Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир - Рутгер Брегман

Историки не верят в существование однозначных и непоколебимых законов развития и экономики; мир управляется не отвлеченными силами, а людьми, прокладывающими собственный курс. Следовательно, прошлое не только помещает настоящее в контекст, но и способно пробудить наше воображение.

Тень Спинхемленда

Если когда и случалась история, доказывающая, что все могло быть иначе и что бедность не является необходимым злом, то это история Спинхемленда, Англия.

Стояло лето 1969-го, конец десятилетия, принесшего нам лозунг «Власть цветам!» и Вудсток, рок-н-ролл и Вьетнам, Мартина Лютера Кинга и феминизм. В те времена все казалось возможным, даже поддержка социальных пособий консервативным президентом.

Ричард Никсон не был похож на политика, который может последовать за утопической мечтой Томаса Мора, но у истории бывает странное чувство юмора. Человек, вынужденный подать в отставку с поста президента в результате Уотергейтского скандала в 1974 г., в 1969 — м чуть не ввел безусловный доход для всех бедных семей. В войне с бедностью этот закон Никсона мог бы стать огромным шагом, гарантирующим семье из четырех человек получение $1600 в год, что примерно равноценно $10 000 в 2016 г.

Другой деятель начал осознавать, к чему все это ведет — к будущему, в котором деньги станут считаться одним из основных прав. Мартин Андерсон был советником президента и яростно воспротивился этому плану. Андерсон восхищался писательницей Айн Рэнд, чья утопия строилась вокруг свободного рынка, а концепция базового дохода противоречила дорогому для него идеалу маленького правительства и личной ответственности.

Поэтому он пошел в наступление.

В день, когда Никсон намеревался обнародовать свой план, Андерсон вручил ему докладную записку. За последующие недели этот шестистраничный документ, содержавший сведения о событиях, имевших место за 150 лет до этого в Англии, совершил невозможное: он заставил Никсона передумать, а заодно с этим изменил историю.

Донесение под названием «Краткая история “Системы охраны семьи”» состояло почти целиком из выдержек из классической книги социолога Карла Поланьи «Великая трансформация» (1944). В седьмой главе Поланьи описывает одну из первых в мире систем социальных выплат — спинхемлендскую систему, существовавшую в Англии в XIX в. Как оказалось, базовый доход имел с ней подозрительно много общего.

Поланьи ни в грош не ставил спинхемлендское начинание. По его мнению, эта система не только побуждала бедных к еще большему безделью, снижая их производительность и заработки, но и угрожала самым основам капитализма. Она «вводила такое социально-экономическое новшество, как “право на жизнь”, и вплоть до своей отмены в 1834 г. успешно противодействовала созданию конкурентного рынка труда»[3], — писал Поланьи. В итоге спинхемлендская система привела к «обеднению масс», которые, согласно Поланьи, «почти потеряли человеческий облик». Он утверждал, что базовый доход — это не пол, а потолок.

Эпиграф документа, представленного Никсону, представлял собой цитату испано-американского писателя Джорджа Сантаяны: «Тот, кто не помнит прошлого, обречен прожить его вновь»[133].

Президент был ошарашен. Он связался со своими главными советниками и приказал им выяснить, что же произошло в Англии полутора столетиями раньше. Те сообщили ему первые результаты пилотных программ в Сиэтле и Денвере: люди определенно не стали работать меньше. Более того, советники отметили, что запутанная система трат на социальную сферу в Спинхемленде напоминала ту, которую унаследовал Никсон и которая на самом деле удерживала людей в порочном круге бедности.

Двое из ведущих советников Никсона, социолог и впоследствии сенатор Дэниэл Мойнихэн и экономист Милтон Фридмен, заявили, что право на доход уже существует, даже если общество заклеймило его позором[134]. Согласно Фридмену, «быть бедным» — значит попросту нуждаться в деньгах. Ни более ни менее.

И все же Спинхемленд отбросил тень далеко не только на события лета 1969-го. Президент изменил курс и риторику. Его план введения безусловного дохода изначально почти не предусматривал подталкивания людей к работе, но теперь Никсон начал подчеркивать важность оплачиваемой деятельности. И если обсуждение базового дохода при президенте Джонсоне началось с сообщений экспертов о бурном росте безработицы, Никсон стал говорить о неимении работы как о «выборе». Он был против Большого правительства, хотя его план предполагал предоставление денежной помощи примерно 13 млн американцев (90 % из них были работающими бедняками).

«Никсон предлагал американскому народу новый вид социального обеспечения, — пишет историк Брайан Стинсленд, — но он не обозначил новых концептуальных рамок, в которых его следовало понимать»[135]. И правда, прогрессивные идеи Никсона были настояны на консервативной риторике.

Мы можем задаться вопросом: «Чего же в действительности хотел президент?» Один эпизод объясняет это. Седьмого августа того же года Никсон сказал Мойнихэну, что он читал биографии британского премьер — министра Бенджамина Дизраэли и государственного деятеля лорда Рэндольфа Черчилля (отца Уинстона Черчилля). «Тори и либеральная политика изменили мир», — заметил Никсон[136]. Президент хотел изменить историю. Он считал, что у него есть редкий, исторический шанс отбросить старую систему, улучшить жизнь миллионов работающих бедняков и одержать решительную победу в войне с бедностью. Короче говоря, Никсон видел в базовом доходе долгожданный брак консервативной и прогрессивной политики.

Ему нужно было только убедить палату представителей и сенат. Для того чтобы успокоить своих коллег-республиканцев, Никсон решил внести в закон дополнительное условие: безработным получателям базового дохода надлежало зарегистрироваться в министерстве труда для получения работы. Никто в Белом доме не ждал ничего особенного от этого правила. «Мне совершенно плевать на требование о работе, — сказал Никсон за закрытыми дверьми. — Это плата за $1600»[137].

На следующий день президент представил свой законопроект. Речь транслировали по телевидению. Если, для того чтобы протащить базовый доход через конгресс, следовало представить социальные выплаты как стимул к работе, так тому и быть. Однако Никсон не мог предвидеть, что его риторика борьбы с ленью среди бедных и безработных в итоге настроит страну против базового дохода и государства всеобщего благоденствия в целом[138]. Консервативный президент, который мечтал войти в историю как прогрессивный лидер, упустил неповторимую возможность преодолеть стереотип, возникший еще в Англии XIX в.: миф о лености бедняка.