Билет на ковер-вертолет - Дарья Донцова

— Понимаешь, устроилась работать нателевидение, в программу «Дело». Мы снимаем фильмы о реальных происшествиях,просим свидетелей объяснить зрителям, как развивались события. Вот, хочупосмотреть, как ты будешь выглядеть в кадре. Ясно?

— Ой! — взвизгнула Вера. — Меняпокажут по телику?

— Непременно, если сейчас попытаешьсяреконструировать произошедшее с максимальной точностью. Где ты стояла? Давайразыграем сцену в твоей квартире, порепетируем. Я — Вера Данильченко, ты — Аня…

Сплетница суетливо забегала по прихожей.

— Ага, значит, так… Я здесь… Нет, чутьлевее… Во, теперь точно.

— Дверь была нараспашку?

— Не.

— А как?

— Только приотворена.

— Щель большая? Такая?

— Ну… Ага, так правильно.

— Теперь займи место Ани.

Вера исчезла из поля моего зрения.

— Не вижу тебя! — крикнула я.

— А вот так?

— Только спина и попа, головы нет.

— Верно. В точку.

— Погоди, если ты увидела лишь зад илопатки, то отчего решила, что перед тобой Аня?

— По джинсам. Такие лишь у нее есть —розовые, на жопе надпись красными буквами «Йес». Совсем совесть молодежьпотеряла, в таком дерьме ходит, тьфу!

Я вновь распахнула дверь, вошла в прихожую исердито сказала:

— Вера, ты рассказывала про туфли вкрови, измазанные руки и жуткий револьвер!

— Ага, так оно и было!

— Но сейчас выходит, что видела лишь зади часть спины.

— Так она повернулась, —затараторила Вера. — Я тогда прямо креститься начала и все отличненькоразглядела. Мыски в крови, руки Анька вытянула, пальцы растопырила…

— Стоп, покажи.

Данильченко с готовностью ринулась вперед, яснова шмыгнула на лестничную клетку, притворила дверь и приникла глазом к щели.Сначала перед взором замаячила объемистая задница Веры, обтянутая байковымхалатом, потом Данильченко возникла целиком, уже лицом ко мне. Очевидно, работницаметрополитена очень хотела стать звездой экрана, потому что она старалась изовсех сил, изображая Аню.

Толстые ноги Вера поставила на уровне плеч,руки вытянула вперед, пальцы раскрыла веером, глаза выпучила, рот разинула…Выглядела она удручающе противно, Данильченко явно не обладала актерскимиспособностями, изобразить состояние другого человека она не могла. Но менясейчас не волновали таланты Данильченко.

— Слушай, Вера, — заинтересоваласья, снова входя в прихожую, — Аня так и стояла?

— Угу, — кивнула баба.

— Именно в этой позе?

Данильченко переместилась на сантиметр влево.

— Ну, может, чуть сюда ближе.

— А руки?

— Чего с ними? — пожала плечамисвидетельница.

— Она их впереди держала?

— Ясное дело.

— Ничего не путаешь?

— У меня память золотая, — началазлиться Вера, — склерозом не страдаю. Каждый день тренируюсь, кроссвордыразгадываю. Можешь назвать столицу Ливана?

— Нет, — призналась я.

— Во! А мне запросто. Бейрут.

— Я счастлива, что ты замечательно знаешьгеографию, но давай вернемся к нашим баранам.

— К кому? — удивилась незнакомая склассической литературой Данильченко. — Ты, Вилка, часом, не напилась? Гдетут бараны? И вообще, на кого намекаешь?

— Я о твоих руках.

— Чего не нравится? Они чистые.

— Аня развела пальцы?

— Ну.

— Веером?

— Да.

— Все?

— Что «все»?

— Пальцы. Или только на одной руке?

Данильченко вздохнула:

— Тяжело с тобой, непонятливая, словнотумба! Который раз говорю: вот так она замерла, во! На роже жуть, глаза изорбит вывалились, пасть разинула, ручонки вытянула. И как только тебя на теликвзяли? Вот к нам, в метро, контролером, ни за что бы не поставили. Пока тыскумекаешь, что к чему, «заяц» через турникет перескочит.

Я моргнула и очень спокойно спросила ураскипятившейся контролерши:

— А теперь объясни мне, дуре, какимобразом можно удержать пистолет в растопыренных пальцах?

Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошознаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей. Пословицу «Вретсловно очевидец» явно придумали древнерусские менты. Хорошо помню, как прошлойзимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:

— Боже! Ну, почему народ у нас такойстранный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этомодинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли:«Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий,зеленый, голубой. Но не красный, хотя, вероятно, оранжевый или желтый. А номер…О, его все запомнили совершенно точно! «А 830 ЕМ 97», «О 786 ГА 64», «И 110 УИ32», «А 000 АА 411-68-86»…

— По-моему, последний набор цифр большепохож на номер телефона, — захихикала я, прервав жалобы мужа.

Олег хмыкнул:

— Это еще ничего! Один кадр знаешь какиецифры назвал?

— Ну? — насторожилась я.

— Ноль два.

— А дальше?

— Ничего! — хлопнул ладонью по столуОлег. — Ноль два, и точка. Автомобиль, который сбил человека, имел, помнению того свидетеля, именно такой опознавательный знак. Было бы смешно, еслибы не так печально. Еще хорошо, что точно известно: погиб мужчина. А то однасвидетельница уже заявила: «Отлично видела, как несчастная женщина вярко-розовом платье катилась по дороге. Этот подонок на нее специально наехал!»

— Какое платье! — подскочила тогдая. — На дворе декабрь!

Куприн потряс головой: