Дом слёз - Вячеслав Еропов

– Ну да, – задумался Майки. – Живет тут один. Уникальный тип. Я как-то попробовал его слезы на вкус и чуть не поперхнулся. Та еще гадость.

– Что за человек? На каком этаже живет?

– Да не человек он. Настоящий монстр. Маньяк и убийца. Живет на семьдесят пятом этаже. Из комнат время от времени доносятся крики и предсмертные всхлипы, аж стены дрожат. Это дом так впадает в эйфорию. Наслаждается, блин, чужими страданиями.

– Все понятно. Поможешь мне с этим монстром? Хочу отвлечь Винсента, чтобы проникнуть в одно место…

Майки улыбнулся, злоба зажглась в его темных зрачках.

– Конечно помогу, брат! – весело отозвался он. – Но мы его не сможем убить. Он должен обратиться в монстра буквально на днях.

– Я и не хочу убивать. Всего лишь отвлечь Винсента. Думаю, дом будет в огненном восторге.

– Не знаю, брат…

– Да это я иронизирую. Конечно, дому будет очень больно. Но мы ведь ни при чем? Просто дали слёзы.

– А-а-а. Просто дали… Ну ты соображаешь! – До Майки наконец дошло. – Действительно, мы вообще мимо проходили.

– Тогда перемещаемся сейчас?

– Секундочку! Я кое-что захвачу. Подожди меня, никуда не уходи.

Иногда я думаю, что Майки в космос полетит, стоит ему указать пальцем на лунный модуль. У всех есть такие знакомые… Ладно, таких, как Майки, нет ни у кого. Хотя я не желаю, чтобы вы думали, будто он «не-такой-как-все». Он обыкновенный, простой. И в этом его главная прелесть. Спустя минуту Майки вернулся, держа в руках деревянную подставку размером со средневековый щит.

– Что ты притащил?

– Это, друг мой, называется мольбертом. Безмолвный друг художника.

– И зачем он нам? Ты что, собрался рисовать портрет нашего монстра?

– Я не делаю портреты, я разукрашиваю жителей в их домах.

– Чего?

– Ничего. Просто выкинь из головы. Ты не художник, тебе не понять мои мотивы.

Я заметил, что Майки с трудом пытается скрыть раздражение.

– Как скажешь. Главное не задерживаться. Ты ведь знаком с этим монстром? Он опасен?

– Разумеется знаком, – ответил Майки. – У него внутри сидит маленький ребенок и переодевается в женские наряды. Я тебе на полном серьезе говорю, он странный. Ему, кстати, тридцать два года.

– Маленький ребенок?

– Верно. Маленький ребенок, который любит купаться в чужой крови. В общем, сам все увидишь.

– А что насчет слёз? Думаешь, ему хватит десяти капель?

– Разумеется! – рассмеялся Майки. – Нашел, что спросить.

– А тебе понравились те слёзы, которые я тебе дал на пробу неделю назад?

– Не то слово. Приятель, твои слезы… это же ростки хаоса. Убойная вещь! Подкидывает так, что неделю не встанешь. Представить даже не могу, на что способны десять капель…

– Скоро мы это узнаем.

– Как же классно… Мы как будто в фильме про двух приятелей. Идём разбираться с маньяком в темном и страшном доме, приняв все тяготы и вызовы судьбы.

– Я хочу просто отвлечь Винсента, – напомнил я.

– О да, Винсент будет в шоке.

Семьдесят пятый этаж заметно отличался от остальных. Нас окружали стены из темного дерева, покрытые толстым слоем пыли и сажи. Вдобавок в коридоре стоял противный запах ржавчины, старого железа. Майки тронул меня за плечо, направил указательный палец вверх. Я остолбенел от ужаса. С потолка медленно струилась, как из огромной рваной раны, густая бардовая кровь.

– Как-то здесь мрачновато, – заметил Майки. – Три месяца назад было иначе. Давай проверим комнаты, найдем этого придурка и подкинем его.

Поиски не увенчались успехом. В комнатах лежала незыблемая тишь и пустота. Ни мебели, ни записей, ни засохших пятен от слёз.

– Может, нам позвать его? – предложил я. – Как зовут этого… монстра?

– Келен, – сказал Майки. – Выходи, Келен!

– У нас слёзы, – добавил я. – На продажу.

До наших ушей донеслись едва уловимые звуки. Скрип дерева, напоминающий плач ребенка. Слабое бульканье. В следующую секунду перед нами предстало существо ростом с полметра, с обмякшей и свисающей кожей на оголенных костях, перепачканное в саже, одетое в легкое летнее платье.

– Мама, – прошептало существо. – Это ты?

Мы стояли в растерянности, тревожно переглядываясь.

– Три месяца назад он выглядел иначе, – сказал Майки. – Выше и… живее.

– И что нам теперь делать? – нервно проглотив комок в горле, шепнул я. – Я не буду давать слёзы ребенку.

– Он не ребенок. Ты же видишь, это монстр.

Существо устремило пустой взгляд на меня, затем мгновенно исчезло и материализовалось совсем рядом. Оно потянулось рукой к колбочке со слезами.

– Дай, – хрипло произнесло существо. – Дай.

– Чувак, отдай ему слёзы. Это маньяк. Он перевоплотился в это подобие ребенка, потому что мать в детстве заставляла его надевать девчачью одежду. И пацану снесло голову в конце концов. Я пил его слёзы. Все знаю о нем.

– Это просто ужасно…

– Добро пожаловать в дом слёз, Колин! – засмеялся Майки. – Ну хватит… Мы ведь пришли сюда развлекаться! Давай начинать. Хуже нашему другану Келену уже не будет.

– А если будет?

– Значит, на то воля Виктора Бормана. Он ведь всевидящий, ха-ха! Значит, одобряет наши действия.

Капля крови с потолка упала мне на лоб, зашипела на коже.

– Ай, жжется! – вскрикнул я.

– Дай, – повторило существо. – Слёзы.

Я бессильно разжал кулак. Монстр выхватил колбочку, поднял ее в воздух, ударил об пол и принялся жадно слизывать разлившиеся слёзы.

– Ну наконец-то, начинается! – обрадовался Майки, раскрывая мольберт. – Сейчас будет интересно!

Он толкнул ногой входную дверь, чтобы та плотно закрылась. Проскользнул между мной и монстром, установил мольберт на пол и крикнул:

– Держи его, Колин! Сейчас он начнет вырываться! Давай! Я закрыл дверь, чтобы он не убежал.

Вот монстр погружается в мои воспоминания… Секунда – и остатки волос на его голове вспыхивают красным пламенем.

– Держи!

У него во рту булькает кровь, просачиваясь между зубами. Я чувствую, как Келен задыхается. Бегает из угла в угол, словно дикий зверь, подпаливший шкуру. Потолок над нами рушится, кровь льется из всех щелей. Я хватаю монстра за шею, валю на пол. Он пытается вырваться, дрыгает ногами.

– Вы сейчас мне всю картину кровью зальете! – жалуется Майки. – Хотя… так даже лучше. Продолжай, Колин! Молодчина, души его!

Кровь закипает в жилах монстра. Он истошно рычит, надрывая горло. Стены вспыхивают ярким пламенем.