Не чужие - Мария Коваленко

О том, куда мы идем и почему так рано, не было произнесено ни слова. Чувствуя нутром, что вопросы сейчас задавать не стоит, я молчала. Точно так же держала рот на замке Юля. Лишь в аэропорту, сменив наши билеты на более ранний рейс, Макс соизволил обернуться и заговорить, сухо, по делу и кратко:

— Майе нужно отдохнуть перед парами. Когда приземлимся, я отвезу ее домой. Ты, — он кивнул сестре, — доберешься сама. Постарайся ни во что ни вляпаться. У меня завтра тренировка, будет не до твоих проблем.

И я, и Юля снова ничего не ответили. Я — потому что не понимала, что происходит. Юля… Что творилось в ее голове, даже представить было сложно.

Меньше всего она походила на человека, которого обидели или которому сорвали планы. Юля сдержанно улыбалась, согласно кивала, а когда мы взошли на борт, попросила себе бутылку шампанского и, отсалютовав брату, принялась неспешно и со знанием дела напиваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максим

Неделю после поездки в казино я с настойчивостью барана играл в одну и ту же игру — "Не думать о Майе". Отконвоировав ее после аэропорта домой, я с трудом сдержался, чтобы не подняться следом по лестнице и не наломать дров.

В том, что Майя не станет сопротивляться, после поцелуя в казино сомнений не было. Вот только что случится потом — по этому поводу имелись и сомнения, и догадки, и острое предчувствие неминуемой задницы.

Вероятно, именно на эту "задницу" и рассчитывая Юля, сводя нас. Не наигравшаяся в детстве в кукол, сейчас она оттягивалась на взрослых. Манипулировала, преследуя собственные цели, не ставя о них в известность свои "игрушки" и не задаваясь таким вопросом, как нравственность.

Как ни горько было это осознавать, моя сестра банально не умела получать удовольствие от жизни иначе. Словно кастрат, способный испытать лишь "сухой" оргазм черепушкой.

А ведь Майя не была похожа на Юлю. Совсем. У нее не было и шанса избежать паутины моей паучихи-сестры. Черт, да она не походила даже на Ингу! Все мысли девчонки читались на ее лице, и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать: Майя — чистый лист. После детдома, нашей дебильной приемной семьи и психушки!

Последнее, что я мог для Майи сделать, влезть членом в душу, а потом, когда приестся, по своей светлой традиции отправить на все четыре стороны.

— Громобой, ты там что, уснул? — поразмышлять дальше мне не дали. Стоило выбраться из общего душа и забрать из шкафчика одежду, на меня налетел Конев. — Или на тренировке контузило?

С поразительной точностью он хлопнул по тому плечу, которое сегодня пострадало от встречи со льдом и лишь потом оставил в покое.

— Кто б тебя так контузил, — хотелось от души выругаться, но тренер что-то еще обсуждал с вернувшимся в строй капитаном, и "ласковые" выражения временно пришлось оставить при себе.

— Ты, смотрю, эту неделю в ударе. Позавчера хет-трик. Сегодня чуть вратаря шайбой не пришиб, — с невозмутимым видом Борька натянул на себя штаны и взялся за футболку. — Оттянулся на прошлых выходных хорошо?

Судя по всему, у кое-кого чесался язык, и он решил почесать его об меня.

— А тебя е… — второй раз сдержаться было сложнее.

— У-у… — физиономия защитника расплылась в щербатой улыбке. — Все ясно. Диагноз "Баба не дала".

Извращенная проницательность Конева разила наповал. Не посмотри Градский на нас в этот момент, я бы точно полечил местного доктора добрым словом.

— Ты мне одного нашего бывшего кэпа напоминаешь, — неожиданно Борис сменил тон с насмешливого на дружеский. — Он, когда его королевна ему не давала, вообще зверел. На других баб смотреть не хотел, всю дурь на площадке вымещал.

— И в чем мораль?

— Мы в тот год на этой его злости до плей-офф дошли.

— Подумаешь, подвиг.

— А он сам потом еще Чемпионат мира выиграл, — Конев скосил на меня глаза. — Хорошее было время. Диагноз кэпа удачно помог.

— Со мной ты ошибся как Колумб с Америкой, — дел в ледовой арене больше не было, потому я вскинул сумку на плечо и откланялся перед Градским.

— Посмотрим, Америка, — Конев снова засверкал довольной физиономией.

— Смотри, — теперь уже я, уходя, хлопнул любопытного защитника по плечу. По тому самому, которым на прошлой тренировке качественно приложил о бортик. — Только глаза не сломай.

За спиной как бальзам на душу послышались цветистые проклятия. На тренера Конев и не глядел. Отборный мат лился из него, как из рога изобилия, оригинальность некоторых словосочетаний поражала воображение, но оборачиваться и продолжать словесную баталию не было никакого желания.

Если после тренировки я был уставшим и злым, то теперь усталость куда-то подевалась. Вместо нее с удвоенной силой на душе бушевала ярость.

Таким злым я не был давно. С последнего дурацкого поражения. Тогда мы слили игру в самом конце третьего матча. В толкучке у ворот пропустили единственную за игру шайбу. Сейчас ни шайб, ни игры вообще не было. Из всего геморроя числился лишь Конев с его длинным языком и несколько неотвеченных сообщений от Инги.

Со вторым пунктом давно пора было что-то делать. Клин с именем "Майя" следовало выбить из головы как можно скорее. Привыкшему к регулярной разрядке телу требовался секс. Можно было сколько угодно мысленно онанировать, представляя под собой молодую сладкую девчонку, но реальность была проста: к Майе мне нельзя приближаться на пушечный выстрел, а секс без участия второго партнера сам собой не случится.

Усевшись на стоянке в машину, я почти успел окончательно прочистить серое вещество от ванильной ереси. Оставалось взять в руку телефон и набрать Ингу.

Достать трубку я успел. Разблокированный экран привычно мигнул фиолетовым светом. Но только, когда я выбрал нужный контакт, неожиданно пискнул сигнал о входящем сообщении. Стоило его открыть, Инга тут же забылась. Обдав фонтаном грязи стоящие рядом автомобили, моя бэха с пробуксовкой сорвалась с места, и никакие запреты на приближение к Майе не сработали.

* * *

Майя

Меня как прокляли. Вместо одной-единственной проблемы с долгом за короткую неделю навалилось десяток других.