Пепел победы - Анатолий Гончар

— Навоюешься досыта! — заверил его Ефимов, а сам с какой-то внутренней уверенностью подумал: «И даже больше, чем думаешь». — Ладно, я пошел готовиться к переправе, а ты в темпе перекусывай. Скоро двигаем. — С этими словами старший прапорщик хлопнул Боровикова по плечу и поспешил к своему рюкзаку.

Двадцатиминутный перерыв закончился. Кто-то успел вскипятить воду, попить чайку, заодно и перекусить. Кто-то ограничился сырой водой и провел минуты отдыха в блаженной неподвижности. Постепенно к месту переправы стали подтягиваться и другие группы.

— Что, выдвигаемся? — Кострыкин спрятал газовую горелку в рюкзак и теперь озирался по сторонам, разглядывая свое воинство, копошащееся на берегу.

— Да, пора. — Ефимов рывком поднялся на ноги, скинул с себя остатки одежды. — Общий подъем. Головняк, вперед. Кто первый в воду?

— Я, — отозвался Башмаков, в чем мать родила стоявший меж корневищ дерева, нависающего над речушкой.

— Тогда вперед с песней. Прошкин, рюкзак и оружие мне, сам по дереву на ту сторону. Будешь принимать вещи. В темпе, но постарайся не сорваться в воду.

— Не упаду! — заверил Прошкин, положил автомат на рюкзак и поспешил к дереву, лежавшему в воде.

Ефимов сменил Башмакова, когда большая половина вещей уже находилась на том берегу. Впрочем, даже тогда Володька не желал покидать воду, собираясь переправить все имущество в одиночку.

— Пошел на берег! — не выдержав, ругнулся прапорщик и, не дожидаясь выполнения своей команды, осторожно ступил в воду.

Черные струи обхватили разгоряченное тело, сжали родниковым холодом. Дыхание на миг перехватило.

— Уф! — с трудом выдохнул Ефимов, поднял над головой чей-то тяжеленный рюкзак и побрел к противоположному берегу.

Скользкое, неровное дно так и норовило выскочить из-под голых ступней. У самого берега под пятку попала коряга, и ногу пробило тупой болью. Ефимов инстинктивно дернулся и едва не потерял равновесие. Мысленно выругавшись, он подал рюкзак Прошкину, принимающему вещи, и повернул обратно. Тело все сильнее и сильнее пробирало холодом.

— Товарищ старший прапорщик, вылезайте, я вас сменю! — У берега стоял Дударенков, готовый спуститься в воду.

— Залезай! — не стал противиться Ефимов, решив, что лишнее переохлаждение ему ни к чему.

Сергей в очередной раз перенес вещи и подобрался к берегу чуть в стороне от основной переправы. Там он несколькими движениями ладоней разгреб ряску, покрывающую поверхность, присел и с головой окунулся в речные воды. Потом Ефимов быстро выпрямился и аккуратно, стараясь не испачкаться, выбрался на береговую кромку.

Уже почти одевшись, он вдруг понял, что вполне мог бы посидеть в воде еще какое-то время. Внутренний жар, накопившийся за день, вкупе с горячим воздухом быстро изгоняли временную прохладу.

Спустя час группа вышла к координатам предполагаемого места десантирования. Еще через сорок минут в заданной точке сошлись все разведывательные подразделения второй роты.

Сергей не спеша перекусил, счел, что основная часть учений закончилась, полностью оставил бразды правления на командира группы и со спокойной душой завалился спать. Ночь прошла без приключений.

Утреннее солнце еще не успело как следует оторваться от вершин деревьев, когда с аэродрома базирования вылетела первая пара вертолетов. Если не считать небольшой, почти привычной тошноты и головокружения, эвакуация для Ефимова прошла великолепно. Подготовка к стратегическим учениям закончилась, началась пора сборов.

Бойцы валили лес. Год назад он выгорел, был списан, для лесников не представлял никакого интереса. Тонковаты оказались сосенки для распиловки, зато, по мнению командования, вполне могли пригодиться в ходе предстоящих учений. Какие заборы собирались городить из них отцы-командиры, оставалось неясно, но деревья разведчики пилили с энтузиазмом. Штабеля обгорелых стволов высились вдоль дороги уже к вечеру первого дня лесозаготовок. Одновременно на пилораме пилились доски, из них сколачивались щиты для будущих палаточных нар.

— И на хрена мы все это с собой потащим? — возмущались отдельные личности. — Нет, понятно, что все это нам потребуется. Ясно, что нас никто не ждет, но!.. Неужели в нашей армии все настолько неуправляемо, что нельзя отдать команду в соответствующий округ и подготовить всю эту хрень на месте? Одна перевозка по железной дороге во сколько обойдется? Кто считал? То-то же и оно. А перевозка автотранспортом? Здесь привези, загрузи, там отвези, разгрузи. Опять же платформы под эти машины… Никто ничего не считает. А это ведь еще и мобильность!

Вопросы задавались, вот только кто мог ответить на них?

За день до убытия командование запланировало строевой смотр. Да уж, посмотреть и вправду было на что. В преддверии учений вещевая служба раздобрилась. А куда ей деваться-то?! Учения намечались глобальные. А ну как министр или того круче — сам президент решит почтить своим визитом отдельно взятый отряд? Вот то-то и оно!..

Поэтому бойцы получили кучу всякой всячины, которая ранее им не выдавалась. Тут тебе и пиксельные куртки-прыжковки, и желто-камуфлированные демисезонки, и горные очки — вдруг на высоту? — и новые рюкзаки, и камуфлированные майки. А как же иначе, если отряд шифровался под общевойсковых разведчиков! Несессеры, аптечки, все это свеженькое, муха не сидела. Замшевые перчатки, спальники, наконец-то действительно теплые и не слишком тяжелые. Панамы тоже нового образца, на вид гораздо хуже афганского варианта. Сетчатые шарфы, котелки, эмалированные кружки, ложки в обязательном порядке из нержавеющей стали. Для хранения всего этого богатства предназначались камуфлированные баулы огромной вместительности. Разве что обувь не претерпела никаких изменений.

Ясен пень, бойцы целый день потратили на пришивание бирок. Вначале они прилепили их так, как было раньше, затем оторвали и сделали так, как сказал ротный. Ан нет, количество стежков оказалось не тем. В четвертый раз за образец был взят стиль, практикуемый в соседней роте, но заключительные аккорды этой симфонии определил сам комбат. Сколько по этому поводу было затрачено матерных слов — подсчету не поддается.

Наконец с бирками было покончено. Вновь полученное имущество уложено, наступила очередь вещей двух категорий: обязательных и нужных. Вначале пошли обязательные. Нужные будут укладываться потом, на смотре они не важны.

К первой категории относились маскхалаты летние, купленные за свои деньги, и зимние — мало ли, вдруг придется задержаться надолго! — полученные у старшины, бушлаты, штаны к ним и зимние шапки. Возвращаться по-любому получалось не раньше перехода на зимнюю форму одежды. Тельняшки — вдруг пригодятся? — камуфлированные свитера, мыльно-рыльные принадлежности, обязательно ОЗК и противогаз. Как без них-то?

У руководящих персон должны были иметься командирские сумки, укомплектованные всякой хренью. Эти личности просто спят и видят, как идут по лесу с командирской сумкой на боку.