Дорога домой - О. О. Щетинин

Но что касается предостережений, то тут всё-таки лучше перегнуть, чем недогнуть. Когда я только тут оказался, случилась одна очень поучительная история. Прилетела пара тюленей, парень с девушкой. Нормальные ребята, только вот парня Марс не принял, а у девушки не то командировка, не то ещё что. Дела, в общем, на Марсе. Ему сказали: сиди в городе, мы твою девушку свозим, всё покажем, во всём поможем и вернём. А он с ней попёрся.

На Марсе же как… Если Марс вас не принял и вы остались в городе, никто вам слова худого не скажет, в спину не посмотрит с жалостью или ещё чем. Марс таким людям отказывал, до которых мне расти и расти. Наш сержант, который был моим командиром, про Марс когда рассказывал, так честно и сказал, что едва не обделался на первом выходе. А потом просто не мог выйти. Вернее мог, но через силу. Мы тогда с ним и сошлись: новобранцы типа меня стали ехидничать, ну я и ткнул тихонечко самого рьяного, а серж заметил. Спросил, почему, ну я и сказал, что жил на Марсе и знаю, как оно бывает.

Короче, ничего зазорного нет, если у вас «марсианка». А тот парень решил в героя поиграть, мол, ему всё нипочём. Съездили они в Олимп, а там фонтан как раз включили, красота, в общем. Они постояли, полюбовались… То ли несколько капель в складках костюма у парня осталось, то ли он ударился где колпаком, то ли ещё что, но, когда пошли к тележке, шальной ёж и стрельнул по нему. Девица к парню, ну и… А всё почему? Марс не любит самонадеянных – это про парня, и дураков – это уже про девицу. Надо было внимательнее слушать на инструктаже. Если ёж выстрелил в твоего спутника, немедленно применяй оружие по ежу. Не беги к напарнику, как бы цинично это ни прозвучало. Он либо уже мёртв, либо ты не поможешь ему, не разобравшись сначала с ежом. Дело в том, что этот гадёныш после первого успешного выстрела понимает, сколько семян может прокормиться в среде, в которую он попал. И вот сколько можно, столько он и выпустит. Обычно – пять-шесть игл на среднего человека. От попадания одной, если не в голову, спасти можно, а вот если больше – всё. Да и то, семечко надо сразу резать, вернее, как можно быстрее. И кстати, если человек выжил, то, скорее всего, Марс его примет. А эта дура, вместо того, чтобы стрелять по ежу, кинулась к парню, ну и тоже огребла. Не то случайно под удар попала, не то прикрыть решила. Короче, когда рядом оказался местный смотритель, с ними уже ничего сделать было нельзя. Так-то. А бывает и просто, нюхнёт плюща и анафилактический шок, с концами…

К чему это всё? К тому, что Инге Марс принял. Теперь можно спокойным быть. Признаться, я тоже нервничал, ведь, если что, пришлось бы её в городе оставлять всё время и сваливать с Марса побыстрей. А это было бы тяжело и мне, и ей. Мне – потому что я Марс люблю, ей – потому что сваливаем из-за неё, а я Марс люблю. Но всё обернулось как нельзя лучше. Вон, даже ёжика в руки взяла, сумасшедшая. Тут уж все вопросы отпали, такое можно сделать, только если Марс тебя не просто принял, а зацепил.

Пока ехали, рассказывали с Гансом о Марсе. Если честно, говорить о нём я могу так же долго, как о Том Томе, или как сама Инге рассказывает об «Аладе». То есть бесконечно. Так что скучно нам не было. На грунте едва заметно проступали следы тележек. Впереди громадина Олимпа, теряющаяся где-то вдалеке. Олимп – он не как теллурианские горы, он и широкий, и высокий. Тот самый случай, когда и обойти сложно, и перепрыгнуть. Крутых склонов нет, ну если не считать обрывов и обрушений, так что вершина далеко от подножья не только по вертикали, но и по горизонтали. Ну и облака… У нас, конечно, нет таких облаков, как на Теллуре или Терре, но Марс уже живой. Нет-нет, да пройдёт по небу вполне себе приличное облачко. Причём не как когда-то в древности, из конденсата углекислого газа или только над Лабиринтом Ночи. Уже вполне себе наполненное водой, пусть не на сто процентов и даже не на пятьдесят… Марс медленно, но верно оживает, и это заметно. Того же плюща по дороге к Олимпу я в прошлый раз не видел.

– Ганс, а откуда он? Посадил кто, или…

– В том-то и дело, что сам, – Ганс довольно улыбнулся, словно речь о его сыне зашла. – Уже несколько лет как начал на поверхности сам по себе разрастаться.

– Так рос же вроде едва не с самого начала?

– Не… Понимаешь, его тогда надо было высадить и следить несколько лет. Только потом он начинал нормально расти, да и то иногда уход был нужен. А эти сами. За ними специально никто не ухаживает, пусть учатся.

– Верно.

Ну да, Марс суров, но справедлив. Если можешь и хочешь выжить, выживешь и даже сильнее станешь. Вон, те же Первые тому пример. Пришли, считай, ни с чем, но жили, и боролись, и строили. Так что в один прекрасный день так стрекозоидам врезали, мало не показалось. Стрекозоиды? Нет, мантисы скорее на богомолов были похожи. Да неважно. Важно, что Марс, как и Теллур, это дом колонистов, пионеров, тех, кто постоянно борется за жизнь. Нет, не с планетой – с судьбой, наверное, с самим собой. Марс давно мог принять предложение Терры и перейти под её протекторат. Тогда и ресурсы получил бы, и поддержку, но нет. Марсиане маленький и свободный народ, свою свободу и свой выбор – жить по собственным правилам, – они готовы отстаивать до последнего, как и Теллур, кстати.

Я ещё раз глянул на «дорогу». Ну да, точно, следы. Машин пять, наверное. Интересно, неужели нам повезёт? Это было бы классно, Инге такого никогда не видела. Если там будет приём в пионеры, значит, фонтан включат…

Так и есть, на парковке несколько пассажирских тележек. Вот славно, но Инге, стоило нам остановиться и выйти, сходу нацелилась на корабли. Ничего удивительного, «лебеди» выглядят так, словно готовы в любой момент взреветь движками и взметнуться в небо. Они какие-то… величественные, что ли? Рядом с той же «Аладой» не ощущаешь себя мелкой букашкой, хотя она гораздо больше, а тут… Вон и Инге голову чуть вжала, но смотрит восторженно. В этих кораблях чувствуется сила. Именно на них и на первых МД люди встретили флот вторжения. Корабли мантисов и сейчас были бы серьёзной угрозой. Сейчас! А предки не только дали им бой почти шестьсот лет назад, но и победили. Нет, конечно, в большом космосе у «лебедя» или МД-1 шансов нет, не те скорости, не то техническое обеспечение, но вот внутри системы они и сейчас – сила. Особенно если за штурвалами такие пилоты, как Первые или Чёрные Драконы.

– Это «лебеди», – Ганс говорил тихо, не так, как по дороге. – На них пришли Первые. Потом можно будет лучше рассмотреть. Нам туда.

Мы прошли сквозь силовое поле, прикрывающее парк, и сняли капюшоны. Здесь ежей и медуз не бывает, им сквозь купол не проникнуть. Инге с завистью посмотрела на нас. Ганс ухмыльнулся и снял маску. Инге испугано пискнула, а когда я потянулся к своей, попыталась повиснуть у меня на руке.

– Спокойно, – Ганс положил руку ей на плечо. – Всё в порядке.

– Да-а?.. Ну ладно, – Инге отступила на шаг, но в глазах читалось сомнение. Я ей улыбнулся, мол, всё хорошо, сделал несколько коротких резких выдохов и тоже снял маску.

Вкус марсианского воздуха не сравнить ни с чем. Он ледяной и пьянящий, лёгкий и тягучий одновременно, его хочется больше и больше… Но тут понятно, кислорода в марсианской атмосфере очень мало. Стоит увлечься – и начнётся кислородное голодание, потеряешь сознание – и всё, конец. Но пару минут можно себе позволить. Это Драконы способны часами в местной атмосфере без масок обходиться, у них клеточное дыхание и вообще обмен веществ хитрый какой-то.