Ожерелье Монтесумы - Жюльетта Бенцони

— Галлюциноген, очень приятный на вкус, судя по всему. Добывают вещество из кактуса, который ничем не напоминает растение, а похож на гальку. Понять, что это не камень, можно только в тот момент, когда на кактусе появляется цветок. Какая-то индейская народность исповедовала настоящий культ этого растения.

— Откуда тебе это известно? Тебя интересуют еще и цивилизации доколумбовой эпохи?

— Я их изучал немного. Благодаря моему деду, который входил в состав генерального штаба Базэна[35].

— Когда императором провозгласили Максимилиана Австрийского[36]? Ты мне никогда об этом не рассказывал.

Адальбер засмеялся:

— У нас достаточно тем для разговоров и без моих предков. Тем более, в отношении родословной ты разобьешь меня на голову. Хотя… один из Пеликорнов участвовал даже в крестовом походе!

— И ты никогда не признавался в этом Мари-Анжелин? Она была бы в восторге!

— Вот именно, и стала бы все время об этом болтать, чем привела бы в негодование нашу маркизу! Но вернемся к моему деду. Когда я был мальчишкой, он мне рассказывал множество историй. Он мог бесконечно говорить о Мексике, был страстным поклонником индейцев. Именно благодаря этому ему и удалось попробовать мескалин. Но дед сумел вовремя остановиться, потому что им двигало лишь любопытство. Он сразу понял, что повторение может быть опасным. Слишком легко, слишком соблазнительно! Он видел последствия регулярного применения этого галлюциногена у двух европейцев: один из них сошел с ума, другой покончил с собой…

— И они могли заставить Вобрена его принять?

— Если попробовать один раз, то он и не поймет, как действует наркотик. В его воспоминаниях останутся лишь приятные сны, состояние эйфории. Чтобы узнать, как это вещество действует на волю человека, необходимо проконсультироваться с токсикологом. И желательно с мексиканским! А у нас такие люди — редкость! Но, возможно, это не имеет никакого отношения к нашей истории. Я просто выдвинул гипотезу.

— Я так и понял, но нельзя пренебрегать ни одним объяснением этой загадки…

Позавтракав, друзья сели в машину Адальбера, и Альдо попросил снова отвезти его на место преступления. Но подобраться близко им не удалось. Подступы охраняли пикеты жандармов, и они смогли увидеть только специальную машину, которая эвакуировала сгоревший остов автомобиля. Ни Ланглуа, ни Лекока не было видно. Альдо и Адальбер вернулись на улицу Альфреда де Виньи, где им немедленно сообщили новости, принесенные Мари-Анжелин из церкви Святого Августина.

Альдо отказался им верить.

— Сервон ушел только потому, что из особняка Вобрена исчезли вещи? Я в это не верю! Дворецкий всегда считал себя хранителем сокровищ, которыми его хозяин наполнил дом. И ему хорошо известно, насколько ему доверяет Жиль. И если Сервон заметил, что какие-то предметы обстановки или безделушки пропали, он должен был проявить еще большую бдительность, чтобы поймать вора. Также поступил бы и твой Теобальд! — добавил Морозини, вспомнив дворецкого, служившего у Видаль-Пеликорна. Теобальд один сочетал в себе разнообразные таланты. Он обеспечивал Адальберу необходимый комфорт и тщательно следил за порядком в просторной квартире, больше похожей на филиал Лувра, в котором были выставлены произведения искусства Древнего Египта.

— Несомненно, но Теобальд ничего не боится. Разве что того, что небо упадет ему на голову… О Сервоне этого не скажешь. Ты же видел его, когда мы заезжали в особняк в день свадьбы. Он был не просто напуган, он был в ужасе!

— Я с ним не знакома, — заметила маркиза де Соммьер, — но можно попытаться поставить себя на его место. Дворецкий заканчивал приготовления к свадебному банкету, но вместо счастливых новобрачных и многочисленных гостей к нему явились возмущенные мексиканцы, заявившие, что его хозяин до церкви не доехал. Они приказывают ему отослать ресторатора и уже готовые блюда, но не забывают оставить себе разносолы, чтобы плотно позавтракать. Потом эти люди усаживаются за стол и приказывают Сервону приготовить им комнаты и проследить за прибытием багажа. Не все в этом мире, мой дорогой Адальбер, могут похвастаться такой же беспримерной выдержкой, как наш Теобальд! Он всегда готов последовать за вами на край света и покончит с собой, если какой-нибудь негодяй осмелится посягнуть на ваше святилище!

— Жиль познакомился с Сервоном на войне, этот малый храбро дрался! — заметил Альдо.

— Это совсем другое, и тебе это отлично известно! Поэтому не говори глупостей! Нам нужно найти Сервона, чтобы обо всем его расспросить. План-Крепен, с завтрашнего утра…

— У нас нет времени ждать новостей из церкви Святого Августина, — Альдо не дал тетушке Амели договорить. — Мы сейчас же поедем в магазин на Вандомской площади и поговорим с Ричардом Бэйли. Он должен знать, где живет Сервон. Если же ему это не известно, то мы заглянем на набережную Орфевр.

Маленький красный «Амилькар» всего за несколько минут преодолел расстояние от парка Монсо до элегантного антикварного магазина Вобрена. Когда друзья вошли, господин Бэйли занимался с клиентом, которого заинтересовала редкая настольная ваза из севрского фарфора[37]. Англичанин вовсе не удивился их появлению. Это было заметно по его немного печальной улыбке, которой он приветствовал вошедших:

— Добрый вечер, господа! Я скоро освобожусь. Жерар проводит вас в мой кабинет, — добавил он, незаметным жестом подзывая к себе высокого молодого человека, которого Вобрен два или три года назад определил ему в помощники.

Англичанин до мозга костей, хотя и родился в Бордо, Жерар Кандели обладал той же сдержанной элегантностью, той же учтивостью и такой же фигурой, что и Бэйли. Он был высоким и худощавым, черный пиджак и брюки в полоску подчеркивали стройность его силуэта. Зная, с кем он имеет дело, Кандели проводил князя и его друга в кабинет самого Вобрена. Это была комната средних размеров с высоким потолком, где были собраны предметы мебели, гобелены и безделушки, некогда украшавшие известные замки. Молодой человек предложил им сесть.

— Что-нибудь выпить? Или господа предпочитают чай?

Альдо и Адальбер испытывали одинаковое отвращение к национальному английскому напитку, и оба выбрали коньяк.

— Но мы не хотели бы мешать господину Бэйли, — извинился Морозини. — Возможно, нам следовало его предупредить о нашем визите?

Молодой Жерар рассмеялся:

— Не беспокойтесь, князь! В какое бы время вы ни пришли, господин Бэйли обязательно бы оказался занят с человеком, выдающим себя за клиента, который под предлогом возможной покупки пытается что-нибудь у него выведать! И он уйдет с пустыми руками во всех смыслах этого слова.

— Значит, господин в магазине не собирается приобрести этот прекрасный образчик севрского фарфора?

— Это бы меня сильно удивило! Весь день одно и то же. В магазин заходит человек, выбирает тот или иной предмет, просит подробно о нем рассказать, внимательно его рассматривает, а между делом задает вопросы, которые ему самому кажутся хитрыми. Только они не имеют никакого отношения к антиквариату, а касаются лишь исчезновения господина Вобрена.