Канарейка в клетке - Анна Вонг

—Доброе утро — улыбнувшись, ответила я.

—Ты даже не притронулась к телефону, верно?

—Это правда…

—Боишься?

—Очень. Ты ведь не можешь быть в этот момент рядом со мной?

—К сожалению, я не могу войти, Карина. Но я могу попробовать стать чуточку ближе сев у двери. Присоединишься?

—Конечно, это лучше, чем ничего.

Я встала, зажав в руках смартфон, и подойдя к двери, села, опираясь на нее спиной.

—Легче?

—Легче.

—Я хочу предупредить, Карина. Твои социальные сети изменились, возможно, тебе понадобится время, чтобы осознать это и привыкнуть. Прошу, не торопись швырять телефон о стену. Он — твоя последняя связующая нить с той, прошлой, счастливой жизнью. Не рви ее, ни смотря ни на что.

Трясущимися руками разблокировала экран и зашла в соцсеть. Ни одного сообщения, тишина. Словно я и не пропадала вовсе, никто не искал меня, не писал, не звонил…

Через несколько секунд я поняла, почему. Вся моя лента пестрила фотографиями. Роскошные приемы, деловые встречи, прогулки в парке, ужины и завтраки в кафе и ресторанах, поездки на лошадях… Кто-то создал мне фиктивную, яркую жизнь, жизнь, в которой я была счастлива. На каждом снимке улыбающийся Арман и я, всегда стоящая вполоборота или спиной к камере.

Он продумал все, создал идеальную иллюзию, и никому нет дела до того, что это фикция. Вместо меня на фото — профессиональная модель, вместо счастливых улыбок в реальности — горькие слезы.

В носу защипало, я уронила голову на колени, и только тихий голос, пробивающийся через каменную стену моей клетки нежностью и любовью, дарил осознания того, что его обладатель единственный реальный персонаж во всем этом театре абсурда.

Собравшись с силами, зашла в диалог с Мариной. За это время мы успели обсудить многое: наряды, шикарный особняк и невероятные пейзажи Неаполя. Но это была не я!! Не я!! Моя тень, клон, глупая пустышка!

Глотая слезы, задыхалась в рыданиях, от сознания того, как просто заменить в этом мире человека. Любого, совершенно не напрягаясь. Ругала себя последними словами за то, что так рьяно благодарила своего мучителя за возможность связаться с подругой, за такое не благодарят. За такое плюют в лицо и отвешивают пощечины.

Но пока все это получаю я, а он упивается своим превосходством и с завидной регулярностью вгоняет в мою грудь раскаленные копья…

Армандо

Идеальная сделка, выгодный союз. Я долго пытался усмирить северный клан и, наконец, мы пришли к соглашению. Отмечались такие важные события традиционно с размахом. Закрытый клуб, реки элитного алкоголя и десятки шлюх, готовых только по одному кивку раздвинуть ноги и набросить на смазливую мордашку маску вселенского счастья и притворной, искусственной нежности.

Тупые куклы, без цели и амбиций, они будут считать тебя хозяином ровно до того момента, пока не закончится оплаченное время, а после — ты для них никто.

Многие плюют в их сторону ядовитыми словами, называя рабынями, но я не встречал более свободных людей, чем они. Шлюхам не нужна любовь, они презирают ее, как и я. Зачем им рыдать от боли над разбитым сердцем, если можно получить иную боль, сковав свое тело цепями или связав веревками, получить боль, от которой они испытывают наслаждение, а не страдания.

Но сейчас я не хотел свободную, я хотел ту, что заперта в каменных стенах моего особняка. Одна мысль о том, что я снова пройдусь губами по нежной, полупрозрачной коже Карины заставляла мое тело гореть от нарастающего возбуждения.

Не сломлена. Разбита, но не до конца. Она, словно исполосованный трещинами графин, уже не цела, но еще и не уничтожена.

Я не знаю, чего хотел больше, ее беспрекословного подчинения или строптивости, которую буду высекать из ее сознания своей жестокостью, ломая и подчиняя, как марионетку.

Одно я знаю точно, она — моя, пленница, кукла, женщина — не важно, и сегодня я ее возьму, и хотелось бы — силой. Опьяненный алкоголем мозг вырисовывал в сознании будоражащие картины: намотанные на кулак женские волосы, извивающееся тело, капли пота на спине и глубокие стоны, хриплые мольбы о пощаде и разрядка, моя, не ее.

Поднимаясь по лестнице дома, встретился глазами с Лукой, что-то в его взгляде изменилось, но он упорно пытался скрыть это, навесив маску хладнокровия и покорности.

Наплевав на уговоры друга отправиться в постель и хорошенько выспаться, пошел в комнату к своей пленнице.

Карина спала, мирно посапывая. Нагнулся и провел пальцами по оголенному плечу, черный ряд густых ресниц дрогнул, из ее груди вырвался вздох, она потянулась навстречу прикосновениям, безмолвно умоляя о продолжении.

Мои поцелуи стали настойчивее, я знал, что именно она выдаст мне настоящие эмоции и чувства, без притворства, искренние. Фальшь мне не нужна, я повидал ее слишком много, теперь хочу того, от чего кровь в венах превратится в потоки возбуждения.

—Я хочу большего, Лука.

Услышав слова Карины, я почувствовал, что закипаю. Эта дрянь обязана шептать мое имя, всегда, только мое!

Когда боится, когда возбуждена, когда зла, когда ненавидит. Я знал, что Лука бы не посмел ее тронуть, я верил ему, верил безоговорочно, но ярость преобладала над здравым смыслом, я бил его, потому что не мог ударить женщину.

Но я знал, что мои действия возымеют над Кариной тот же эффект, если не раз в десять хуже.

Смотри, сука, это снова твоя вина!

Когда Карина бросилась в ванную и заперла дверь, я понял, что переборщил. Перед глазами поплыли до боли знакомые картины из прошлого.

Белый кафель на стенах, теплая вода, ручьями текущая из переполненной ванны и алые ленты, струящиеся из бледных маминых рук. Тишина, беспощадная, звенит в голове, перемешиваясь с беспокойными мыслями.

Что мог знать о смерти пятилетний ребенок? Ничего… Что мог знать о счастливой жизни, мальчишка, которого бросил отец? Ничего…

В тот раз все обошлось, но это страшное событие оставило отпечаток на душе. С возрастом отметина переросла в клеймо, на котором кровью по белому было высечено «Любовь = смерть».

Второй раз спасти маму не смогли. Сначала я рыдал и скучал, ночевал в маминой комнате, обнимая подушку, которая все еще хранила ее запах, а потом… Потом я ненавидел. Неужели любовь к отцу была сильнее материнской любви? Как она могла меня бросить, одного в этом страшном мире, эгоистично выбрав для себя наиболее простой путь, чтобы забыть о больной любви?

Предала того, кто вечерами вытирал крупные горячие капли крошечными руками и шептал на ухо слова любви и поддержки. За что она так со мной? Неужели он был достоин ее любви больше, чем я?

Карина не сможет умереть, не сейчас… еще ни в одних глазах я не видел столько желания жить, даже после событий последних дней.