Страна Оз за железным занавесом - Эрика Хабер

котором была запланирована эта публикация, после войны изменил свою концепцию.

За долгие годы литературной деятельности Волков создал множество разнообразных произведений, многие из которых продолжают издаваться в России и по сей день, а также полностью доступны онлайн. Все вместе они лучше представляют своего автора, чем любая биография. Александр Мелентьевич был человеком, увлеченным познанием и просвещением.

Последняя глава

«Не мыслю себе жизни без работы» – так Волков закончил свою «Повесть о жизни». И он действительно продолжал работать до самого конца, вопреки возрасту (78 лет) и ухудшающемуся здоровью. С огромным интересом встречал писатель новейшие научные открытия и достижения современной техники и инженерной мысли. Когда в 1975 году друг Волкова Станислав Черных посетил писателя, тот показал ему лежавшую на столе рукопись своей последней книги для детей «В поисках правды» (Черных 1981, 230). А через год во время их последней встречи предоставил гостю возможность ознакомиться с письмами читателей: в архиве писателя их были десятки тысяч, и это доказывает, что, несмотря на отсутствие внимания критики, Волков не был неизвестным писателем (Черных 1981, 231). Через тридцать пять лет после вступления в Союз советских писателей Волков с гордостью отмечал, что опубликовал почти две дюжины книг, которые выдержали множество переизданий, переведены на тридцать языков, а их общий тираж достиг почти двадцати миллионов экземпляров (1978, 74). Теперь, почти сорок лет спустя, можно уже говорить о более чем пятидесяти миллионах экземпляров (Олеар 2014, 11).

Волков тихо скончался 3 июля 1977 года, не дожив всего нескольких недель до восьмидесяти шести лет. Он похоронен на Кунцевском кладбище, одном из старейших в Москве.

Глава 3

ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ И РАЗВИТИЕ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

«Удивительный волшебник страны Оз» считается первой американской волшебной сказкой, но до сих пор ведутся споры о том, что конкретно означает этот титул. Как «Оз» можно считать «первой», если в Соединенных Штатах фантастические произведения существовали в изобилии уже с середины XIX века? И что именно делает этот текст американским? Место действия? Персонажи? Сюжет? Мораль? Существуют ли в литературе уникальные американские свойства? Имела ли эта сказка политическое значение? Или указание «американская» – скорее маркетинговый ход, способ добавить популярной сказке глубины и серьезности и попытка продать ее на неосвоенном и изначально настроенном критически рынке детских книг? Вот основные вопросы, важные для понимания восприятия сказки Баума.

Еще более удивительно то, что сам термин «волшебная сказка» неоднозначен. Хотя Баум назвал свое знаменитое произведение «осовремененная волшебная сказка» (Baum 2000, 4), многие считают, что она больше сродни таким произведениям в жанре фэнтези, как книги о Гарри Поттере. Баум описывает своих персонажей очень детально, а истории их прошлого оказывают большое влияние на развитие сюжета, в то время как в волшебных сказках имеют первостепенное значение сюжет и тема, а развитие характеров персонажей почти отсутствует, поскольку сказки в основном работают с типическим, а не со специфическим. Место действия также внушает сомнения: обычно в волшебных сказках действие происходит в условном месте и в неопределенное время: «Давным-давно в далеком королевстве». Джон Роу Таунсенд считает, что когда авторы помещают свою историю в настоящее, как в «Алисе» или в книгах о стране Оз, это относит их скорее к жанру фэнтези, чем к волшебной сказке (Towensend 1996, 77). Таким образом, назвав свое произведение «осовремененной волшебной сказкой» и нарушив каноны жанра, Баум оставил свое произведение открытым для интерпретаций и противоречивых суждений.

Поскольку волшебные сказки в сознании американцев были связаны с европейской культурой и светской моралью, произведения этого жанра столкнулись с проблемами при адаптации в ранний период американской колонизации, а также позднее – в 20‐е годы XX века, когда педагоги-реформаторы начали оспаривать традиционно доминировавшее право библиотекарей решать, что следует читать американским детям.

В 1924 году, на заре советской власти, Надежда Крупская, руководитель Народного комиссариата просвещения и жена Владимира Ленина, тоже выступала за запрет волшебных сказок, считая их неподходящим чтением для детей. В первые годы перестройки в постсоветской России исследователи и критики детской литературы, а также политики и православная церковь снова подвергли сомнению ценность и оправданность широкого распространения волшебных сказок. Аналогичным образом в конце 1990‐х некоторые родители и церковные группы в США осуждали книги Дж. К. Роулинг о Гарри Поттере за то, что они якобы прославляют магию. Тот факт, что в Америке, Советском Союзе и России время от времени объявляли сказочную фантастику, а особенно жанр волшебной сказки, угрозой для детей, подчеркивает значение, которое педагоги, библиотекари и политики придают этому жанру. Поэтому публикация первой американской волшебной сказки в сталинском Советском Союзе в конце 1939 года кажется чудом до тех пор, пока мы не рассмотрим внимательно историю, развитие и задачи детской литературы.

С тех времен, когда детская литература использовалась как образовательный и воспитательный ресурс и до превращения ее в вид развлечения и источник удовольствия, она постоянно находилась в центре дискуссий о религиозных и моральных ценностях, споров о необходимости создания книжных магазинов и издательств, а также обсуждений школьной программы и библиотечных коллекций. Само понятие «детская литература» с трудом поддается определению, поскольку включает в себя и произведения для взрослых, вошедшие в круг детского чтения, и литературу, написанную специально для детей, и тексты, созданные самими детьми. Изучение разных точек зрения на развитие детской литературы в США, СССР и России поможет понять не только значение появления сказок Баума и Волкова, но и то, почему оба автора столкнулись с сопротивлением при попытке издать их, а также объяснить, почему столь популярные произведения были встречены с таким равнодушием критиками, библиотекарями и учителями.

Я не ставлю перед собой задачу дать в этой главе исчерпывающий детальный очерк развитии детской литературы в Соединенных Штатах, России и бывшем Советском Союзе. Об их сложной исторической эволюции рассказали с большей тщательностью другие исследователи; более того, поскольку детская литература все еще относительно молода и лишь недавно стала объектом научного изучения, многие детали и суждения все еще нуждаются в подробном рассмотрении и анализе. Поэтому я лишь коротко обозначу основные тенденции и назову некоторые известные имена, которые повлияли на формирование детских читательских предпочтений, образование и книгоиздание в этих странах, чтобы проиллюстрировать, как волшебные сказки Баума и Волкова вписываются в более широкую историю развития детской литературы, и, используя этот контекст, объяснить, как и почему их произведения стали культурными маркерами, несмотря на противодействие, с которым они столкнулись.

Волшебные сказки и британская модель детского чтения

Поскольку формальную концепцию детства еще предстояло создать