Мапингуари – демон сельвы - Филипп Мартынов

Чем дольше ехали, тем больше мне вся эта затея не нравилась. Не поймите меня неправильно. Чтобы отправиться куда-то, сломя голову и не проверяя информацию, надо либо быть в чем-то сильно уверенными, либо доверять человеку, который во все это втянул. Если пару дней назад мне казалось, что я доверяю Дику на сто пятьдесят процентов, то сейчас с каждой кочкой моя вера рассыпалась в пыль.

Через какое-то время в небе высыпали звезды, стало светлее, я различил силуэты гор и мелькающие деревья.

К черту, подумал, хватит переживать. Это же приключение! А в приключениях всегда есть загадка! Разве интересно было бы, если бы мы приехали, смотались в деревеньку, пообщались со стариками и пришли к выводу, что никакой редкой обезьяны тут не водится? А потом бы ни с чем умотали бы обратно. В чем тогда соль такого путешествия? Так, баловство.

Тут же адреналин, азарт, дух захватывает! Так зачем же я переживаю? Не лучше ли настроиться, как Дик, на волну и стремиться вперед, вперед на поиски!

Ночь, блин, прохлада, сельва, перуанцы! Что еще мне надо?

За этими мыслями я и сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, оказалось, что едем уже третий час. Затекли коленки, голова болела, сквозь щель в окне ощутимо поддувало холодным воздухом.

Ни фига себе небольшое расстояние…

Настя тоже спала, прислонившись лицом к стеклу, а Леопольд сидел между нами, расправив плечи, и пытливо всматривался в темную даль.

– Мы около гор, – шепнул он, заметив, что я открыл глаза. – Едем с черепашьей скоростью. Не знаю, как они ориентируются на местности. Тут всюду обрывы и реки. Непроходимые места. Запросто можно заблудиться.

Свет наших фар выхватывал из темноты серую траву, камни и извилистую земляную колею.

– А долго еще ехать? – я поежился, пряча руки в карманы.

– Говорят, часа полтора минимум. И потом пешком еще где-то километра четыре.

– Далековато.

– Изолированная деревня, это вам, Филипп, не шуточки. В Перу множество поселений, к которым осложнен доступ. Там живут племена, которые сохраняли свою культуру многие сотни, а то и тысячи лет. Мне однажды довелось побывать в деревне (тоже, между прочим, под Куско), которая отрезана от всего мира рекой. Названия уже не вспомню. Так вот, чтобы выбраться в город, жители этой деревни каждый год плетут из травы мост.

– Настоящий мост?

– Именно. Раз в год все жители деревни, а их там около двух тысяч человек, собирают подходящую траву на склонах гор, обрабатывают ее и вручную несколько дней, по двадцать четыре часа в сутки, плетут настоящий травяной мост. Они протягивают его через реку и закрепляют. Такой мост держится целый год, пока не сгнивает. И тогда жители, гхм, плетут новый. У них в деревне это целый ритуал, заканчивающийся праздником. Такие дела.

– Надеюсь, нас не заставят вытворять что-то в подобном духе, – пробормотал я.

Спать больше не хотелось, и оставшееся время я провел в легкой полудреме, пытаясь усесться поудобнее. Автомобиль, прямо скажем, был не самый комфортный, а постоянная тряска усугубляла ситуацию. К концу поездки у меня невыносимо болела поясница, гудели ноги, отваливалась шея. Я ужасно завидовал Насте, которая спала, уютно свернувшись в клубочек. При ее-то росте сделать это было несложно. Проснулась она, только когда автомобиль остановился и перуанцы сказали, что пора отправляться в пеший путь.

Я выбрался первым, глотнул холодного воздуха, закашлял от неожиданности. Первый автомобиль стоял метрах в трех впереди. Из него выбрались Дик с Аней, а следом за ними – Глеб.

Свет фар упирался в плотные заросли кустарника и деревьев. Если позади еще можно было разглядеть в траве автомобильную колею, то впереди стеной нависли деревья с огромными стволами и густыми кронами. Над головой рассыпались звезды, а вдалеке, в этом дрожащем свете, были видны разрезающие горизонт пики гор.

Я поежился от холода, полез в сумку за курткой. Часы показывали половину шестого утра. Это по местному времени. По нашему же вообще выходил какой-то кавардак.

Настя обняла меня сзади, шепнула устало:

– Спать хочу. В теплую постель. Под бочок.

– Будет тебе бочок, – ответил я. – Вот придем к дикому племени, уложат тебя на сырой траве, укроют обезьяньей шкурой, будешь знать.

– Согласна! Если дадут поспать, то согласна!

– Нам еще топать и топать…

Перуанцы заглушили моторы, и стало совсем тихо. Лес, вопреки логике, не жил своей ночной жизнью, а как будто притих перед рассветом. Или, быть может, настороженно присматривался к незваным гостям.

– Красотища! – воскликнул Дик. – Вот это я называю – природа! Эх, с палаткой бы на недельку, дикарями!

– Чувствую, что-то подобное нас и ожидает, – заметил Глеб. – Скажем цивилизации «до свидания».

Дик обхватил его за плечи и со смехом потряс:

– Алло, дружище, просыпаемся! Это ли не романтика, которую ты ожидал? Посмотри, какие звезды светят нам над головой! Вперед, вперед, на встречу с великими и опасными приключениями!

Хотя Дик нес какую-то несусветную чушь, он все равно заряжал оптимизмом и весельем. По крайней мере, разбудил всех, кто спал на ходу. Не прошло и пяти минут, а мы уже собрались и готовы были отправиться за Диком куда угодно, хоть на край света. Впрочем, он и сам в этой ситуации был ведомым. Перуанцы объяснили, что среди зарослей есть вполне себе удобные тропинки, по которым знающие люди ходят даже с закрытыми глазами. Если мы будем держаться вместе, идти осторожно, никуда не отклоняться и не заниматься самодеятельностью, то с вероятностью в девяносто девять процентов ничего себе не сломаем, не угодим в пасть какому-нибудь крокодилу и доберемся до места назначения без проблем.

Всем все было понятно, и мы устремились в глубь таинственной ночной сельвы.

Шли цепочкой. Передо мной маячила спина Глеба, а сзади то и дело наступала на пятки Настя.

– Прости, – бормотала она, хихикая, – что не сломала что-нибудь.

Идти по лесу ночью – занятие не самое разнообразное. Вокруг деревья, кустарники, трава, свисают лианы, под ногами зарождается туман. Мелькает сквозь листву луна, белый свет ложится на стволы деревьев и пронзает землю. Ощущение, будто каждое дерево провожает тебя суровым молчаливым взглядом, следит, подбирается ближе, нависает.

Воздух тут пропитан влагой, отчего лицо покрыто мелкими капельками воды, одежда быстро промокла и холодит кожу. Кроссовки тоже намокли, под ногами то и дело хлюпает и чавкает.

Температура воздуха едва ли поднялась выше ноля, и при такой влажности меня то и дело пробирала дрожь. Изо рта вырывался пар.

А еще, думал я, вокруг запросто могут бродить крокодилы, обезьяны, тигры… да мало ли какие хищники водятся в сельве? Надо быть предельно осторожным, вот только когда хочется спать, с осторожностью возникают проблемы.