Доносчики в истории России и СССР - Владимир Игнатов

Важной считалась задача по агентурному освещению лиц, настроенных критически, а часто и враждебно к правительству. В инструкции отмечалось, что представляют ценность секретные сотрудники среди журналистов — для внутреннего освещения редакций оппозиционных столичных газет, и даже среди изобретателей: «Имея в виду возможность использования воздушных полетов и других новых изобретений с террористическими целями, розыскные учреждения обязаны иметь сотрудников в тех частных обществах и студенческих кружках, которые занимаются авиацией, подводным плаванием, как спортом или промыслом».

Представляют интерес рекомендуемые приемы вербовки секретных сотрудников. «Рекомендуется всегда помнить, что дело приобретения сотрудников очень щекотливое, требующее большого терпения, такта и осторожности. Малейшая резкость, неосторожность, поспешность или неосмотрительность часто вызывают решительный отпор…». «Когда же жандармский офицер наметит могущих склониться на его убеждения, то он должен, строго считаясь с наиболее заметными слабостями их характеров, все свои усилия направить на отмеченных, дабы расположить их к себе, склонить в свою сторону, вызвать их доверие и наконец, обратить их в преданных себе людей».

«…Залог успеха в приобретении агентуры заключается в настойчивости, терпении, сдержанности, также осторожности, мягкости, осмотрительности, спокойной решительности, убедительности, проникновенности, вдумчивости, в умении определить характер собеседника и подметить слабые и чувствительные его стороны, в умении расположить к себе человека и подчинить его своему влиянию, в отсутствии нервозности, часто ведущей к форсированию. Изложенные качества каждый занимающийся розыском офицер и чиновник должны воспитывать и развивать в себе, исподволь, пользуясь каждым удобным случаем».

Совершенствование и развитие системы политического сыска в Российской империи связано с именем Сергея Васильевича Зубатова (1864—1917 гг.). Его карьера в полиции началась летом 1886 года, когда ротмистр Отдельного корпуса жандармов и начальник отделения по охранению порядка и общественной безопасности в Москве Н.С. Бердяев, узнав о «революционном кружке» при библиотеке Михиных-Зубатова, пригласил Зубатова «на собеседование». Бердяев сообщил Зубатову, что его библиотека использовалась членами революционных кружков в качестве конспиративной квартиры, и он привлечен к дознанию как один из подозреваемых. Много лет спустя Зубатов вспоминал: «…Мне поведали, как “пользовались моими услугами” криво-улыбающиеся господа: они обратили нашу библиотеку в очаг конспирации, очевидно, считая себя вправе, за благостью своих конечных целей, совершенно игнорировать мою личность, стремления, волю и семейное положение. Я оказывался в глупейшем и подлейшем положении».

Это настолько возмутило Зубатова, что в тот же день он дал себе «страшную клятву» бороться с революционерами, «отвечая на их конспирацию контрконспирацией, зуб за зуб, вышибая клин клином». С этой целью, по предложению ротмистра Бердяева, он согласился стать секретным сотрудником охранного отделения, чтобы на деле доказать свою приверженность существующему порядку «и раз навсегда снять сомнение в своей политической неблагонадежности».

Работу секретного сотрудника Зубатов начал осенью 1886 года. Для проникновения в революционную среду им было написано письмо на имя известного народовольца Василия Морозова, в котором он выражал желание поддержать ослабленную арестами народовольческую организацию и просил снабдить его рекомендательными письмами. Морозов, знавший Зубатова с хорошей стороны, поверил ему и выслал товарищам рекомендательные письма, характеризующие его как верного человека. С 1886 по 1887 год Зубатов успешно играл роль революционера. Оказывая революционерам различные услуги, он одновременно освещал их противозаконную деятельность в охранном отделении. Благодаря успешной деятельности Зубатова полиции удалось раскрыть многих видных народовольцев, таких как В.Н. Морозов, В.А. Денисов, А.А. Ломакин, М.Р. Гоц, М.И. Фундаминский, М.Л. Соломонов, С.Я. Стечкин, В.Г. Богораз, З.В. Коган, К.М. Терешкович, Б.М. Терешкович, С.М. Ратин, И.И. Мейснер, М.А. Уфлянд и другие.

Комментируя свою агентурную деятельность в записке на имя московского оберполицеймейстера Е.К. Юрковского, Зубатов писал: «Вот лица, мною указанные, виновность их и преступная деятельность установлены фактическими данными в дознаниях, производившихся своевременно в жандармских управлениях, не я их толкнул на революционный путь, но благодаря надетой на себя личине революционера я их обнаружил».

В 1887 году Зубатов был разоблачен и объявлен «провокатором», и в одном из рабочих кружков даже было принято решение его убить. После этого ему было предложено перейти на службу в полицию, и с 1 января 1889 года он был зачислен в штат Московского охранного отделения. Много лет спустя в письме к В.Л. Бурцеву Зубатов признавался: «Справедливость требует добавить, что в кратковременный период контрконспиративной деятельности (несколько месяцев) имело место два-три случая, очень тяжелых для моего нравственного существа, но они произошли не по моей вине, а по неосмотрительности и из-за неумелой техники моих руководителей». В Московском охранном отделении Зубатов работал на должности чиновника особых поручений. Он возглавил работу с секретной агентурой, как человек, «вполне знакомый с ее деятельностью». Во время службы в охранном отделении Зубатов проявил «исключительные способности» по склонению революционеров к даче откровенных показаний и оказанию ими секретных услуг политическому розыску.

За успехи в борьбе с революционерами Зубатов стал получать повышения по службе. В 1894 году он стал заместителем начальника Московского охранного отделения, а в 1896 году, после отставки Н.С. Бердяева, — начальником Московского охранного отделения.

Основой работы полиции при Зубатове была внутренняя агентура — секретные сотрудники, внедренные в ряды революционных или общественных организаций и поставлявшие необходимую полиции информацию.

Жандармский ротмистр Н.С. Бердяев, отмечая значение секретной агентуры, писал в одном из донесений: «Вся сила нашего дела заключается в агентуре; последняя же может быть приобретаема тогда, когда у революционеров нет в руках фактов, не доверяться учреждению, которое приглашает их в сотрудники». Сходной точки зрения придерживался и Зубатов, требовавший от своих сотрудников относиться к агентуре, как к любимой женщине, с которой они находятся в тайной связи. Уже, будучи в отставке, он писал: «…Агентурный вопрос (шпионский — по терминологии других) для меня святое святых… Для меня сношения с агентурой — самое радостное и милое воспоминание. Больное и трудное это дело, но как же при этом оно и нежно».

Осведомленность охранного отделения была поднята на небывалую высоту. В революционных кругах Москву стали считать гнездом «провокации», а имя Зубатова произносилось с ненавистью. Заниматься в Москве революционной работой считалось безнадежным делом. При Зубатове Московское охранное отделение стало настоящей школой для стажировки полицейских чинов, работавших с осведомителями. Спиридович, некоторое время работавший под началом Зубатова в Московском охранном отделении, вспоминал, как тот не раз обращался к офицерам со своеобразным напутствием. «Вы, господа, — говорил он (Зубатов), — должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой вы находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный ваш шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только по псевдониму. Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно, наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из революционного круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по-хорошему. Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства».