Хроники планеты Геланель - Виктор Николаевич Сергиенко

ничего не было. А был только десяток больших клеток, две с мужчинами и восемь с женщинами, просто стоящих на земляном полу, с понуро сидящими в них рабами – босыми, грязными, уставшими людьми с полностью потухшим взглядом. Плюс, тяжелый запах, множества давно не мытых тел и целый рой мух кружащийся над ними. Всё это в купе создавало, просто таки удручающую картину.

– И чего я сюда зашел? – спросил я сам у себя. Ведь никого покупать для себя, я не собирался, тем более, имея под боком, целую деревню крепостных. Наверное, скорее всего, из любопытства. И я, уже развернулся, чтобы уходить из этого чистилища, как заметил единственный, не сдавшийся взгляд, серых, как сталь, женских глаз. Я подошел поближе, к крайней клетке и заглянул за толстые прутья решетки.

На сухом, земляном полу, благо, что сейчас стояло лето, в ближайшем ко мне углу, лежала девушка, единственная из всех её соседок носивших обычные платья, одетая в хорошие, пусть и видавшие виды, кожаные штаны. Верхняя же часть её тела, была до подмышек затянута сплошными, грязными бинтами, на спине пропитанных длинной, кроваво-красной полосой.

– Капец какой-то, как она вообще ещё жива с такой раной на пол спины – удивленно присвистнул я. Хотя, это несоответствие, вполне себе успешно исправлялось, так как девушка дышала уже через раз и видимо вскоре, вообще собиралась прекратить это делать.

– Господин маг, выбрали себе одну из моих девочек? – рядом со мной, как по волшебству, возник этакий – хищный колобок. Очень упитанный, низкорослый мужчина, с лоснящимися от жира щечками, широко-улыбчивым ртом и глазами матерого волчары, только и думающего о том, как из тебя выгрызть – лишнюю монету.

– Да вот – равнодушно начал я.

– Если только для опытов, какую-нибудь дешёвую – я безразличным взглядом мазнул по всем девицам, сидящим в клетке, от которого они со страха, аж вдавились в прутья окружающей их решётки.

– Почем, вон ту дохлятину, отдашь? – и я слегка ткнул носком сапога, в еле хрипящую носительницу кожаных штанов.

– Пять серебряных лун – тут же, как доклад вышестоящему начальству, отчеканил хозяин живого товара.

– Обождите уважаемый – я хмуро посмотрел на этого толстого живодера.

– Здоровая девка стоит десять серебряных лун, а дохлая – пять?

– Несоответствие какое-то!

– Какая дохлая, какая дохлая – работорговец аж вознегодовал от такого поклепа на его товар.

– Да, она всегда такая, уже целую неделю, притворяется просто, вот я её сейчас – и хищный колобок замахнулся плетью, пытаясь огреть ею умирающую девушку.

Которую впрочем я успел удачно перехватить.

– Вот – я достал из кармана, четыре серебряных кругляша с ликом местного императора.

– Больше не дам.

А больше, оказалось и не надо. Так как этот, хозяин живого товара, буквально, как опытный голкипер, летящий ему в руки мяч, выхватил с моей руки, протянутые ему монеты и буквально растворил их в себе. Вот они, только что были, а вот – их уже и нет.

Однако – подумал я, у каждого своё волшебство.

И тут же, по мановению его руки, в клетку ворвались два мускулистых и сильно загоревших под местными солнцами орка. Стегнули для острастки по всем девицам своими плетьми, от чего те с визгом забились в угол, и подхватив, замотанную в бинты, еле живую мумию, легко выволокли её наружу. Тут же, поставили её передо мной, зашелкнули на её руках – железные кандалы, к её ошейнику прицепили – двухметровую цепь, свободный конец которой, сунули мне в руку и с поклоном удалились, как будто их и не было.

А довольный, пухлый работорговец, протянул мне, уже заверенный им маленький свиток, в котором значилось, что некая рабыня Балара Целестрина, является собственностью Альбуса Джедокуса, то есть моей. Тут же поклонился мне и отошел уже к следующему покупателю. А я, ужасно стесняясь, пошел на постоялый двор, ведя за собой, как козу на веревке, обычную, купленную девушку. Вот такое оно тут – средневековье, вот такой он тут – феодализм.

Сейчас же, уже в ванной комнате, собственного замка, срезав все грязные бинты, со своей живой покупки, я понял, почему целых три моих исцеления, скастованных мной ещё по дороге домой, не возымели на неё, никакого действия. Так как её рана, была просто ужасной. Чьё-то острое лезвие, жестоко распахало мышцы женской спины, достав при этом кое-где, даже ребра.

Но, не смотря ни на что, и даже на то, что моя домохозяйка с прямотой, присущей её жестокому времени, безапелляционно заявила, что – девка не жилец. Я решил вытащить, эту стойкую и не на что не жалующуюся девушку, с того света. И поэтому, приказав Иримире, её аккуратно отмыть, я теперь каждые полчаса, сразу же по их откату, кастовал на неё по очереди – исцеление и лечение, упорно не желая отдавать её смерти.

И кстати да, я только сейчас понял разницу, между двумя этими заклинаниями.

И как оказалось – исцеление, только снимало все негативные последствия, такие как воспаление, отравление, кровотечение, ну и другие. Но лечить – оно не лечило. А вот уже само – лечение, просто тупо сращивало мышцы и кости.

Поэтому, даже этой ночью, я каждые полчаса заводил будильник местной, между прочим эльфийской, а не гномьей работы и всё также упорно бомбил Балару своими светлыми заклинаниями. И, в конце концов, это всё же дало свои плоды, так как утром следующего дня, девушка смогла уже сама поесть, а к вечеру стала вставать и самостоятельно передвигаться.

Зато я, после суток, такой интенсивной работы генератором целебной энергии, шатался похлеще пьяного матроса, да ещё что-то пытающегося танцевать, на качающейся палубе в девятибалльный шторм. Поэтому, убедившись, что кризис миновал, и рана у моей, случайно приобретенной рабыни, наполовину закрылась, я в эту ночь, с чувством хорошо выполненной работы, завалился спать, надеясь отоспаться всласть. Но, как бы не так.

Глава 19.

Местный Франкенштейн

Казалось, что я только заснул, как сквозь плотное одеяло сна, в мой мозг стали проникать тревожащие звуки.

– Господин, проснитесь.

Ага щас.

– Господин, вы должны на это посмотреть.

И не подумаю, ни на что смотреть.

– Господин, это очень важно.

Балара, лежащая рядом, ну, а куда мне её еще девать, кровать то у меня только одна, положила мне на грудь свою ладонь.

– Там что-то случилось.

И эта туда же.

Я открыл глаза. Вокруг был час волка, то есть то время, когда ночь, только-только собралась уходить, а рассвет только-только наступать. Вот в