Целомудрие и соблазн - Мэг Кэбот

— Что объяснять? — Томми заметно смутился.

— Сам знаешь. — Кэролайн окинула зловещим взором безлюдный сад и прошептала: — Как заниматься любовью!

— Ах это! — воскликнул граф Бартлетт.

— Да, это! Ты ведь знаешь, что мамуля даже слушать меня не станет! Но тогда у кого мне набраться сведений о том, как удержать при себе мужчину и не выглядеть в постели дохлой рыбой? Почему никто не желает даже намекнуть мне на то, что большинство женщин — и особенно такие особы, как леди Жаклин Селдон, — давно все знают и так?

— Я бы сказал, — заметил Томас, — что наш разговор принимает подозрительно личный характер. Чем, скажи на милость, тебе не угодила Жаки Селдон?

— Ничем! — выпалила Кэролайн, пока Эмили набирала в грудь воздуха, чтобы выложить графу всю правду. — Ты же понимаешь, что я не намекаю на кого-то определенного, я просто так выразилась, фигурально! Просто леди Жаклин оказалась… весьма опытной особой!

Томас покосился на сестру:

— Ну, пожалуй, можно сказать и так.

— Эй, да хватит вам! — не выдержала Эмили. Она отбросила измочаленную травинку и села. — Все ходите и ходите вокруг да около! Слушай, Томас, я перехожу к делу! Нам необходимо знать, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они ложатся в постель!

— Но почему вы решили спросить об этом меня? — У бедного Томаса моментально сделался такой вид, будто он был готов убраться отсюда как можно дальше.

— Потому что мне нужно это знать, — настойчиво проговорила Кэролайн. — А от мамули помощи не дождешься.

— Ну, должен же быть еще кто-то, у кого ты могла бы спросить! К примеру, если мамуля не захочет тебе объяснить, то наверняка мама Эмили…

В ответ Эмили заржала, как лошадь.

— Моя мама?! Ты что, Томми, шутишь? Когда я спросила у моей мамы, откуда берутся дети, она на полном серьезе выдала мне сказочку про аиста, который находит деток в животиках у пойманных им рыбок. И она твердо держится этой версии — вплоть до сегодняшнего дня!

— Ну тогда, может быть, кто-то из женской прислуги?

— А ты попробуй спроси их о чем-нибудь сам, — ехидно предложила Кэролайн. — Они скромно присядут в реверансе и пропищат, что, конечно, просят прощения, но такие вещи барышне полагается обсуждать только с матушкой.

— Тогда я не понимаю, почему тебе просто не обратиться к своему жениху…

— К Херсту?! — Кэролайн даже взвизгнула, не поверив своим ушам. — Ты предлагаешь мне спросить у Херста, как следует заниматься с мужчиной любовью?! Да ты в своем уме?

— Ну а что тут такого? — простодушно удивился Томми.

— Только то, что он моментально станет считать меня этой твоей… дохлой рыбой!

— С чего бы это?

— С того, что я не буду знать, как себя вести! — Кэролайн, утомленную его тупостью, охватило глухое отчаяние. — С того, что именно этого я и хочу избежать, потому тебя и расспрашиваю! Неужели до тебя так и не дошло?

— Действительно, Томми, — подхватила Эмили, — это просто смешно. О том, чтобы спрашивать Херста, не может быть и речи. Она и к тебе обратилась лишь потому, что полностью исчерпала все возможности. И мне кажется, что она просит не так уж много.

— Вот именно, — подтвердила Кэролайн. — Все, чего я хочу, — это заставить Херста в меня влюбиться.

— Каро, но он и так в тебя влюблен! — Томми совсем растерялся. — Ведь он же сделал тебе предложение, разве не так?

— Да, конечно, он сделал, — нетерпеливо ответила Кэролайн. — И я знаю, что он ко мне очень привязан. Но как ты не понимаешь, Томми? Одной привязанности слишком мало!

— Ты так считаешь? — Похоже, Томми это известие испугало не на шутку.

— Конечно, а как же еще? Привязанность мужчина может испытывать к кому угодно. Хотя бы к собаке. А мне нужно, чтобы человек, за которого я выйду замуж, был влюблен в меня по самые уши. Из чего следует, что мне необходимо научиться заниматься любовью. Так, чтобы нравилось мужчинам. Ты ведь должен это знать! Так почему ты не хочешь откровенно поделиться со мной? Поверь, Томми, это избавило бы меня от множества забот и неприятностей, честное слово! Все это целомудрие уже сидит у меня в печенках! Ты даже понятия не имеешь о том, какое это занудство — быть целомудренной девой!

Томас вскочил на ноги, как подброшенный пружиной.

— Знаешь, — выпалил он, — я совсем забыл об одной встрече…

— Томми, да что с тобой такое? — Кэролайн озабоченно нахмурилась. — У тебя опять разболелась рана?

— Действительно, Томми, — вмешалась Эмили, — по степени позеленения ты запросто побьешь всю эту траву на лужайке!

— Это просто… — ответил Томас, пытаясь дрожащими руками пригладить свои светлые непослушные волосы, — оттого, что встреча очень важная…

И тут Эмили как-то странно булькнула и воскликнула:

— О Господи, Каро! — Ее широко распахнутые глаза неотрывно смотрели на юного графа.

— Что случилось? — Кэролайн оглянулась, искренне встревоженная. — Тебя укусила пчела?

— Нет. — В изумрудных очах Эмили уже плясали смешливые искорки. — По-моему, я разгадала причину, по которой милорд так старательно избегает дискуссии на интересующую нас тему!

— Эмми! — Томас застыл как вкопанный и неохотно повернулся к ним лицом В его голосе прозвучало нечто, отдаленно напоминающее угрозу.

— Милорд не соблаговоляет с нами это обсуждать, — Эмили перешла на громкий театральный шепот, — потому что сам никогда этим не занимался!

— Это неправда! — Томас в два скачка снова оказался возле них, проявив поразительное проворство. — Будет тебе, Эмми, это вовсе не…

— Томас! — У Кэролайн глаза полезли на лоб. — Неужели это правда? Неужели ты никогда этого не делал?

— Я не говорил ничего подобного! — промямлил Томас, отчаянно стараясь сохранить остатки достоинства. — Я…

— Значит, ты предпочитаешь хранить себя, — пропела Кэролайн слащавым голоском, — для настоящей и единственной любви? Право же, я в восторге от такого благородства!

Томас пробурчал себе под нос очень грубое слово.

— Не иначе как твой брат пришел к выводу, — заметила Эмили, — что если уж ему предстоит обзавестись штанами без примерки, то не стоит перед этим примерять другие штаны, чтобы не судить потом предвзято о тех, которые придется носить до конца жизни!

Кэролайн не в силах была ответить — ее душил хохот.

— Это неправда! — закричал Томас, чуть не лопаясь от злости. — Каро, это неправда! Я занимался любовью со множеством женщин! Просто я не считаю свои победы тем предметом, который следует обсуждать с незамужней сестрой! — И, окончательно утратив надежду вразумить этих взбесившихся девчонок, он гордо развернулся и отправился в дом. При этом он задрал нос чуть не до небес, а спину держал неестественно прямо.