Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора - Игорь Рабинер

Чувальскому приятно чувствовать себя человеком, который запустил тренерскую карьеру Слуцкого. И на мой вопрос: «Как вы думаете, если бы не «Олимпия», Слуцкий каким-то другим путем пробил бы дорогу туда, где он сейчас есть?» – он мигом отвечает, причем для убедительности повторяя два раза: «Никогда. Никогда».

«Леонид долгое время ходил и искал людей, которые могли бы выделять деньги и при этом были приближены к спорту, – рассказывает Чувальский. – А я многие годы был борцом, когда-то подавал надежды и в футболе, привлекался в дубль одесского «Черноморца» (он родом из села Виноградное Одесской области, так что и тут без Одессы не обошлось. – Прим. И. Р.).

Так вот, зашел молодой человек. Если говорить откровенно – пацан пацаном. Но уже тогда – колоритная фигура. Очень эрудированный, грамотный, говорил хорошо. Наверное, мне это и понравилось. Когда ты его видишь – сразу начинаешь ему доверять. Тот же Гинер, уверен, пообщавшись с ним, как раз и понял, что перед ним стоит человек с большой буквы. И тоже доверил. Меня он точно так же «сломал». Нет, свой красный диплом он не показывал – я даже не знал, что он у него есть. Он очень скромный в этом плане, хвастаться не умеет. Просто я увидел в нем ту фигуру, которая сможет добиться цели.

Я тогда был директором хозрасчетного физкультурно-оздоровительного объединения «Олимпия». Это была спортивная организация, но имелась у нее и коммерческая деятельность. Футболом мы в то время не занимались – только плаванием. Слуцкий тогда тренировал другую команду. Он мне понравился, но вначале я был в раздумьях – взять ли на себя ответственность?

И тут Владимир Пармузин, который был тренером училища олимпийского резерва, пригласил меня принять участие как спонсора в турнире в Арабских Эмиратах. Я согласился, поехал туда – и насмотрелся. Приехали команды из всех стран – Франции, Дании, Германии. А мы привезли какую-то маленькую команду, я ее называл – ЖЭУ-54. Тем не менее внимание нам уделяли такое же, как и всем. Шейх в Абу-Даби, все на уровне.

Тут-то я и загорелся. Зачем мне других спонсировать, если своих можно возить? И, возвращаясь оттуда, я уже понял, что мы обязательно подружимся с Леонидом Викторовичем. Если он еще раз придет. И он пришел. Сказал ему: «Да». И он начал подбирать команду. С момента его первого прихода ко мне до решения прошло пять-шесть месяцев. Сначала это было первенство города, потом области, а когда начали выигрывать у всех, стали ездить на Детскую лигу.

А как он их развивал! Поэтому и говорю, что Слуцкий – человек с большой буквы. Ни один учитель в школе не дал им столько, сколько он. Не по математике или биологии, а для понимания жизни. Он не такой, как все. И в грязные игры никогда не будет играть!

Знаете, кстати, я ведь понимаю одну вещь. Хоть «Олимпия» и существует по сей день, последний раз я на детский футбол ходил еще во времена Слуцкого. Потому что он этим жил и умирал. Каждый матч для него был как последний в жизни, и это передавалось и мне. Потом такого не было никогда. И я перестал ходить…»

Речь у Чувальского достаточно специфическая, обрывистая. Порой, чтобы понять мысль, приходится переспрашивать. Его язык и язык Слуцкого – это два совершенно разных, во многом полярных русских языка, как и их характеры, корни, темперамент. Но так сложилось, что две столь различные личности объединились на много лет. И кто знает, не попадись тогда Чувальский на пути молодого тренера, не поддержи он его затею – не умерла ли бы она в момент рождения?

• • • • •

Вот что о Чувальском и их тандеме со Слуцким рассказывает Горлов:

«Николай Николаевич, как и Леонид Викторович, – талантливый человек, только в своей области. Это изумительный хозяйственник, управленец. Сложнейший человек, сразу скажу. Пусть они между собой разбираются, у них непростые отношения. Для меня и тот и другой – люди с большой буквы.

