Новая Зона. Крадущийся во тьме - Светлана Кузнецова

Это развлечение длилось в обновленной Думе уже никак не меньше четырех месяцев. Первый депутат, имеющий записанный на жену маленький бизнес по производству средств для очищения двигателей внутреннего сгорания, захотел наконец покупать «ведьмин студень» открыто и не по такой «грабительской» цене. Он ратовал за, во-первых, поголовную амнистию для тех, кто ходил в Москву, во-вторых, организацию купли-продажи артефактов. Его оппонент настаивал на том, что любой артефакт изначально собственность государства и принадлежит ему.

Борис Аркадьевич, на первый взгляд, предлагал умные вещи. Узаконивание промысла (а добыча артефактов, несмотря на все предпринимаемые усилия, стала именно таковой) принесло бы государству немалый доход, сейчас достававшийся посредникам из других стран. Но стоило копнуть чуть вглубь, депутат-реформатор превращался в торгаша, которому очень не нравилось быть зависимым от кланов сталкеров и одиночек, часто назначавших цену, а заодно способных и послать подальше ненадежного покупателя.

Наум Тихонович же представлял собой фигуру одиозную во всех отношениях. Начал он с того, что требовал закрыть на телевидении ряд развлекательных ток-шоу о Москве. В порядке бреда отдельным пунктом шло запрещение мини-юбок для женщин и мультфильмов в стиле аниме. Вишенкой на торте звучали заявления о том, что столица понесла заслуженное наказание за грехи своих жителей, и призывы устроить молебен и крестный ход вокруг огороженной стены.

Ворон следил за паноптикумом не так чтобы очень внимательно, но постоянно. Временами тот развлекал, чаще вызывал чувство глубокого отвращения к лицам, якобы обязанным действовать на благо государства и народа, а не на основании собственных комплексов и экономических интересов. Омерзительнее выглядела лишь какая-то либералка, предлагавшая изолировать всех детей, вывезенных из Москвы после трагедии, во избежание массовой их мутации и даже вынесшая на голосование законопроект, запрещающий бывшим москвичам заводить детей. Ворон первым подписал петицию за отстранение истерички от занимаемой должности, пусть терпеть не мог вмешиваться в политику и не верил в способность коллективных писем повлиять хоть на что-нибудь.

– Ох, Игорь, Игорь.

– К вашим услугам, Василий Семенович.

– Хоть малейшее предположение у тебя есть? – спросил Шувалов.

– Он собирал информацию, – ответил за него Денис.

Ворон кивнул.

– Только хранилась она не здесь, а в схроне на территории Москвы, – добавил он.

– Я займусь всем этим электронным хламом, – предложил Нечаев, – возможно, смогу хоть что-то понять.

Ворон кивнул:

– А мы с Дэном нанесем визит мальчишке. Сколько он уже в подвале сидит?

– Дней пять, – ответил Шувалов.

– Отлично!

Денису казалось, что Институт Исследования Зоны давно уже представляет собой нечто живое и постоянно меняющееся, причем независимо от работающих в нем людей. Первое, что бросилось в глаза при приближении к нему, – увеличенный в вышину забор. Территориально ИИЗ тоже разросся. И без того площадью где-то в гектар институт отгородил часть леса и просеки, на которой вовсю шло строительство.

– С ума сойти, – проворчал Денис.

Ворон повел плечом.

– Василию Семеновичу понравилась идея организации быта сталкеров, работающих на благо науки. Но! Он как человек здравомыслящий понимает, что никакой разумный человек не станет перебираться в общежитие из собственной квартиры, дома или коттеджа. Гостиничный корпус заселен наполовину и то лишь благодаря слухам о маньяке.

– Значит, коттеджный поселок «Сталкерский»?

Ворон рассмеялся.

– Предложи название Шувалову, ему понравится. А в принципе разумная идея. Ходоки в Зону народ непостоянный: сегодня здесь, завтра – там. Кроме нас с тобой, ИИЗ имеет дело и с другими представителями нашей профессии, но текучка большая, контингент меняется и не такой квалифицированный, как хотелось бы. Шувалов пытается решить задачу недостатка кадров – вот и все.

– То есть?

– Ничто человеческое сталкерам не чуждо. Как и большинство людей, они падки на халяву. Наверняка многие поведутся на свое жилье в приятном месте, постоянную работу и соцпакет, пусть в перспективе и могут заработать больше на вольных хлебах.

– А мы? – спросил Денис.

– С ума сошел? Мой дом – моя крепость. Должно случиться нечто из ряда вон, чтобы я добровольно куда-нибудь переехал. К тому же я не терплю быть под колпаком у кого бы то ни было, – ответил Ворон и поморщился.

– Я не об этом, просто… – Денис вздохнул, но затем все же решил сказать прямо: – Это неправильно, что, когда приезжает Алла, ты переезжаешь в гостиницу.

– Да ну? – Ворон рассмеялся, и, как показалось Денису, совершенно не наигранно. – Ты что же, думаешь, будто это из-за тебя?

– Да.

– А если подумать? – Ворон даже приостановился у обочины и внимательно на него посмотрел.

Денис взгляд встретил спокойно, но так и не понял, чего от него хотят.

– Какой же ты еще ребенок… – проворчал Ворон. – Думаешь, я рвусь к тому, чтобы в моем гнезде хозяйничали посторонние, пусть это будет и не абы кто, а предпочитаемая мною женщина? В качестве соседа ты подходишь мне всяко больше. – Он подмигнул Денису и, покачав головой, добавил: – А еще она терпеть не может готовить. К слову, и не умеет. Потому я предпочитаю гостиничное проживание на всем готовом. – И снова обернулся к дороге, выжимая педаль газа. Автомобиль – серебристого цвета «Хонда Пилот» – плавно вывернул на абсолютно свободное шоссе и покатил вдоль бетонного забора института.

Ворон приобрел джип несколько месяцев назад и только благодаря уговорам Дениса и заверениям Романа в том, будто свой он больше не одолжит.

«Я понимаю как никто: камианета была твоей ласточкой, „Энтерпрайзом“ и вообще бегала благодаря артефакту и заводилась без ключа, – ворчал он, – но это не значит, будто ты обязан хранить ей верность».

«А я храню?» – интересовался Ворон.

«Не знаю, что ты делаешь, но у меня сердце каждый раз ёкает, когда Дэн мне звонит и говорит, что ты выехал на мотоцикле! – орал Роман. – По Старому Калужскому шоссе! В дождь! Я твой лечащий врач, в конце концов! Если ты влетишь в осину при скорости под сотню, то даже я тебя не соберу».

«При таком раскладе ничья помощь мне так и так не понадобится», – уверял Ворон и уходил от разговора.

«Я готов тебе отдать свою кошечку, – прибавлял Роман. – Вот никому и никогда бы, но тебе готов».

«Нет», – отказывался Ворон.

«Ты ведь на ней уже ездил! – еще сильнее заводился Роман. – Она же идеальная!»

Далее разговор перескакивал на обсуждение плюсов и минусов отдельных марок, но на том и заканчивался. В результате Денис плюнул на все и сам залез в Интернет, выбирая машину чисто под себя: непафосную и недорогую, стандартную модель, не требующую значительного ухода и совершенно обыденную, не выделявшуюся на дороге. В результате выбрал «Рено Дастер 2».