Созвездие жадных псов - Дарья Донцова

– Ну, – спросила Бекки, влезая вюбку, – ну, смотри, это я была?

Кирюшка отошел в сторону.

– Футболка не такая!

– Это мы поняли, – ответилая, – а в целом как?

Мальчишка покусал нижнюю губу, потом сказал:

– На той очки были.

Я протянула Ребекке очки.

– Не, не такие, – завозмущалсяКирюшка.

Бекки секунду смотрела на него, потом вытащилаиз кармана брюк большие «блюдца» в белой пластмассовой оправе.

– Во! – завопил Кирка. – Они,точь-в-точь! Волосы сзади собраны…

Ребекка затянула на затылке хвостик.

– Она, – уверенно ответилмальчишка, – я еще подошел, только хотел сказать: «Здравствуйте, тетяАлина», а она сразу: «Ты Ричард?»

– При чем тут Ричард? – совершеннорастерялась Ребекка. – Это еще кто такой?

– Потом объясню, – отмахнуласья. – Ну а теперь разыграйте сцену. Ты, Бекки, бери конверт, протяниКирюшке и спроси: «Ты Ричард?»

Ребекка, как все актрисы на сцене, моментальнопреобразилась. Вытянула руку и поинтересовалась:

– Ты Ричард?

Кирюшка взял пакет и сказал:

– Та тетка была ниже ростом.

– Сними каблуки, – велела я.

– Но у меня шлепки, – возразилаРебекка.

Я посмотрела на ее изящные ступни, обутые внечто, больше всего напоминающее сандалии римских легионеров: абсолютно плоскаяподошва и несколько переплетающихся ремешков.

– Я не ношу в обыденной жизникаблуки, – пояснила Бекки, – с моим-то ростом! Кавалеры комплексуют,я частенько выше их оказываюсь, а на каблуках вообще Останкинская телебашня.

– Тетя Алина ростом чуть повышеЛампы, – заявил Кирюшка.

Так, а я едва дотягивала до метра шестидесяти.

– Ну, впрочем, не такая коротышка, –размышлял Кирюшка, – я бы сказал, она посередине между вами, выше Лампы иниже Бекки. И потом, у нее были огромные каблуки!

– Да? – удивилась я. – Откудаты знаешь?

– А она мне сунула конверт и в станциюшмыгнула, я за ней пошел, так Алина прямо бежала вперед, я только на эскалаторееду, гляжу, она уже в вестибюле внизу и к поезду, вдруг так набок покосилась,чуть не упала, а баба рядом стояла и говорит девочке: «Ты все каблуки просишь,смотри, вон тетенька чуть не упала, так и ногу сломать недолго, виданное ли дело,на таких ходулях носиться!»

Он замолчал.

– Иди мыться, – пробормотала я.

– Не ездила я на «Динамо», –проговорила Ребекка, – ей-богу…

– Знаю, – ответила я.

– Тогда кто это? Может, фото принести?

– Не надо. Та дама явно постаралась,чтобы ее в случае чего приняли за тебя. Одежда, очки, волосы, вот только сростом осечка вышла. У тебя сколько сантиметров?

– Метр восемьдесят, – ответилаБекки, – в модельный бизнес приглашали, манекенщицей, только я не пошла.Зато когда в театральную школу поступала, так экзаменаторы прямо на рогавстали: нет, не возьмем, ну где ей партнеров искать? Ставить мужчин на котурны?[1]

Она замолчала. В повисшей тишине было слышно,как Лиза и Костя переругиваются на чердаке, а Кирюшка поет в ванной.

– И что теперь делать? – тихоспросила Бекки.

– Искать убийцу, – ответила я.

В агентство «Рашен стар» я приехала к четыремчасам дня. Честно говоря, я думала, что в этой конторе занимаются модельнымбизнесом, но на двери висела вывеска: «Биржа актеров».

Я вошла внутрь и очутилась в просторнойкомнате, где на кожаных креслах и диванах восседало штук пять девиц весьмавызывающего вида: все одеты в коротенькие обтягивающие стрейч-платьица. Хотяназвать платьем кусок ткани размером с почтовую марку язык не поворачивался. Даеще декольте у троих спускалось до пояса, впрочем, у двоих оставшихся верхнейчасти одежды просто не было, ее заменяли тонюсенькие лямочки. Я в своихсветло-песочных брюках и бежевой футболке выглядела среди них как монашка,случайно затесавшаяся в компанию проституток.

Чуть поодаль от «цветника», у стены,располагался огромный письменный стол. За ним восседала дама лет сорока сугрожающе размалеванным лицом.

– Простите, – обратилась я кней, – кто занимается подбором актеров?

Не отрывая глаз от компьютера, где мелькаликакие-то фигурки, секретарша процедила:

– Фамилия?

– Чья?

– Ваша, разумеется.

– Романова.

Дама ткнула пальцем в кнопку «интеркома». Яобратила внимание, что у нее невероятно длинные ногти, покрытые лакомотвратительного темно-синего цвета.

– Да, – прохрюкал динамик.

– Еще Романова, – бросила секретаршаи спросила меня: – Из какого театра?

– Я не из театра, я…

– Вольная птичка, – сообщила дама.

– Пусть ждет! – каркнул голос.

– Садитесь, – велела секретарша.

– Но…

– Садитесь и ждите! – рявкнула она иперевела на меня глаза.

Выражение их было таким, что я машинальноповиновалась и шлепнулась на диван возле одной из девиц, о чем моментальнопожалела. От милой девушки одуряюще несло французским парфюмом. Несмотря нажару, она опрокинула на себя, наверное, целый флакон.

Внезапно дверь одного из кабинетовраспахнулась, и вылетела девочка в таком же крохотном сарафанчике. Судорожнокомкая носовой платок, она побежала по коридору и исчезла за дверью с табличкой«WC».

Девицы в креслах задвигались и выжидательноуставились на секретаря. Та опять ткнула синим когтем в кнопку.

– Вениамин Михайлович, запускать?

– Давай Романову! – гаркнул динамик.

– Заходи, – кивнула мне дама.

– Но она только что пришла, –пискнула одна из девочек, – а я с утра сижу!