Легион выродков - Максим Волосатый

И победные вопли моего конвоя быстро превратились в раздосадованные стоны. Через долю мгновения я и сам понял, почему.

Угольно-черную пустоту космоса перечеркнули два силуэта, отдаленно смахивающие на яблочные огрызки. Пустые ячейки в середине и утолщения по краям. Утолщения, напичканные оружием по самое некуда.

Матки. Те самые матки, на которых путешествовала эта истребительная семейка и про которые мы совсем забыли. Точнее, не забыли. Просто помнить о них времени уже совсем не было. А вот у маток как раз оно было. И использовали они его по максимуму.

Каким чудом их залп не накрыл никого из «Шмелей», я так и не понял. То ли они боялись зацепить своих, то ли просто хотели пугануть противника, а остальное доделают истребители. Непонятно. Но они просто дали общий залп, не зацепивший никого из клубка истребителей и «Шмелей», и зависли с двух сторон, давя на нервы и явно показывая, что ждет человеческих безумцев в случае, если они осмелятся победить в этой схватке. В принципе, это самое «что» человеческих безумцев ждало в любом случае, так что практической пользы эта демонстрация не несла, хотя, надо отдать крокодилам должное, на нервы действовала изрядно.

Бах!

Пространство полыхнуло яркой вспышкой. Это одна из «шмелиных» двоек пересекла-таки сдвоенные лазеры на не успевшем увернуться файрате. Надо же, попали. Видимо, от страха перед матками. Вот бы еще нам с «Гусем» так испугаться. Но куда там. «Наш» крокодил выглядел живее всех живых.

И карусель продолжилась.

Выстрел, маневр. Выстрел, маневр. Перекувырнуться через голову. Звон бьющегося стекла. Ай. Что-то я там плохо закрепил.

На экране мелькает «Гусь». Живой пока. И это обнадеживает.

Передо мной выросла стена огня, от которой пришлось шарахнуться в сторону. Крокодил ее как будто и не заметил. Нырнул и пропал. А я не рискнул. Кто его знает, что это такое. И вместе со мной не рискнул туда сунуться и «Гусь»… И весь остальной конвой тоже. Как показывал дисплей ходовика, стена огня, которую сгенерили файратовские матки, выросла перед всеми кораблями. И все крокодилы нырнули за нее.

Какая-то мысль начала формироваться у меня в голове, но реальность оказалась быстрее. И злее.

Огонь пропал. Пропал, как будто какой-то волшебник махнул волшебной палочкой. Р-раз – и вокруг снова непроглядная темнота космоса. Чернота, перечеркнутая ровной серой линией – боевым строем файратов. Строем, полностью отделенным от нас. А с каждого фланга на нас пялились «яблочные огрызки». Вот тебе и объяснение: это матки отсекали своих от чужих, чтобы наконец использовать свое колоссальное преимущество в силе огня.

Я попытался потрясти головой, чтобы избавиться от нереального ощущения. Еще секунду назад мы крутили фигуры высшего пилотажа, и все проблемы заключались в выносливости наших физических тел и скорости реакции, и вдруг – бац! И перед тобой расстрельная команда. А ты просто мишень, которую сейчас зажарят. Секунда, не больше – и весь мир перевернулся с ног на голову. Жуть. Голова категорически отказывалась работать в таких условиях.

С экрана на меня смотрели жерла готовых к бою орудий.

– Первый, это «Енот», – раздался вдруг в наушниках ровный голос. – Разбегаемся «все вдруг». Не тормози, начали! Идет подмога. Увернись, и сейчас не умрем.

Последние слова он произнес с какой-то странной интонацией. Осознавать ее смысл времени не было. Очнувшись (на это моей головы хватило), я врезал по бедной панели управления чуть ли не кулаком и, уже вдавленный в кресло перегрузкой, успел заметить, как файратская линия начала расцветать прихотливыми узорами выстрелов. Красивое зрелище, надо сказать. Если стреляют не в тебя…

Ушел? Ну, поскольку еще могу думать, значит, ушел. Хотя кто его знает. Вдруг после смерти мы тоже можем думать? Никто ведь оттуда не возвращался, чтобы рассказать. Так, серьезнее, дэ-ка шесть, серьезнее, пожалуйста. А то ты тоже уйдешь и никому ничего не расскажешь. Итак, что у нас там сзади? Ух ты! На экране заднего обзора переливалось всеми цветами волнистое одеяло слитного залпа, пожиравшее участок пустого пространства, из которого только-только улизнули восемь человеческих кораблей.

И что там Экоразведка про подмогу говорила? Самое время бы ей появиться.

Так, стоп. Я разве что головой не потряс. Какая еще подмога? Откуда? Тут у нас что? Орбита Сатурна, по которой размещены основные склады и опорные базы Космофлота? Или Лунная База? Не многовато ли народу тут шарится для галактической трассы? Ни хрена себе у меня тайная миссия получается…

Только от крокодилов сбежали… Еще раз стоп. Мой взгляд, фиксирующий картинку разлетающихся в разные стороны «Шмелей», против воли заметил какую-то странность. И что тут? Секунда на осмысление, и мне стало нехорошо. «Тут» было шестеро. В смысле, «шестеро кораблей». Шесть – для непонятливых дебилов типа меня. Не семь! Седьмой – я сам. А должно быть восемь. Ну, то есть семь на экране.

А их шесть!

– Где седьмой? – выплюнул я в микрофон совершенно идиотский вопрос.

И естественно, на него никто и не ответил. Кроме такого же идиотского автомата, который уже привык к моим вывертам сознания. Ну, еще бы, в любом ходовике есть соответствующая программа, которая копит примеры логических высказываний и действий пилота, чтобы потом применять их в жизни. Поэтому и стараются все и всегда ходить на одних и тех же кораблях. Поскольку свои ходовики понимают пилота даже не с полуслова, а с… даже не знаю с чего. Вот и мой старый ворчун сейчас мгновенно понял, что я имел в виду, и услужливо подсунул мне картинку, которая все объясняла.

Лучше бы он ничего не подсовывал.

Четкая картинка рисовала одинокого чистильщика типа «Енот», попавшего под залп крокодильего слоя. Рядом с ним, беспомощно кружась, дрейфовали в пространстве оторванные лапы-манипуляторы. Половина огней не горела, нос корабля был разворочен в клочья. Но, тем не менее, из дюз еще вырывалось рваное пламя. Маневровики были почти целы. Пульсируя нестабильным выхлопом, «Енот» все еще пытался отвернуть и хоть как-то сдвинуться в сторону. Экоразведка не сдавалась до последнего, хотя смысла в каких-либо движениях уже не было. С трех сторон на раненый корабль заходили хищные силуэты файратских истребителей. Теперь не будет креста и взрыва. Будет абордаж, и ценная живая добыча, за которой, собственно, и отправлялась эта семейка.

Я перевел взгляд на монитор. Про «Енота» уже знали все, но ближе всех к покалеченному кораблю… был, естественно, кто? Я, понятно. Дурная голова, не справлявшаяся с сюрреалистическими картинами расстрельной команды, оттормозила меня, и мой старт был самым поздним.

Три истребителя против еле ковыляющего чистильщика… Или клипера и чистильщика?

Перед моими глазами, как живой, встал наш преподаватель по Уставам Космофлота и служебной документации Дементьев Игорь Игнатьевич. Сухой старичок, наизусть знавший все параграфы длиннейших и нуднейших инструкций, в коих, как в огромном сугробе, можно было похоронить любого пилота Земли.