И оба – люди дисциплины, каждый по-своему. Лёня – уникальный человек в том, как он пашет, как относится к своей работе. Даже в молодости, когда его коллеги и напарники-тренеры приезжали на соревнования и занимались молодыми делами – кто за рюмкой посидеть, кто к девушкам, – Слуцкий сосредоточился только на своей профессии. За всю жизнь я его ни разу не видел нетрезвым. Его нельзя назвать полным аскетом, но внешне выпившим он не был никогда. Он всегда был адекватен, выпивал фужер вина – и хорош.

Помню историю, как отличился тренер юношеской сборной России, когда его команда совершала турне по Южной Америке. Автобус подошел – а его нет десять минут, пятнадцать. Капитан команды Андрей Рябых, восходящая звезда из «Олимпии», сказал: «А чего мы его ждем?» Кто-то на ломаном языке объяснил шоферу, куда ехать, – и двинулись. Рябых сам успел провести установку на игру, и только тут появился тренер.

Связываю это с тем, что в «Олимпии» не привыкли ждать. У Слуцкого все было как по секундомеру. И Чувальский – такой же, там все сошлось. У него была жесточайшая дисциплина. У борцов – особенный подход к жизни, это не игровики: если борец начал ломиться в дверь, то при наличии определенного ума эту дверь проломит. Коля – очень честолюбивый человек и если ставит цель, то идет напролом. Но тут еще сыграло роль, что младший сын Николая Николаевича хотел заниматься футболом. Он был помладше и вошел в один из следующих возрастов «Олимпии».

Ошибаются, кстати, те, кто Слуцкого размазней считает. В раздевалку «Олимпии» он никого не впускал. И, если надо, наорать мог как следует. В гневе становился как слон, который сейчас всех растопчет. Ругаться он умеет, и еще как».

Горлов до сих пор готов рассказывать посекундно, как познакомился с Чувальским. Такое не забывается.

«У нас тогда своего офиса не было, и мы снимали комнатёшку в одной из высоток-«книжек» на Новом Арбате. И вот в нашем кабинете появляется здоровый квадратный человек в кожаном пальто с завязанным ремнем. Это был Чувальский.

И начинает говорить. Мол, мы создали команду, она у нас классная, но мы не хотим начинать с первой лиги. А у нас тогда ДФЛ была разделена на два дивизиона. Он невероятно меня душил! Сначала заходил с лестью: «Виктор Николаевич, детская лига – это прекрасно!» Лесть не подействовала. Потом заговорил по-другому: «Да ты знаешь, кто мы такие?» Не сработало и это. Спустя много лет он признается: «Тогда я зауважал ДФЛ и понял, что у вас есть спортивные принципы, которые действительно не нарушаются». И Лёня по спортивному принципу начал с первой лиги».

Кстати, Чувальский с большим уважением отзывается о бывшем президенте ПФЛ и РФС Николае Толстых, говоря о его справедливости, – хотя тот его, бывало, и дисквалифицировал, и из кабинета своего выгонял. С предыдущей фразой Горлова это сочетается абсолютно.

Вскоре президент ДФЛ свел знакомство и со Слуцким.

«Им с Чувальским повезло встретиться, – говорит Горлов. – Чувальский никогда не ставил простых задач – только создать команду, собрать ребятишек с улицы, чтобы они с пользой время проводили. И Лёня такой же. Им надо было выигрывать. Слуцкий – специалист с красным дипломом, тоже максималист. Мог же запросто в институте физкультуры на тройки учиться – никто бы на это и внимания не обратил. Травма не позволила ему реализовать себя как игрока, и думаю, что это сыграло свою роль. Может, пришел к тренерской работе, потому что в детстве видел сны о футболе – как я, как ты, как все. Но мы-то их посмотрели и забыли, понимая, что это нереально. А он в них поверил».