Роковое совпадение - Джоди Пиколт

— Но вы понимаете, что сейчас мне нужно забрать дела, чтобы заняться ими дома.

— Да, да, — откашливается Мирна, снова надевая профессиональную маску. — О ваших посетителях, разумеется, позаботится Питер. Вас ждет Уоллес. — Она отворачивается к своему письменному столу, но, что-то вспомнив, замирает в нерешительности. — Я оставила в церкви записку, — говорит она, и тут я вспоминаю, что мы с ней посещаем одну и ту же церковь Святой Анны. Там есть небольшая коробка на доске объявлений, где люди могут оставлять мольбы к Пресвятой Деве и Господу Богу за членов семьи и страждущих близких. Мирна улыбается мне. — Возможно, Господь даже сейчас слушает эти молитвы.

— Возможно.

Я молчу о своих мыслях: «А где же был Бог, когда все это произошло?»

В моем кабинете все без изменений. Я осторожно присаживаюсь во вращающееся кресло, раскладываю на письменном столе бумаги, прослушиваю записи на автоответчике. Приятно возвращаться туда, где все осталось именно таким, каким я это запомнила.

Стук. Входит Питер и закрывает за собой дверь.

— Не знаю, что сказать, — признается он.

— Тогда ничего не говори. Просто садись.

Питер устраивается в кресле по ту сторону стола.

— Ты уверена, Нина? Я хочу сказать: не слишком ли психиатр торопится с выводами?

— Я видела то же, что и она. Я пришла к тем же выводам. — Я смотрю на приятеля. — Питер, специалист обнаружил следы проникновения.

— Господи! — Питер в смятении машет руками. — Чем я могу тебе помочь, Нина?

— Ты и так уже помогаешь. Спасибо. — Я улыбаюсь ему. — Чье мозговое вещество обнаружено там, в машине?

Питер останавливает на мне ласковый взгляд:

— Кому, черт побери, какое дело? Не думай об этом. Тебе и на работу не стоило выходить.

Я разрываюсь между желанием довериться ему и страхом подорвать его веру в меня.

— Питер, — наконец негромко признаюсь я, — так легче.

Повисает продолжительное молчание. А потом…

— Лучший год? — подзадоривает меня Питер.

Я хватаюсь за спасательный трос. Это просто — я получила повышение, а через несколько месяцев родился Натаниэль.

— Тысяча девятьсот девяносто шестой. Лучший пострадавший?

— Чистокровный Поли из мультфильма «Неудачник». — Питер поднимает голову, когда в кабинет входит наш начальник Уолли Мофетт. — Здравствуйте, шеф, — приветствует он Уолли, а потом обращается ко мне: — Лучший друг? — Питер встает и направляется к двери. — Ответ — я. Когда угодно, где угодно. Не забывай об этом.

— Хороший парень, — замечает Уолли, когда Питер уходит.

Уолли Мофетт — типичный окружной прокурор: мускулистый, словно акула, с густой копной волос и ртом, полным великолепных зубов, как у кинозвезды. Одни эти зубы могли бы обеспечить ему перевыборы. К тому же он отличный юрист: он может добраться до самого сердца еще до того, как ты поймешь, что сделаны первые надрезы.

— Не стоит и говорить, что работа будет ждать тебя, когда ты будешь готова, — начинает Уолли, — но я лично запру дверь, если ты планируешь вернуться слишком быстро.

— Спасибо, Уолли.

— Нина, мне чертовски жаль.

— Да.

Я опускаю глаза в книгу для записей. Под ней лежит календарь. Ни одной фотографии Натаниэля на моем столе — долговременная привычка, выработанная годами в окружном суде, когда в мой кабинет вваливался всякий сброд, чтобы представить свое дело в суде. Я не хотела, чтобы они знали, что у меня есть семья. Не хотела, чтобы они вернулись и преследовали меня.

— Могу я… могу я вести дело?

Вопрос такой короткий, что мне нужна целая минута, чтобы осознать, что я его задала. Жалость в глазах Уолли заставляет меня потупить взор.

— Нина, ты же знаешь, что нельзя. И дело не в том, что у меня есть другие кандидатуры, чтобы засадить этого больного придурка. В нашей конторе никто не может заниматься этим делом. Здесь конфликт интересов.

Я киваю, но говорить не могу. А как бы я хотела, как сильно хотела!

— Я уже позвонил окружному прокурору из Портленда. Там есть хороший прокурор. — Уолли криво улыбается. — Почти такой же, как ты. Я рассказал им, что происходит и что нам понадобятся услуги Тома Лакруа.

Когда я благодарю Уолли, в моих глазах стоят слезы. То, что мой шеф решился пойти на такое — еще до того, как преступник найден, — само по себе из ряда вон.

— Мы и сами зевать не будем, — обещает мне Уолли. — Кто бы ни был виноват — он за это заплатит.

Я сама успокаивала так обезумевших родителей. Но я знаю, даже произнося эти слова, что их малышу в любом случае это обойдется недешево. Тем не менее, поскольку это моя работа и к тому же у меня обычно не бывает дел без того, чтобы не вызвать потерпевшего в качестве свидетеля, я уверяю родителей, что сделаю все возможное, чтобы засадить это чудовище за решетку. Говорю родителям, что на их месте я бы сделала все, включая вызов их ребенка в качестве свидетеля.

Но теперь я — мать, это мой ребенок.

А это все меняет.

Однажды в субботу я взяла Натаниэля к себе на работу, чтобы закончить дела. Контора напоминала город-призрак: копировальные аппараты спали, как звери, мониторы компьютеров подслеповато мерцали, телефоны молчали. Натаниэль развлекался машиной для уничтожения бумаги, пока я просматривала дела.

— Почему ты назвала меня Натаниэлем? — ни с того ни с сего спросил сын.

Я пометила имя свидетеля в блокноте.

— Оно означает «подарок Бога».

Челюсти измельчителя для бумаг сомкнулись. Натаниэль повернулся ко мне.

— Я был обернут в бумагу и все такое?

— Ты совсем другой подарок. — Я наблюдала, как он выключил аппарат и начал играть с коллекцией игрушек, которую я храню в углу для детей, которым не повезло оказаться в моем кабинете. — А ты какое бы имя выбрал?

Когда я была беременна, Калеб заканчивал каждый день, желая спокойной ночи ребенку и называя его разными именами: Владимир, Гризельда, Кутберт. «Будешь продолжать в том же духе, — сказала я ему, — ребенок родится с кризисом личности».

Натаниэль пожал плечами:

— Может быть, я мог бы быть Бэтменом.

— Бэтмен Фрост, — повторила я совершенно серьезно. — Хорошо звучит.

— У меня в садике четыре Дилана — Дилан С., Дилан М., Дилан Д. и Дилан Т., но другого Бэтмена нет.

— Важная мысль. — Неожиданно я чувствую, что Натаниэль заползает под письменный стол — теплый вес у меня на ногах. — Что ты делаешь?

— Бэтмену нужна пещера, мам!

— Понятно.

Я подгибаю ноги, чтобы ему было больше места, и внимательно изучаю полицейский доклад. Натаниэль протягивает руку и берет со стола степлер, импровизированную переносную рацию.