Неоднажды в Америке - Светлана Букина

– Пардон (расцеловав и обняв), ты мне не хочешь рассказать, что произошло?

– По дороге расскажу, надо ехать, а то опоздаем.

То, что Боря рассказал мне по дороге, было ещё более невероятным, чем всё, что в тот день произошло со мной.

Итак, утром, поняв что вернусь я не скоро и надо как-то убить полдня, Боря решил побегать, но вспомнил, что давно хотел купить себе новые кроссовки. Он оделся для бега, сунул в карман кредитную карточку и права, взял ключи и поехал в спортивный магазин. Походил там, того, что нужно, не нашёл и собрался ехать в другой магазин. Выходит и видит, что около его машины ошивается какой-то очень потрёпанный негр, не то бомж, не то наркоман – доверия не внушает.

Надо сказать, что район наш не из бедных, чёрных в округе раз-два и обчёлся, а те, что попадаются, оказываются, как правило, адвокатами или учителями истории. И выглядят совсем не так. День будний, утро, парковка практически пустая, и неопрятный негр, явно ждущий чего-то у машины, выглядит более чем подозрительно. С другой стороны, машину он не трогает, агрессии не проявляет, и придраться не к чему. Боря садится в машину – негр не двигается. Стоит себе в паре метров от него и в ус не дует. Может, он ждёт кого-то, может, у него свидание с наркодилером тут назначено – кто его знает. Не будем брать в голову. Боря заводит мотор и трогает машину. В ту секунду, когда машина едва-едва, на пять сантиметров буквально, двигается вперёд, негр наш ловко бросается под колёса. Муж резко тормозит, но толчка нет, так что Боря абсолютно уверен, что задеть этого типа он не успел. Тем не менее негр начинает истерически орать, что его стукнули, что он не чувствует спину, что ему за это заплатят…

Дальше – больше. Приезжает полицейский. Негр ему рассказывает, что вот он тут стоял, никого не трогал, а этот мужик поехал прямо на него и у него теперь спина болит. Муж пытается вставить свои пять копеек, но милиционер ему строго так говорит, что он всё уже записал, всё понял и в показаниях больше не нуждается. Борька начинает кипятиться и кричать: как же так, это же всё враньё, он же… Полицейский ему опять спокойненько так: не кричите на меня, молодой человек, я всё записал, будете сцены устраивать – я вас арестую за оскорбление полицейского чина. Честно говоря, Боре и в голову-то не пришло, что полицейский это серьёзно говорит: он ведь не угрожал, ничего не делал, да он вообще тут в шортах и в майке, в очках своих толстых, кому от него вред? Это ж Америка, тут так не бывает, моя полиция меня бережёт… Короче, начинает он ещё более рьяно убеждать полицейского, что не виноватый он, и руками при этом размахивать. А полицейский вдруг вынимает наручники, на руках у Бори их застёгивает и начинает ему его права зачитывать. Приехали. Время 10 утра.

В полицейском участке Боря пытается объяснить, что это всё недоразумение, что у него сегодня свадьба, что он никого не трогал… Угадайте с трёх раз, что ему сказали про свадьбы по средам. И вообще, просто так никого не арестовывают. Единственным положительным моментом явилось то, что раз уж арестовали человека, надо у него показания взять, и у Бори появился, наконец, шанс выложить свою версию событий. Дальше опять повезло: полицейский, берущий показания (не тот, который арестовывал), позвонил в спортивный магазин и спросил, были ли свидетели происшествия. Как ни странно, свидетель нашёлся. Какой-то парнишка, один из работников, оказывается, собирал в это время тележки на парковке и всё видел. Более того, он дословно подтвердил Борин рассказ. План чёрного ублюдка содрать с нас деньги с треском провалился.

А вот арест за оскорбление полицейского остался в силе. Сидит муж мой в полицейском участке и не знает, что делать. Попросил адвоката. Ждал его пару часов; слава богу, разрешили хоть домой позвонить. Адвокат пришёл, каким-то удивительным образом поверил в свадьбу в среду, в глупость ситуации и в необходимость срочно выбраться оттуда, не повредив репутацию. Впрочем, может, ему верить и сочувствовать по работе полагалось. По крайней мере, он поехал с Борей в суд, поговорил там с кем-то и принёс следующую новость: надо признать себя виновным и заплатить сто долларов штрафа. Тогда отпустят и в личное дело не запишут. Мужик мой, правда, опять раскипятился. Какого хрена вину признавать, если он не виноват? Твоё дело, говорит адвокат, но тут твоё слово против слова полицейского, и угадай, кому поверят. А начнёшь артачиться – будешь ночевать в тюрьме, это уж точно. Зная своего мужа, я на 100% уверена, что он бы лучше в тюрьме неделю ночевал, чем виновным себя признавать, но мысль о том, что я его жду «у венца», что сегодня наш день и что все будут волноваться, убедила его в необходимости компромисса.

Потом они долго ждали свою очередь в суде, Боря признавал сквозь зубы свою вину, платил штраф, ловил такси, чтобы добраться обратно до парковки злосчастного спортивного магазина, где всё ещё стояла машина, и ехал домой.

Он рассказал мне свою историю, я ему свою… и мы испугались. Может, это знак какой? Что же это такое – в день свадьбы, причём у обоих? Не по себе как-то от такой кармы. Решили спросить у раввина, стоит ли нам вообще после этого жениться.

Я не знаю, какие законы там, где вы живёте, а в Массачусетсе женятся так: приходишь в Сити-холл, заполняешь какие-то формы, приносишь бумажку, что у тебя нет сифилиса (именно сифилиса, и только сифилиса; не спрашивайте почему), и тебе выдают брачный сертификат. Только он ничего не значит. Надо принести этот сертификат на церемонию, и тот, кто церемонию проводит (священник, раввин, судья – неважно, был бы официально признан штатом как человек, имеющий право заключать браки), должен после бракосочетания этот сертификат подписать. Заверить, что церемония-таки имела место быть. Потом надо это бумажку обратно в Сити-холл тащить, но это уже в данном контексте не важно.

Короче, приезжаем мы на собственную свадьбу, время уже вечернее. Настроение после услышанного и пережитого настороженно-нервное. Подъезжают родственники, которых мы перед выходом успели обзвонить. Мы им тоже всё рассказываем, и им тоже нехорошо становится. Раввин, к счастью, домой ещё не ушёл и готов нас совохупить. Где, спрашивает, сертификат ваш? Нужно ли вам объяснять, что в нервотрёпке и спешке мы сертификат дома забыли?

Дальше было весело. До дома – минут пятнадцать. Борька говорит: «Я смотаю быстренько, полчаса туда-обратно». Раввин, золотой мужик, соглашается ещё подождать. А мы вдруг все испугались. Как-то события того дня на нас нехорошо подействовали. Я – против. Я боюсь, чтобы он куда-то ехал. Мама тоже. В рядах паника: ничего хорошего в этот день произойти просто не может, врежется в кого-то как пить дать. Раввин смотрит на нас как на умалишённых. И тут я ему всё рассказываю. Про гражданство, про машину, про чёрного, про тюрьму…

– Понимаете, мы и жениться после всего этого боимся. Какие-то знаки нехорошие.

– Да нет, наоборот. Это знак, что всё плохое остаётся до свадьбы, а потом будет только хорошее. У вас будет долгий счастливый брак, вот увидите.

Раввину хочется верить, но поездка за сертификатом ведь всё ещё до свадьбы… Мой муж говорит мне, чтобы я не сходила с ума, и уезжает. Сидим на иглах полчаса, но он, к счастью, приезжает живой и здоровый в целой машине и сертификат привозит.