Рысья гора - Сергей Аркадьевич Шелец

есть деньги, я не знаю куда их потратить. А откладывать я не умею и не хочу.

— Попробуй сменить пол, — говорит Нэнси, — Препараты нынче стоят дорого. И косметика. Быть женщиной — дорогое удовольствие.

— А вам не кажется, что это последний сезон? — спрашиваю я, — У меня складывается странное ощущение, будто мы прощаемся друг с другом. Как будто разъедемся, и никогда больше не увидим друг друга.

— Ой, вылечи ты уже свою депрессию, — отнекивается Анюта, хотя я чувствую, что права в своих ощущениях, — Ты любительница устраивать траур из ничего.

— Может мы просто все выйдем замуж и все? Бэмби уже при мужике, хотя без мужика она бывает лишь пару минут, — улыбается Нэнси.

— Я бы хотела замуж, но не хочу быть домашней клушей, — говорит Анюта.

— Я вообще не знаю, чего хочу, — признаюсь я, — У меня нет особых чувств к Олегу, но Пифия говорит, что они есть.

— Тебе нужно отойти от твоего Руслана. Из-за него у тебя очень высокие требования к мужественности Олега. Да, он тряпка, но это не приговор. — Анюта вздыхает, — В нем есть какая-то щенячья преданность, но и это дорого стоит. Я бы не стала раскидываться таким, Бэмби.

— Возможно ты права, курочка моя. В любом случае я решила просто попробовать. Может быть он сам не выдержит, и ливанет от меня.

И в плавленную бронзу солнце окрашивает сосны и скалы. Голуби топчутся под нашими ногами — гадкие и глупые, но и неотвратимые как гибель.

16

Тело Анюты обнаружили сразу, и кто-то до сих пор поговаривает, что она еще дышала. Это — слепая зона, и камеры на стоянках и столбах к сожалению не могут прояснить ситуацию. Но ясно одно — 16 августа Анюту сбила машина. Ее тело обнаружила проститутка Тамара с ее свитой, и та разнесла весть по всему комплексу.

***

Не помню, как я добежала до места происшествия. Там собрались все, начиная от шлюх, и заканчивая просто проезжими. Я убеждала себя в том, что она еще жива, что просто потеряла сознание от удара. Черные слезы Нэнси, слишком солнечный день. Мы врываемся в окружившую тело толпу, и видим ее ангельское личико, и только красный медленный ручеек змейкой скользит от рыжих волос, и капает в водоотвод.

Я падаю на колени, и начинаю гладить ее лицо, хватать за руки, щипать, и кричать в голос. Будто ребенок, чью мать убили, Нэнси жмется ко мне и рыдает. Нет, это не может быть правдой. Я прислоняю голову к ее груди, но ничего не слышу. Наш рыжий ангелочек ушел навсегда.

***

Я не хочу говорить об этом. Я не хочу думать об этом. Но у Анюты не было никого кроме нас. И даже не было настоящих документов, чтобы захоронить тело по всем канонам. Несколько мужчин из свиты Давыдихи занесли трупик в гостиницу через черный вход, и подняли в один пустой номер. Кто-то позвал Пифию, и та, тоже не сдерживая слез, сказала, что ей очень жаль. Давыдиха вся в слезах, говорит, что девочку придется похоронить тайно, ибо ни документов, ничего у нее нет. Иначе крематорий, или того хуже — расследования со стороны органов, что может привести к катастрофе.

Давыдиха отдает приказ собравшимся шлюхам пустить слух среди их клиентов, и клиентов гостиницы, мол да — сбили девочку, но та отделалась сотрясением, и вскоре вернется к родителям. Эта легенда нужна, чтобы скрыть смерть. С девушкой, которая бросилась под поезд, было тоже самое.

— Мне нужно осмотреть тело, и подготовить его, — говорит Пифия, — Нэнси, Бэмби, помогите мне пожалуйста.

Мы соглашаемся, и Пифия всех прогоняет, даже Давыдиху. Мы раздеваем Анюту, и замечаем кое-что странное: на теле больше не было никаких следов удара об машину. Ни ссадин, ни кровоподтеков. Только разбитая голова. В моей голове кое-что щелкает, и Нэнси замечает это:

— Бэмби. Нет.

Но поздно. Вооружившись светильником из номера, я выхожу на поиски Тамары. Я знаю, что когда машина сбивает человека, у него на ногах и руках остаются гематомы. А у Анюты пробита голова. И поэтому я намерена убить суку, ибо она лишила нас самого важного в мире человека.

И я нахожу ее у черного входа в гостиницу. Тем и лучше, ведь камеры там не работают еще с прошлого года. Эта жирная кобыла курит, и поправляет на обвисшей жопе свою вонючую джинсовую юбку. И она начинает визжать, когда я бью шнуром от светильника по ее пропитой роже.

Я кричу и плачу. Я бью ее, пока лицо не покрывается кровью. Ее подруги отходят. Тамара тянет к ним руки, но они просто смотрят. Они никак не помогают ей.

Затем я переворачиваю светильник в руках, и начинаю металлическим основанием пробивать Тамаре голову. До последнего крика.

И ее подруги, ее такие-же престарелые подруги, хватают меня за руки, но делают это нежно. Они тащат меня в гостиницу, и просят прощения.

***

Это Тамара убила Анюту. Как сказали ее подруги, Тамара начала оскорблять Анюту, и та сказала ей что-то обидное. Тамара не выдержала, и толкнула Анюту так, что та ударилась ничком об асфальт и умерла. А старая дрянь решила выдать все это как ДТП, и даже решила сыграть роль первой очевидицы, дабы отвести глаза.

В состоянии шока, с окровавленными руками, я прошу этих женщин дать показания Давыдихе, и те соглашаются. Я поднимаюсь в номер с Анютой, рассказываю Нэнси и Пифии о том, что я убила Тамару, и о том, что ее подруги рассказали, кто виноват в смерти Анечки. Обессиленная, я падаю в кресло, пялюсь на лицо Анюты. Солнышко мое — я отомстила за тебя.

***

В придорожном комплексе "Рысья гора" свои законы, и если бы не я, все равно бы выяснилось, кто виноват в смерти Анюты, и Тамару, скорее всего, очень жестоко бы казнили. Но был бы риск того, что она могла свалить. Мы обмываем коченеющее тело водкой, причесываем рыжие кудри, плачем, а я жду Давыдиху. Я теперь тоже убийца, и тоже должна понести наказание за самоуправство. Но во мне нет страха. У меня ничего нет.

Я жду Давыдиху и ее парней. Я говорю Нэнси о своей заначке на тот случай, если со мной тоже решат расправиться.

— Бэмби, пожалуйста, давай сбежим, — говорит он, и я обнимаю его. Я не хочу никуда бежать, не хочу что либо делать. Если за мной придут, я попрошу одно — возможность достойно проводить подругу. Пифия, не