941 года Александр Михайлович по указанию Центра установил связь со «Старшиной», который входил в группу «Корсиканца». «Старшина» — Харро Шульце-Бойзен — оказался исключительно информированным человеком в военно-политических вопросах и убежденным противником нацизма. Он работал в 5‐м отделе Института исследований, выполнявшего функции разведки в Министерстве авиации.

Харро Шульце-Бойзен произвел хорошее впечатление на Александра Михайловича. Это был целеустремленный, решительный офицер, который пошел на контакт с советскими представителями по политическим убеждениям, понимая, что борьбу с фашизмом в одиночку не выиграть.

На основе полученной от «Корсиканца» и «Старшины» информации, а также используя материалы других источников, внешняя разведка регулярно информировала высшее руководство страны о нависшей над страной военной угрозе, ходе разработки планов военных действий и сроках немецкого наступления. Однако Кремль адекватной реакции не проявил. В немалой степени этому способствовало то, что фашистские специальные службы осуществляли большую работу по дезинформации СССР с использованием агентуры и технических средств, чтобы ввести советское руководство и командование Красной армии в заблуждение.

К сожалению, это им удалось сделать.

Разведка тем не менее сумела принять ряд мер по подготовке агентурной сети в Германии к работе в условиях военного времени.

С началом войны связь с группой «Старшины» прервалась, так как немцы заняли все города, где находились принимающие радиостанции. Надо было срочно восстановить связь, а также готовить новых агентов для засылки в Германию.

Попытки переправить связных в Берлин по