Другие хозяева - Альбина Нури

– Вроде не болит ничего. Завтра последний день отработаю, отлежусь.

Кофе не помог взбодриться, не развеял плотный туман в голове. День тянулся бесконечно: каждая минута ощущалась как час, клиентки раздражали (хотя Томочка понимала, что они такие же, как обычно), телефонная трубка казалась неподъемной.

Придя на обед, Томочка никак не могла решить, что взять поесть: все блюда казались одинаково тошнотворными. В итоге выбрала салат и сок, но не смогла ни доесть, ни допить из-за приступа внезапно накатившей тошноты.

– Ты, часом, не беременная? – спросила Анюта, которая пришла вместе с ней в кафе.

– Вроде нет, – растерянно ответила Томочка, которой это прежде в голову не приходило.

Конечно, теоретически такое могло быть, и это объясняло бы странности в ее состоянии: тревожность, сонливость, апатию. Вполне возможно, что страхи и нервозность, вчерашний провал в памяти, дурное настроение и то, что она видела всюду зловещие тайны, было лишь следствием гормональной перестройки организма. Едят же беременные котлеты с вареньем, меняются у них вкусы, так отчего же чему-то подобному не быть? Тем более на фоне тоски по Илье и возложенной на Томочку ответственности за его мать.

– Тест купи и утром сделай, – посоветовала Анюта. – Утром надежнее.

Томочка как раз пришла в аптеку, когда позвонил Илья. Удостоверившись, что все в порядке, здоровье матери продолжает улучшаться (о своем самочувствии Томочка говорить не стала), он виновато сказал:

– Завтра еду на добывающее предприятие, оно в горах, меня предупредили, что там нет сотовой связи и интернета. Только городской телефон, но по нему особо не поговоришь. В общем, скорее всего, я пропаду из эфира. Как возможность будет, сразу наберу.

– Хорошо, – упавшим голосом сказала Томочка.

– Не сердись, пожалуйста, – умоляюще проговорил Илья. – Зато там уже и до среды рукой подать. И я вернусь.

Томочка все понимала. Да и в целом, это мелочи – пару дней не созваниваться. Как люди в прежние времена на месяцы расставались, безо всякой связи? В армию уходили, в плавание, в экспедиции, на войну, в конце концов! Глупо делать из этого трагедию.

– Я не сержусь, – ответила она. – Все хорошо, не волнуйся.

Однако настроение, которое и без того было не ахти, испортилось окончательно. Томочка засунула тест в сумочку и вышла из аптеки, едва не плача.

Заявиться с покрасневшими глазами в салон значило бы неминуемо вызвать расспросы, охи-вздохи – этого Томочке не хотелось. Она решила выйти на улицу, проветриться.

Пока стояла на крыльце, пришло сообщение от Лели. У подруги все было в порядке, она считала дни до своего возвращения (тоже должна была вернуться на следующей неделе). Говорила, что страшно скучает по Мише, спрашивала, как живется Томочке. Ее подмывало позвонить и рассказать обо всем Леле, но она понимала, что некоторые вещи по телефону звучат безумно. Нужно видеть глаза собеседника.

А уж написать обо всем и вовсе нереально.

«Как там тетя Ира?» – спросила Леля.

Томочка ответила, что ей лучше. Есть прогресс.

«Круто!» – обрадовалась Леля и послала кучу смайлов.

«Ты даже не представляешь, насколько», – усмехнулась про себя Томочка.

«Мишина кукла помогла, не иначе! Как там ее зовут? Габриэла, что ли?» – Леля хотела пошутить, но Томочке не было смешно.

Кукла. С ее появлением все началось. Как бы дико это ни звучало, но Габриэла должна быть каким-то образом причастна и к загадочному стремительному выздоровлению Ирины, и к тем переменам, что произошли в ее поведении и отношении к невесте сына.

Миша – вот кто может знать, надо срочно поговорить с ним.

Они переписывались еще некоторое время, а потом Томочка свернула диалог с Лелей и хотела набрать номер Михаила, но тут обнаружила, что стоит в незнакомом коридоре.

«Как я здесь очутилась?» – поразилась Томочка.

Девушка дошла до конца коридора и увидела табличку «Шестой этаж». Томочка была уверена, что, общаясь с Лелей, так и стояла на крыльце офисного центра. Неужели она настолько увлеклась беседой, что сама не заметила, как вошла в здание, села в лифт, приехала сюда?

Однако другого объяснения не существовало.

Томочка глянула на часы в правом верхнем углу экрана и снова открыла рот от удивления: прошел почти час! Обеденный перерыв давно закончился, она опаздывает! Стоять и рассуждать, что да как, было некогда.

Войдя в салон, Томочка попросила прощения за опоздание, но, к счастью, ничего особенного в ее отсутствие не произошло, она не успела никому понадобиться.

«Что это было? Опять провал в памяти?» – спрашивала себя девушка и не находила внятного ответа.

Ближе к вечеру она улучила момент и позвонила Мише. Друг Ильи ответил сразу, как будто ждал звонка. Томочка не собиралась вываливать на его голову все свои сомнения и опасения, просто хотела спросить про куклу, но никак не могла подступиться к главному.

– Что случилось, Томочка? – спросил Миша после того, как они обсудили кучу второстепенных вопросов, начиная от поездки Лели и Ильи и заканчивая испортившейся погодой. – Ты ведь не просто так звонишь.

– Полицейского не обманешь.

– Не надо быть полицейским, чтобы догадаться, – усмехнулся он. – Ты не так часто звонишь мне без повода. Точнее, никогда. О чем хочешь поговорить?

– Кукла, – выпалила Томочка. – Откуда ты ее взял?

Он молчал – похоже, не ожидал вопроса.

– С чего вдруг ты решила…

– Ответь, пожалуйста.

Томочка переложила трубку из одной руки в другую.

– Я же говорил, в сувенирном магазине случайно наткнулся. – Миша назвал район, где находился магазин: в противоположном конце Быстрорецка. – Она мне понравилась. Продавец подошел, сказал, это особая кукла. Она, мол, счастье и здоровье приносит, что-то в этом роде. Ну, я и решил… А в чем дело-то?

– Слушай, она и вправду особенная. Тете Ире стало лучше. Она теперь ходит и правая рука у нее действует нормально.

Миша присвистнул.

– Так это же отлично! Илюха знает? Ты сказала ему?

– Сказала. – Томочка досадливо поморщилась. Она предполагала, что ее слова вызовут такую реакцию: все хорошо, радоваться надо! – Это, конечно, замечательно, но все произошло слишком резко. То есть вчера она еле ползала, за стеночку держалась, а сегодня хоть на подиум выпускай. То рука висела мертвая, то вдруг она ею и пишет легко, и овощи режет. Разве это нормально?

Михаил, похоже, был озадачен.

– Илюха говорил, ей лекарства новые назначили.

– И тем не менее! – раздраженно проговорила Томочка. – Если бы ты ее увидел, то просто не узнал бы!

– Мы же с тобой не врачи. Ее надо доктору показать.