Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности - Анатолий Максимов

Так наступила эпоха активной интернационализации всей структуры общественного производства. И связано это было с переходом к автоматизации машин и процессов, химизации хозяйства, стремительное развитие радиотехники, электроники, кибернетики… (вот два примера из области появления новых структур: три министерства с электронным уклоном и три министерства с химическим).

Таковы были обязательные условия века научно-технической революции. А это означало: ни одна даже самая развитая страна не могла быстро двигаться вперед, если она не умела (или не могла) использовать мировые достижения в области науки и техники, а значит — учитывать мировой производственный опыт.

Именно не смогла? Нет, не была допущена…

Это случилось со Страной Советов с первых дней ее существования. Особенно этот факт стал заметным в годы войны, когда истекающая кровью Красная Армия одна три года противостояла гитлеровским войскам на фронте длиной более двух тысяч километров (прим. автора: в то время английский фронт в Африке составлял 300 километров, а американский на Тихом океане — 800).

Мало того, что неустойчивые союзники России по антигитлеровской коалиции три года не открывали в Европе второй фронт, но они не хотели делиться новой и более совершенной военной технологией и техникой.

Более того, советская сторона столкнулась с таким фактом: американские союзники были щедры на готовые лекарства, отпуская в кровоточащую войной Россию ограниченные партии в кредит. Так случилось с пенициллином. Секреты производства этого препарата для русских они не сбирались раскрывать ни даром, ни за деньги.

Справка. В обширном издании автора «Разведка Великой Отечественной» есть статья о «Великолепном Твене», разведчике в Нью-Йорке с начала 30-х годов. О нем в Центре отзывались, как об «инициативном одессите». Причем его оценивали, как разведчика, которому по силам самые сложные задания.

И новое задание по пенициллину Василий Михайлович Зарубин, резидент в Америке, поставил именно перед «Твеном» — Семеном Марковичем Семеновым.

1942 год. Нужно было добыть информацию по технологии изготовления чудодейственно лекарства и его образцы. Речь шла о спасении сотен тысяч жизней раненых бойцов, погибавших от заражения крови. Ибо получаемые партии из Штатов были каплей в море раненных на советско-германском фронте в тысячи километров.

Образец? Да, именно штамм очищенного американского пенициллина. Семенов имел обширные связи среди лиц еврейской диаспоры, занимавшихся научными и техническими изысканиями. Он нашел подход к потенциальному источнику информации — научному работнику фирмы-изготовителя пенициллина, завербовал его и в начале 42-го года получил от него несколько образцов штамма. Бесценный груз ушел в Москву.

Так усилиями «Великолепного Твена», разведчика с легендарной оперативной биографией, решался вопрос жизни и смерти советских солдат.

СЕМЕНОВ

Семен Маркович

1911–1986

Сотрудник внешней разведки. Работал в США по линии НТР (1938–1944) и Франции (1946–1949). Среди его связей были источники информации — специалисты в области химии, медицины, электроники, авиации, атомной энергетики.

Разведчик-агентурист.

Это лишь один эпизод в работе Твена-Семена Марковича Семенова, который в годы войны своим прикрытием в Амторге имел должность представителя «Совэкспорт-фильма».

И наша НТР была вовлечена в триаду операций, жизненно важных и в годы войны и после нее. Речь идет об операциях «Энормоз» (атом), «Воздух» (авиаракетная техника) и «Радуга» (радиолокация и электроника). Сотрудникам НТР по обе стороны Атлантики пришлось становиться «первопроходцами» в проблематике «триады» в судьбоносной помощи нашей науке и технике. Трагически сложилась в нашей стране судьба с кибернетикой.

Справка. Но если с проблематикой «атомом» и «авиацией» все ясно, то в вопросе с радиолокацией в Союзе возникла «тупиковая ветвь»: «РЛС-электроника — к и б е р н е т и к а». В деле с этой «триадой» удивителен тот факт, что НТР трижды предвидела, упреждала и предупреждала политические, военные и научные «верхи» о судьбоносности для Союза всего этого научно-технического «богатства» на Западе. Но только дважды ей удалось быть «удачным предсказателем», как это случилось с «атомом» и в вопросах авиации.

Но если с «атомом» все же с опозданием страна и ее военная промышленность справилась, то с «электроникой-кибернетикой» наша наука, техника, промышленность и оборонные отрасли оказались в «хвосте» мировой цивилизации. И в пятидесятые годы запаздывали лет на пятнадцать.

В отличие от «работы Советов с атомом» разрыв этот было бы сложно преодолеть, если бы не… научно-техническая разведка госбезопасности. А конкретно — идеолог и реально мыслящий провидец Леонид Квасников, руководитель НТР, и выдающийся советский специалист по радиолокации академик Аксель Берг. В вопросе с кибернетикой они оказались единомышленниками.

Оба они рисковали, ибо на проблему кибернетики в Стране Советов смотрели косо. Это делали «представители консервативной философской элиты, которые уже задержали на многие десятилетия развитие информатики в нашей стране, как это случилось с генетикой и другими неугодными придворной философии науками».

НТР, не имея указаний сверху, не прекращала работу по сбору информации о кибернетике в годы войны и после нее. И ее усилия не пропали даром: благодаря материалам разведки удалось разрыв в уровне отечественных исследований по кибернетике сократить с пятнадцати до пяти лет.

В пятидесятые годы стартовала экономическая война против Союза и соцлагеря. Это было одно из условий холодной войны. И тогда «на тропу войны» вышла наша научно-техническая разведка госбезопасности и военная Минобороны. Совершенствуя от года в год свои формы и методы работы, ее главным предназначением стал «взлом» строго эмбарго фактически в интересах всех отраслей советской промышленности, особенно связанных с ее оборонной направленностью.

«На тропе тайной войны»…

На этой «тропе» были весьма ценные «находки» по стратегии и тактике работы НТР, в частности, с позиции «третьих стран» и с территории Союза. И Внешторг и НТР внимательно следили за качественным ростом экономики Японии, которая в 60-е годы стала называться мировым сообществом «Японским чудом». Естественно, это столь «законное звание» присвоено ей было за внедрение передовых технологий и производство чрезвычайно высококачественной продукции.

В то же время, для всех, в том числе для НТР, стало понятным, что успех на мировом рынке Страна восходящего солнца имеет за счет мировых новейших достижений, оказавшимися в руках японцев далеко не классическими способами торговли. Теперь речь уже шла о возможности подключения в интересах советской науки и техники не только НТР, но еще четырех так называемых «добывающих ведомств». Их подключили к «японской трубе промышленного шпионажа» с разной степенью сложности в отношениях Союза с КОКОМ. «Труба» проходила через Японию.