Рождество и красный кардинал - Фэнни Флэгг

— Знаешь, Пэтси, это мой самый замечательный день рождения.

— И мой тоже! — подхватила Пэтси, нахлобучив шапочку.

И тут Освальда посетила еще одна мысль.

Он спустился в лавку.

— Слушай, Рой, у тебя случайно нет фотоаппарата?

— Есть.

— Одолжи, а? Хочу сфотографировать Пэтси.

— Ну конечно. Только пленку заряжу.

Определив, что у входной стеклянной двери самое лучшее освещение, они поставили там Пэтси — в новой шапочке и с Джеком на руке, и Освальд сфотографировал. Через неделю он принес в лавку черно-белый снимок. Всего было сделано три копии: одна — Рою, одна — Пэтси и одна — ему самому. Рой прилепил фото сбоку к кассе, чтобы видел каждый покупатель.

Надпись в нижней части снимка гласила: День рождения Пэтси и Джека.

Дело было в феврале. Открыв как-то поутру лавку, Рой первым делом свистнул Джеку. Птица не ответила. Он свистнул еще раз. Тишина. Он оглядел магазин, силясь понять, что приключилось с проказником на этот раз, и вдруг увидел, что по салату-латуку и лимонам ползет большая рабочая рукавица. Ночью Джек умудрился как-то пролезть внутрь брезента да и застрял намертво. Рой освободил несчастного. Джек был взъерошен и донельзя раздосадован, в рукавице он, судя по всему, проторчал изрядно. Встряхнувшись, он запрыгал по лимонам, оступился, съехал вниз и пуще разозлился.

— Неймется тебе, непоседа, — усмехнулся Рой. — Все приключений ищешь на свою голову.

На прошлой неделе он застиг Джека за проклевыванием дырочек в помидорах, негодник ни одного без внимания не оставил. Ближе к вечеру в лавке появилась Милдред и раскричалась не на шутку.

— Ни одного целого помидора! — шумела она. — Пока здесь бесчинствует эта птица, даже приличного салата не приготовишь!

Джек в ответ словно в насмешку покрутил свое колесо и позвенел колокольчиками. Рой прыснул, но Милдред не увидела в поведении птицы ничего забавного.

В последнее время Освальд вставал с рассветом, к семи уже был в лавке, выпивал с Роем чашку кофе и отправлялся на реку. Но в этот день он стукнул в окошко лавки уже в половине седьмого, весь растрепанный и красный.

Рой отпер дверь.

— Впусти, ради бога, — прохрипел Освальд, влетая в лавку.

— Что стряслось?

— Дружище, я влип! — Освальд размахивал каким-то конвертом. — Бетти, Милдред, Френсис, а теперь еще и Дотти Найвенс пригласили меня на вечер в зал приемов в честь Дня святого Валентина. Их четверо, а я один. Что делать, ума не приложу. Боже ты мой. — Он в отчаянии сплел пальцы. — Они меня доведут-таки до запоя.

— И кто твоя счастливая избранница?

— Да какая разница? С кем бы я ни пошел, три остальные смертельно обидятся.

Рой подумал.

— На твоем месте я бы все объяснил Френсис, и пускай сами меж собой разбираются.

Когда гость удалился, Рой невольно заулыбался. На роль донжуана, по его мнению, Освальд не годился совсем.

Того же мнения придерживался и сам Освальд. Никогда в жизни ни одна женщина не приглашала его на свидание. Что уж говорить о целых четырех, да еще в одно и то же время и в одном и том же месте. Он нехотя поведал обо всем Френсис.

Оказалось, каждая дама действовала из благих побуждений, вдруг ему на вечере станет одиноко, покажется, что все его бросили. О других приглашениях они не имели ни малейшего представления. Посему было решено, что он отправится на свидание со всеми четырьмя сразу.

На вечере бедняга Освальд, щеголяя красным галстуком-бабочкой, не пропустил ни одного танца, хотя танцор из него был никудышный. С Френсис он вальсировал под дурацкую аранжировку «Чудо-Алабамы», с Дотти Найвенс исполнял джиттербаг, с Милдред — какое-то странное танго, а его шестифутовая домохозяйка таскала партнера по паркету под звуки «Спокойной ночи, любимая».

ВДОЛЬ РЕКИ

Информационный бюллетень Затерянного Ручья

О, какой восхитительный бал выпал на долю участников ежегодного танцевального вечера всех влюбленных! Ноги сами пускались в пляс под зажигательные мелодии в исполнении неувядаемого оркестра «Оберн Найтс Свинг», чья музыкальность и богатство репертуара от фокстрота до джазовых импровизаций и интерполяций босановы повергли нас всех в восторг. Но подлинной звездой вечера стал воплощенный Фред Астер во всей своей грациозности и блеске, явленный нам при посредстве богини Терпсихоры Освальдом Т. Кэмпбеллом, коему суждено было стать, не побоюсь избитой фразы, красой и гордостью бала!

Эта заметка и особенно то, что Рой и Клод завели обыкновение именовать его «Красой», подтолкнули Освальда к выводу, что женское внимание порядком расстроило ему нервы. Приглашений на ужин посыпалось столько, что ему даже пришлось завести специальный блокнот. Освальд чувствовал, что не помешало бы посетить собрание АА, да поскорее.

У Батча Маннича в близлежащих городках имелись обширные знакомства, поэтому Освальд остановил как-то Батча на улице и спросил, нет ли у того связей в АА.

Батч оживился.

— Как не быть! Есть человечек в Альберте, так он состоит, да. Я и не знал, мистер Кэмпбелл, что вы из таких.

— Из таких, — подтвердил Освальд, — только гордиться здесь особенно нечем. Был бы очень признателен, если бы разговор остался между нами. Не хочу, чтобы кто-нибудь проведал, особенно Френсис.

Батч кивнул и перешел на заговорщицкий шепот:

— Полностью вас понимаю, мистер Кэмпбелл, и не вправе осуждать. Вы не беспокойтесь, я сохраню вашу тайну. Словечком никому не обмолвлюсь.

Маннич оглянулся вокруг и быстро нацарапал на бумажке фамилию и номер телефона. Потом еще поозирался и, убедившись, что никто не подсматривает, сунул бумажку Освальду.

Тем же днем Освальд позвонил по номеру. Ответил мужской голос.

— Это мистер Краузе?

— Так точно.

— Мистер Краузе, ваш номер мне дал Батч Маннич из Затерянного Ручья.

— То есть Жердяй?

— Так точно.

— Друг Жердяя — мой друг. Чем могу быть вам полезен?

— Уффф… как я понял, вы член АА. Хотел бы у вас уточнить, когда следующее собрание…

— Собрания проходят каждую неделю по пятницам, в восемь вечера, в зале «Рыцари Колумба» в самом центре Альберты. Добро пожаловать. Всегда рады новым членам. Вы сами откуда?

— Из Чикаго.

Мистер Краузе был приятно удивлен.

— Ах, из Чикаго. Вот где, наверное, целые толпы посещают собрания. А у нас группа маленькая. Вы новичок, мистер Кэмпбелл, или человек со стажем?

— Да нет, не новичок, пара лет за плечами есть. Но я уже давно не участвовал в собраниях, а сами знаете, когда прервался, тяжело начинать все заново, особенно на новом месте.