Дневник киллера - Дэнни Кинг

— Ш-ш, — прошептал я ей на ухо, целуя. — Все будет в порядке, обещаю. Я никому не позволю сделать тебе больно, верь мне.

Мы набили в чемоданы самое необходимое, сколько могли унести. Анджела оделась потеплее и вышла вслед за мной через заднюю дверь. Было уже три часа ночи, луна пряталась за тучами, холодный ветер качал ветки деревьев и разметал мусор в переулках, маскируя любое движение.

Для убийства лучшей ночи не придумаешь.

— Держись рядом, — шепнул я Анджеле, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Если Логан что-то задумал, то все произойдет именно здесь, пока мы на виду и беззащитны. Убийца может прятаться где угодно: за окном соседнего дома, за мусорными баками, в конце переулка, в стоящей машине. Я держал пистолет наготове и по пути чуть не пристрелил трех кошек, кравшихся мимо. Наконец мы забросили в машину вещи и выехали со стоянки.

— Куда мы едем? — спросила Анджела.

— Во Францию.

— Постой, у меня же нет паспорта! — Какие они все-таки безмозглые, эти бабы! Говоришь ей: «Твоя жизнь в опасности, тут полно убийц, которые за тобой охотятся, Франция — это спасение», а она: «Погоди, у меня нет документов, и еще надо сдать книгу в библиотеку — придется остаться здесь, пусть убивают».

— Не волнуйся, все сделаем на месте, у меня есть связи.

— На месте? Но как мы туда попадем, если у меня нет паспорта?

— У меня в Кенте есть катер. Доберемся морем.

— Катер? А что, если он перевернется? Я не умею плавать.

— Катер — это не лодка, он не перевернется. Да не волнуйся ты, все в порядке! Будем во Франции уже к обеду и сможем отправиться куда захотим. У меня куча денег, посмотрим мир. Что скажешь?

— Давай поедем в Египет, я всегда мечтала туда попасть, — оживилась Анджела.

— Значит, решено — едем в Египет.

Чего еще от нее ждать? Нам только мумий не хватало!

* * *

Мы добрались до катера где-то после четырех и быстро погрузились. Я все время озирался, опасаясь, что Логан предвидел мой план, но все было спокойно. Единственными звуками были шум моря и грохот волн, разбивавшихся о пирс. Судя по всему, путь нас ждал нелегкий.

Катер сильно качало, и Анджела, и без того не очень поворотливая, чувствовала себя неважно.

— Ты уверен, что у нас получится? — спросила она.

— Не бойся, я плавал туда уже раз десять.

— А как же твоя машина?

— Машина?

— Что, если ее кто-нибудь найдет? Тогда они поймут, что мы во Франции.

— А что мне с ней делать — взять с собой? Или выстрелить в воздух, чтобы отогнать?.. Ерунда, забудь. Отправляйся на корму и сиди там, чтобы тебя не было видно.

У Анджелы дрожали губы — она явно опасалась предстоящего плавания. Выровняв курс, я подошел и потрепал ее по волосам, чтобы приободрить, но без особого успеха. Это вообще редко помогает.

Мотор натужно ревел, мы с трудом пробились сквозь полосу прибоя и вышли в открытое море. Качало очень сильно — Анджелу выворачивало наизнанку. Морская болезнь в сочетании со страхом — зверская штука. Бедняжка стояла на коленях, согнувшись вдвое, с позеленевшим лицом — вероятно, это было ее первое морское путешествие.

Я постарался выкинуть все лишние мысли из головы и сосредоточиться на управлении.

Мили через три я заглушил мотор и подошел к Анджеле. Такой бледной мне ее еще не приходилось видеть.

— Извини, мне что-то нехорошо. — Она зарыдала. И немудрено. Еще пару часов назад она лежала в теплой постели и видела во сне счастливое будущее — и вдруг оказалась в открытом море, оставив позади все, к чему привыкла, и спасаясь бегством от смертельной опасности. Такой шок проходит не скоро. Наверняка она уже не раз спрашивала себя, не сон ли это.

Я поднял ее лицо и вытер рукой слезы.

— Все в порядке, дорогая. Иди сюда, перегнись через борт, тебе станет легче.

— О нет, я упаду!

— Не упадешь, ты ведь держишься, — рассмеялся я. — Просто наклоняйся, если тебя тошнит. А я пойду сделаю нам по чашечке горячего кофе.

Анджела послушалась и, подойдя к борту, посмотрела вниз, крепко ухватившись за деревянную обшивку.

— Как холодно… — с трудом проговорила она.

— Да, милая, — ответил я и дважды выстрелил ей в затылок.

Она не успела ничего почувствовать — я сдержал свое обещание. Обхватив ее за пояс, я не дал телу осесть назад, чтобы кровь не забрызгала палубу и мою одежду, и держал до тех пор, пока первичное кровотечение не прекратилось. Через двадцать минут Анджела погрузилась в волны, которые внушали ей такой ужас.

— Прощай, любимая, — сказал я, смахивая слезу. — Мне очень жаль, поверь.

Я в последний раз посмотрел на ее лицо, уходящее в черную воду, такое прекрасное, такое чарующее. Сердце сковал холод — я никогда больше не увижу Анджелу.

Зачем я ее убил?

Потом я тысячу раз задавал себе этот вопрос, и ответ был только один: я киллер, убивать — моя профессия.

Я понимаю, такое объяснение звучит слишком напыщенно, но в конечном счете все сводится именно к этому. Слишком много было причин убить и слишком мало, чтобы оставить в живых. В подобных обстоятельствах руководствуешься инстинктом. Нравится тебе или не нравится — должен, и все. Привычка, автоматизм.

Кроме того, Анджела была стукачкой и рано или поздно сдала бы меня легавым. Она меня использовала — так сказал Логан. И никогда не любила, теперь это было ясно. Я просто защищал себя, и не только себя, а всю организацию. Если еще точнее, я защищал себя от Анджелы и от организации. Просто чудо, что Д.Б. не решил избавиться разом от нас обоих — на тот случай, если она успела меня завербовать. Вырезать зараженное место — с запасом, чтобы исключить всякий риск. Кстати, еще не факт, что не решил. Надо быть настороже.

Все так, но легче от этого не становится.

Я смотрел, как Анджела уходит в темноту, и вытирал все новые слезы солеными пальцами.

Правильно ли я поступил?

Ну конечно, правильно. Она мешала, и ее следовало устранить. Логан ясно сказал.

И все-таки?

Откуда мне знать? Может, стоило рискнуть? Но какое право я имел принимать решение? Д.Б. отдал приказ, как всегда, и наверняка имел достаточные основания.

«Мы не убиваем просто так», — сказал Логан. Верно. Зачем нам? А значит, Д.Б. был уверен, что Анджела представляет вполне реальную опасность. Что мне еще нужно знать? Вполне достаточно, других аргументов не надо. И все-таки…

Если разобраться, я убил целую семью. Старую больную мать и заботливую любящую дочь. Всю их историю, жизнь, любовь — стер начисто. Может, что-то со мной не так?

Не стоит об этом думать — задвинуть подальше и постараться забыть.