Дева для властелина - Надежда Черпинская

Что же делать?!

Сердце металось в груди, но стоило Айдену оказаться рядом, как оно на несколько мгновений вовсе биться перестало. Кора, ожидая его прикосновения, замерла в ужасе.

Но её мучитель неожиданно отошёл подальше, остановился возле волшебной картины с ночным морем, хмуро оглядывая постель, столик с завтраком и почти не касаясь взглядом её самой.

– Любишь кофе? – вдруг прозвучало в звенящей тишине.

– Что? – Кора изумлённо вскинула голову, плохо понимая, что происходит.

Такого она не ожидала, и удивление вытеснило на минуту страх, и даже спровоцировало её на то, чтобы посмотреть на мужчину.

Чёрная рубашка, чёрные джинсы, пасмурное лицо, напряжён не меньше, чем она сама, и в глаза смотреть не решается. Сейчас он снова был похож на того милого и чуть смущенного Айдена, каким представился ей в «Олимпе».

Так, может быть, он уже пожалел о том, что сделал вчера? Может, он был пьян? Коре так не показалось, но что она понимает в подобных вещах. Может быть, всё-таки есть шанс на спасение? Если попробовать с ним договориться…

– Кофе… – он невозмутимо указал кивком на её чашку. – Ты любишь? Или Эви предложила на свой вкус? Просто интересно, что тебе больше нравится кофе или чай…

– Я люблю фреши, – процедила она, изо всех сил стараясь говорить не слишком сердито.

Отчаянно хотелось нагрубить, но понимала – лучше этого не делать. Нельзя его провоцировать. Во-первых, он и так пугает до дрожи одним только присутствием, а если ещё будет вести себя агрессивно, у неё просто сердце остановится. Во-вторых, с разъярённым мужчиной договориться не получится точно.

– Да… – он вдруг улыбнулся как-то грустно. – Фреши… Я помню. Скажи Эви, что для этого нужно – она всё купит! Ну… там… овощи, фрукты… Любые, какие любишь. Вообще, не стесняйся – проси всё, что хочешь!

– Какая щедрость! – язвительно слетело с её губ – как ни старалась, всё-таки не смогла удержаться. – И чем нужно будет расплатиться за Ваше гостеприимство?

Вот теперь он посмотрел в глаза. И удивление было настолько искренним, что в него практически хотелось поверить.

– Ничем, – Айден неловко передёрнул плечами. – Разве за гостеприимство берут плату? Если только… благодарность… Но я от тебя этого не жду. Ты ведь гостьей моей стала не по своей воле.

Он на миг снова  опустил взгляд, потом поднял и продолжил:

– Мне было бы приятно видеть тебя, хотя бы иногда… И говорить с тобой. Но я понимаю, что тебе это вряд ли доставит удовольствие. Поэтому… Я постараюсь не раздражать тебя своим присутствием. Если что-то будет нужно, просто позови Эви. Или меня.

– Отпустите меня домой!

Кора неожиданно для себя самой всхлипнула. Как она ни старалась держать себя в руках, больше всего на свете ей сейчас хотелось разреветься безудержно и громко.

– Пожалуйста! – умоляюще прошептала она. – Я же ничего плохого Вам не сделала. За что Вы так со мной? Я домой хочу. Пожалуйста, я умоляю Вас, умоляю! Мама с ума сойдет! У неё же никого больше нет. Она до сих пор ночами по папе плачет. Она не переживёт ещё и меня… Я никому не расскажу, что Вы сделали, клянусь. Хотите денег? Мы заплатим. Отпустите только! Пожалуйста… Мне очень нужно домой!

Он отвернулся в сторону, не смотрел больше. А она уже не могла сдержать покатившиеся по щекам слёзы. И стоило ей умолкнуть, как он вдруг оказался рядом, присел на край постели.

А Кора, испуганная этим движением, отпрянула, вжалась в изголовье. Её трясло так, что это невозможно было не заметить.

– Тише! – Айден отклонился назад. – Что ты, Кора? Я же тебя не трогаю, я даже близко не подхожу! Ну… не бойся так, девочка! Ты вернешься домой. Обещаю!

Она ушам своим не поверила, отлипла от спинки кровати, подалась вперёд, но следующие его слова разбили вдребезги блеснувшую надежду.

– Прости меня! – Айден снова опустил глаза, и ей стало ещё страшнее, а ведь казалось, что дальше уже некуда. – Не могу я тебя отпустить. Я всё понимаю, но не могу. Ты не бойся только, пожалуйста! Месяц, Кора. А потом я тебя домой отвезу. Клянусь! Но этот месяц тебе придётся здесь провести, у меня. Это для твоего же блага. Знаю, ты не веришь. Но это так.  Всё будет хорошо. Ты, главное, слушайся меня и не пытайся отсюда сбежать! Будешь делать, как я говорю, всё будет хорошо.

– Слушаться? – злость  и горечь даже страх заставили отступить. – А если не стану? Что тогда сделаешь? Изобьёшь, изнасилуешь, убьёшь? А? Можешь уже начинать! Я буду пытаться сбежать! Обязательно. Умру лучше, но здесь не останусь!

Она подтянула колени к груди, уткнулась в них и разрыдалась, уже не в силах сдерживать себя и играть в смелую, крутую девчонку.

– Просто там, снаружи, опасно, – тихо добавил он, делая паузу на каждом слове, будто они давались с тяжким трудом. – А здесь тебя никто не тронет. Твоё право в это не верить, но я тебе не враг. Я бы очень хотел, чтобы ты в моём доме оказалась… не так. Но ничего уже не изменить. Прости, что стал причиной твоих слёз! Ещё раз скажу, бояться тебе нечего. Я… лучше уйду…

– Убирайся! Ты ещё хуже твоего мерзкого брата, – процедила она сквозь горькие надрывные всхлипы. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу…

Он вздохнул  тяжело и бесшумно вышел из комнаты.

Айден

Вот, спрашивается, зачем он туда пошёл?

Ведь поручил всё это Эви. И она справлялась. Как справлялась всегда и со всем.

В какой-то миг ему даже послышался недолгий робкий смех Коры. Может, показалось, конечно... Но, по крайней мере, они разговаривали. И вполне себе мило.

Вот на этот голос, мелодичный, как птичья трель, его и поманило.

Нет, Айден не подслушивал. Просто вышел в гостиную, и её голос настиг, словно выстрел. И пройти мимо не получилось. Нестерпимо захотелось увидеть, пусть на несколько мгновений, убедиться, что с ней всё хорошо.

Да и, нечестно от неё прятаться. Она имеет право задать все свои вопросы, глядя ему в глаза.

Он направился в спальню довольно смело. Но уже на пороге вся решимость улетучилась, стоило услышать её горькое, отчаянное: «Ненавижу! Он ещё хуже, чем его подлый брат».

Как же больно било в сердце это «ненавижу!», резало безжалостно, как острый скальпель.

И уже сейчас, когда ушёл прочь, не оглядываясь, прихватив со стола в гостиной недопитую вчера бутылку рома, внутри эхом продолжало звенеть: «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!».

Ядом отравляло, с ума сводило, так что завыть хотелось.

Сколько горечи, разочарования и боли может скрываться в одном только слове.

Чистая, светлая девочка. Быть может, до этого дня она вообще не ведала, что такое ненависть. Но угораздило её повстречать на своём пути их проклятую семейку, и вот запятнали они эту солнечную душу, тьмой ненависти испачкали.