Цепные псы пантеонов - Игорь Чубаха

— Не прячься за красивые жесты. Может быть, я и дам тебе пневмопистолет, но сначала выпотрошу, как осетрину. Есть версия, что над полем для чеснока ты произвел девяносто процентов магических действий впрок, тебе оставалось только шепнуть в нужный момент последнее заклинание. Теперь будем сознаваться?

— А смысл? — Чтоб не ляпнуть лишнего, оставалось отвечать вопросами. Хотя бесконечно это продолжаться не могло, палач Эдвард скоро врубится, что допрашиваемый четко работает на слив «Детектора правды».

— Для Эрнста фон Зигфельда смысла нет, а вот для внедренного агента волхв-дивизиона такие вольты очень даже интересно совершить. Мы проверили другие участки, где ты выполнял какую-либо толику работ, и всюду обнаружили фон недосказанных проклятий.

— Я могу только лишний раз повторить, что я чист перед своими командирами. — Какими конкретно командирами, Зигфельд умолчал из уважения к «Детектору правды».

— И повторишь это под пыткой?

— Под пыткой, особенно в ваших опытных руках, я сознаюсь в чем угодно. В том, что я похитил карту обратной стороны Луны и продал дервиш-янычарам; в том, что кропил настоем серебра колодцы в округе «Старшей Эдды»; в том, что «Красный дракон» чуть не обернулся синей птицей... В чем еще надо признаться? — Увы, ни сном ни духом не подозревал фон Зигфельд, какие интересные магнитофонные ролики сейчас слушают этажом выше Джи-Джи и невольнонаемная Екатерина.

«—...Смена темы?

— Шевроны обозначают срок службы на «Старшую Эдду», двойной шеврон фиксирует второй век службы. Золотой скарабей, подчеркну, что не серебряный и не бронзовый, говорит о моей принадлежности к касте старших офицеров. Причем у нас, у старших офицеров, есть две моды обхождения с фуражкой. Или она распята обручем так, что передок выгибается по дуге, или обруч вообще выбрасывается, тогда фуражка получается стандартно мятая, будто кепка из кармана. А вот, служи вы в наших рядах, я бы не рекомендовал держать изображение пирамидного кирпича[4]на пуговицах, хотя это и требуется по уставу для нижних чинов...» — Выговорившись, череп вхолостую защелкал челюстью.

Джи-Джи еще с добрую минуту молчал, буравя невольнонаемную Екатерину непонятным взглядом. История повторяется: каких-то сто пятьдесят лет назад и у него была сотрудница — испанская карлица Сачита, и тоже, чертовка, нацелилась на место шефа. А ведь нешуточно ему нравилась, и все могло случиться по-иному.

— Я не услыхал здесь пока ничего предосудительного. Вот если ваш командир через часок, когда встанет из гроба и побреется, не доложит о столь интересном для нас яде, тогда — увы. Но ведь он обязательно доложит, и стоило ли здесь устраивать суету с прослушкой и нарушением допусков? — Еще ушлого гнома мытарил вопрос, почему сотрудница проснулась со своим доносом именно сейчас.

Не кроется ли здесь следующая подковерная игра? И если кроется, то против кого делается ставка?

— Конечно, стоило, герр начштаба. Я не остановилась на настольном черепе и навела ментальную связь между реальным черепом и черепом символизованным — на шевроне воинской формы. Благодаря этому получила возможность фиксировать беседы моего шефа, когда он при параде покидает кабинет.

— А не слишком ли далеко ты зашла, милая девочка? — Ему было искренне жаль эту дурочку, возмечтавшую о скорой карьере. Точно так же, как когда-то и карлицу Сачиту. Ему захотелось удержать эту глупышку от ошибки. Но беседа могла являться и провокацией, обычной штатной проверкой на лояльность.

— Я готова понести соответствующую кару, но прежде прошу выслушать продолжение беседы моего начальника и этого так называемого Петрова.

— Прежде чем мы послушаем, что там записал череп дубль два с Зигфельдовой тужурки, мне бы хотелось услышать не общие слова о вашей верноподданной любви к «Старшей Эдде», а четкое объяснение, кто вас научил настраивать черепа. — Он не желал, чтобы требование прозвучало жестко, но так уж вышло... Для себя вопрос звучал иначе: «Девчонка, ты уверена, что победителей не судят?»

— Герр начштаба, я должна покаяться, система учета выдачи секретной документации в нашей библиотеке имеет серьезные изъяны.

— Далеко пойдешь.

— Служу «Старшей Эдде»!

— Если не сломаешь шею! — Если это и провокация, то слишком мудреная. Провокациями в «Эдде» ведал недруг штурмбан, об умственных способностях которого гном оставался самого невысокого мнения. Правда, здесь осторожный Джи-Джи вспомнил вескую заповедь: «Никогда нельзя недооценивать противника». Оставалось обходиться ничего не значащими, лояльными репликами. Но, тысяча конургов, как эта девчонка повадками напоминала ту глупую карлицу Сачиту! Эх, где мои сто пятьдесят лет назад?

— Надеюсь, вы выслушаете запись.

— Ладно, — спрятал зевок под ладошкой гном, — врубай.

Нажатие на другой зуб родило продолжение беседы:

«—...Каждая религия имеет, понятно, собственный пантеон богов разной степени крутости, и вся разгуливающая по миру нечисть, по сути, является богами-сержантами, богами-вахмистрами и богами-вице-адмиралами сошедших с мировой арены религий-аутсайдеров...»

Пока звучит запись уже знакомой читателям беседы, самое время вернуться в спальные апартаменты Зигфельда этажом ниже.

— Начать пытку никогда не поздно, — мечтательно причмокнул палач. — А вот ты очень кстати заговорил об операции «Красный дракон»...

— Опять же, в том случае я выполнял сугубо частную задачу — найти девственницу и под благовидным предлогом привести ее в конкретное место. Опять же, в цели и задачи операции посвящен не был, допуском не вышел.

— Отсюда поподробнее.

Зигфельд вспомнил, как это было.

Ему выдали штатный прибор-искатель, этакий наручный компас со стрелкой, выточенной из роговицы единорога. И Эрнст стал беззаботно прогуливаться по «Гостиному Двору» от прилавка к прилавку, праздно разглядывая смазливых продавщиц и покупательниц и не забывая сверяться с компасом. Девственницу следовало завлечь буквально через дорогу — в фаст-фудовскую забегаловку «Гриль-мастер». Не везло Эрнсту минут двадцать. А потом его притормозила щуплая длинноногая девчоночка в форменном малиновом переднике. Студенточка первого-второго курса, весьма похоже — иногородняя, общажная, идеальный человеческий материал.

— Извините за беспокойство, мы проводим рекламную акцию, — вызубренно затараторила девчонка-промоутер, — вы курите?

Компас подсказал, что фройляйн — самое то, и Зигфельд кивнул.

— Извините, а какую марку вы курите?

— «Мальборо», — не стал врать по мелочам Зигфельд.

— Я представляю знаменитого производителя сигарет «Пэлл Мэлл», и мы предлагаем вам поменять вашу начатую пачку «Мальборо» на три новые пачки нашей марки!

Эрнст улыбнулся скорее не девушке, а своей удаче, и скосил глаза на приколотый к ее груди беджик, но вместо имени представительницы знаменитого производителя там было скучно написано: «Курение вредит вашему здоровью».