Пациент - Джаспер ДеВитт

Некоторые из врачей отмечали, что приняли решение держать его связанным и даже с защитной маской на лице, в том числе и в ходе разговорной психотерапии, которая представлялась мне совершенно непродуктивной, если и не производящей обратный эффект. В смысле, какой толк от терапевтических бесед, если пациент не может говорить? Достаточно сказать, что под конец я почти окончательно убедился, что эти люди попросту вымещали раздражение от своей собственной медицинской несостоятельности на беспомощном пациенте, и оставалось лишь содрогнуться при мысли, сколько судебных обвинений в преступной халатности и врачебных ошибках могло быть основано на том, что я только что прочитал.

Единственные записи, в которых для меня просматривалась хоть какая-то логика, принадлежали перу доктора Г., и хотя в них действительно прослеживалась работа весьма компетентного специалиста, под конец дня все они тоже стали подтверждать гипотезу Джо. Записи доктора Г. поначалу были очень снисходительными и пренебрежительными, и я чуть ли не собственными ушами слышал негодование в каждой фразе, написанной ею про него. Было ясно: она считала, что пациент совершенно не ее уровня и ей отчаянно хочется отказаться от него ради того, кто более достоин ее умений. И все же постепенно негодующие нотки стали пропадать из ее тона, уступая место неприкрытому торжеству. В то же самое время записи становились все короче и короче, словно она обрела уверенность, что ничего записывать больше не требуется, поскольку случай уже близок к благополучному завершению. Вот показательный пример:

Джо хорошо реагирует на заключительный курс лечения. Контроль через неделю, если процесс выздоровления вообще займет столь продолжительное время.

Ну что ж, какой бы «заключительный курс» она ни имела в виду, он определенно привел к кое-каким результатам. Видите ли, ровно через неделю за этой коротенькой, почти легкомысленной заметочкой последовала ее собственная финальная записка, настолько отличающаяся по стилю, что я едва не вздрогнул. Привожу ее здесь полностью:

С завтрашнего дня прошу освободить меня от занимаемой должности в КГПЛ. Я не оправдала надежд своих пациентов, надежд своих коллег, своих собственных надежд. Ничего из этого уже не исправить. Прошу не трудиться перечислять мне очередную зарплату, поскольку я ее не заслуживаю и не ожидаю, что она мне понадобится. Искренне благодарю за возможность поработать с вами и прошу прощения за то, что так серьезно вас подвела. Мне очень жаль. Очень, очень жаль.

Роуз

Нет нужды говорить, что выглядело это крайне подозрительно. Верно, доктор Г. вполне могла под конец допустить какой-нибудь катастрофический просчет в избранной ею схеме лечения, но в свете того, что я уже прочитал и слышал, представлялось куда более вероятным, что заключительным этот курс был для нее самой, поскольку дальше она планировала инсценировать попытку собственного самоубийства. Иначе почему ее записи столь отрывочны и лишены всяких подробностей о якобы имеющем место успехе лечения?

Это, по моим представлениям, был практически последний гвоздь в гроб версии «пациента, которого никто не в состоянии вылечить». И хотя я по-прежнему твердо намеревался месяц понаблюдать Джо, но уже начинал гадать, чего будет стоит доказать каким-нибудь высшим авторитетам в мире медицины, сколько мук этот бедолага вынес в руках жестокой и бездушной доктора Г. Если тогда мне подумалось, что я упустил что-то, когда слышал фантомный смех на аудиозаписи, то теперь я уже размышлял, не подменили ли каким-то образом кассету, раз уж именно у доктора Г. та и хранилась. В любом случае, по моему мнению, это как раз именно Джо приходилось жить в атмосфере кошмара, а не его санитарам и врачам.

Ничуть не удивительно, что доктор П. спустил на меня всех собак, когда я предложил взять Джо в качестве пациента. Вообще-то столь же неудивительно и то, что доктор П. по-прежнему сохраняет должность врача, не говоря уже о том, что руководящую. Его поставили управлять отделением не для того, чтобы кого-то исцелять – его поставили туда в качестве надсмотрщика за единственным солидным источником финансовых поступлений. Недостаток эмпатии он демонстрировал всякий раз, когда не являлся на летучку или советовал мне медицинские назначения вроде «обдолбать таблетками до полного онемения». Естественно, его раздражало, что в его отделении появился кто-то вроде меня, ищущий возможности и вправду помогать людям! Это благое побуждение представляло собой прямую угрозу средствам, при помощи которых он сохранял свое место. Менее квалифицированных врачей, которые просто стремились любой ценой регулярно получать зарплату в его отделении, а не оказались здесь по зову сердца, можно было припугнуть угрозой увольнения, но мой, пусть даже и ученический, послужной список являлся для меня надежной защитой, и это должно было вызывать у этого переросшего школьного задиры даже еще больший скрежет зубовный, чем тот факт, что кое-кто со схожим дипломом в свое время перепрыгнул через его голову в гонке за должность главного врача. Подумать только, он пытался делать вид, будто помогает мне, заставляя держаться от Джо подальше… Чушь собачья! Старый поганец просто пытался спасти самого себя.

Что хуже всего, вся эта история выставляла самоубийство Несси в совершенном ином свете: добрая старушка наверняка прекрасно знала, что тут происходит. Ну как ей было этого не знать, если она состояла при Джо медсестрой еще с тех самых пор, как тот был ребенком? Наверное, он успел стать ей кем-то вроде сына, и нате вам: от нее требуют мучить его при помощи лекарств, закрытого пространства и всякого рода психологических манипуляций на протяжении более чем тридцати лет. Нечего удивляться, если ей не хотелось, чтобы с ним работал кто-нибудь еще, – Несси наверняка думала, что она единственная, кому придет в голову проявить к Джо хоть какую-то доброту. Или, может, доктор Г. – на пару с доктором П. – позволяла ей этим заниматься, поскольку думала, что она не сумеет оторвать себя от больницы, которую давно уже считала чуть ли не собственным домом. Но это, видно, даже для нее оказалось уже слишком, и она покончила с собой из чувства вины. Что объясняло, почему она пыталась предостеречь всех, даже людей, которым полностью доверяла, держаться от Джо подальше, дабы им не довелось испытать такое же чувство вины.

А все потому, что одна жестокая по своей природе женщина просто оказалась слишком самонадеянной и слишком амбициозной, чтобы управиться с порученным ей дутым случаем в первые же дни своей работы в больнице.

Даже если так, то в какой-то степени я испытал облегчение. Да, история прямо из фильма ужасов, но, похоже, в роли главного чудища в нем, по крайней мере, выступал обычный человек из плоти и крови. И если доктор Г., как я сильно подозревал, и была тем самым чудищем, то тогда я поклялся: к тому моменту, как все завершится, я воткну ей осиновый кол прямо в сердце.

Ладно, если вы все уже дочитали досюда, то мне не нужно все разжевывать вам, как маленьким, и пересказывать содержание предыдущих серий. Вы в курсе, что остановились мы на моем первом терапевтическом сеансе с предположительно неизлечимым пациентом, в ходе которого лишь открылось, что он может быть психически здоров. Двинемся дальше, и побыстрей.