Светлая и Темный - Ольга Гусейнова

Сестра Аниза, так же как и Эйра, происходившая из обедневшего аристократического рода, щедро делилась со мной знаниями о лекарственных травах, и мы, с приходом тепла, часто по полдня проводили в ее садике, где она выращивала полезные растения. Причем выяснилось, что заниматься садиком и цветочками собственноручно для леди не зазорно — наоборот, это ее традиционное занятие. Там же я впервые решилась попробовать «почувствовать» потоки земли, как учила леди Амалия свою маленькую дочь. Пусть не с первого раза, а через неделю, но у меня получилось. Я тогда сама прыгала, как ребенок, хлопая в ладоши под недоуменно веселыми взглядами Анизы и Ноэль.

С того дня мы вместе с кузиной регулярно ходили в садик, затем в монастырский огород и настойчиво, целеустремленно развивали свой дар. Драка с грустью рассказала, что из поместья они никуда не выезжали. И если раньше ездили по окрестностям верхом в сопровождении эскорта, то в последнее время ценных наследниц вывозили под охраной и медленно катали в карете по хемвильским полям. От чего толку никакого не было, как призналась Ноэль. Ведь для такой магии нужно огромное желание помочь земле, поделиться с нею радостью, счастьем, одарить своей любовью и заботой. А измученная, постоянно избитая Сафира была просто не способна на это, что уж говорить о затравленной Ноэль.

Как-то мы «случайно» варили с сестрами мыло. Из средневековой истории я хорошо помнила, что все это знать — прямая обязанность хозяйки замка. Но житейским премудростям годами учатся, а мне пришлось ускоренно, экстерном знания получать, хотя бы минимальные. Обращаться же к памяти Сафиры было противно и страшно, но все равно приходилось учиться контролировать чужие воспоминания, чтобы не сочли припадочной.

В общем, месяц незаметно пролетел в делах, заботах и восстановлении здоровья. Благо отличная регенерация драков, забота и участие окружающих делали свое нужное дело. Я старательно гнала от себя мысли о том, что будет, когда мне в конце концов придется покинуть святую обитель?! Как расположить к себе мужчину, ставшего теперь моим мужем, и, соответственно, наладить отношения, просто не знала, даже не из-за малого опыта общения с противоположным полом. Загвоздка состояла именно в местных мужчинах, а тут и вовсе — маг загадочного народа. И в памяти Сафиры на этот счет такой негатив хранился, что лучше не соваться. Обольстительной чаровницей я себя точно преподнести не смогу. Пусть даже и воспылал он ко мне желанием из каких-то своих соображений. Чем же его взять-то? Чтобы хоть сразу, как узнает, что жива, не прибил на месте. И еще немаловажное обстоятельство — захочу ли.

Сегодня мы пекли с сестрами хлеб — чудесный, ароматный, не такой, как в магазине. Здесь тесто подходило в деревянной кадке и превращалось в печи в темные тяжеловатые караваи. И есть его в трапезной с парным молоком было необыкновенно вкусно, слушая ворчание абанисы Эйры, рассказывавшей, как тяжело в прошлом году им зерно досталось. И ветра были сильные, и дожди проливные мешали убирать и сушить, а летом — засуха. Зимой крысы повадились к ним, потому что недалеко целая деревня от тифа померла, а хоронить жителей некому было. Вот и расплодились окаянные прохвосты.

Мы слушали, затаив дыхание, и я тщательно запоминала чужие навыки борьбы и с крысами, и с ветрами, и с засухой. Все пригодится!

Вечером, после трудового дня, мы, как обычно, помылись и уселись на шкуру перед камином заниматься волосами. Огонь весело трещал, освещая келью. За окном завывал ветер, и от сквозняка пламя свечей постоянно дрожало. Я зябко запахнула полы бархатного зеленого халата, надетого на длинную льняную рубашку, и покрепче завязала поясок. Ноэль же на свою такую же одежку накинула большую красивую шерстяную шаль.

Допив морс, подогретый у очага, я отставила пустую кружку и в этот момент услышала тяжелые шаги за дверью.

Мы с Ноэль недоуменно взглянули друг на друга и настороженно уставились на дверь, которая через мгновение распахнулась, и в келью, согнувшись в три погибели из-за низкой притолоки, шагнул мужчина, и следом — второй. Медленно, без резких движений, мы с сестрой встали и безмолвно рассматривали нежданных гостей.

На разбойников, какими я их теоретически представляла, пришедшие вроде похожи не были. Сначала мое внимание привлек смуглый брюнет, явившийся вторым. Наверное, потому, что вошедший первым посторонился, давая ему пройти. Ростом метр восемьдесят, не меньше. Волосы, забранные в короткий хвост на макушке, оставляли на виду вытянутое овальное лицо и эльфийские уши с высокими острыми кончиками. Темные раскосые глаза в обрамлении черных ресниц, таких густых, что из-за них, да еще в мерцающем свете свечи, невозможно было рассмотреть зрачков.

Вокруг бровей, на висках, частично на лбу и узком подбородке поблескивали чешуйки. Нос подкачал: крупный и с широкой переносицей. Незнакомец в длиннополом кафтане из плотного синего бархата с дорогой вышивкой по широкому подолу и коротким, до середины плеча, рукавом выглядел очень нарядно. В распахнувшихся полах верхней одежды мелькнуло темно-синее, тоже украшенное золотой вышивкой… платье, а может, рубашка такая — почему-то в пол, с воротничком-стоечкой и длинными рукавами. На ногах — сапоги со шпорами, похожие на ковбойские.

Я во все глаза разглядывала этого индивида неведомой расы. Себя-то до сих пор сложно воспринимать нечеловеком: двадцать шесть лет из памяти не выкинешь. Ноэль почти не отличается от человека — так, узкая полоска чешуи на лбу и кошачий зрачок. Все монашки в обители — люди. А сейчас, в скудном дрожащем свете камина и свечей, увидеть, по сути, инопланетян… Невероятно!

В общем, впечатление мужчина произвел почти такое же, как и я сама на себя, в первый раз заглянув здесь в зеркало, — внешность непривычная, но однозначно интересная. Как на родине говорили, экзотически привлекательная.

Перевела взгляд на второго, и горло перехватило от волнения. Я даже не осмелилась сразу посмотреть ему в лицо. Выше первого на полголовы, шире в плечах, которые облегает черный бархатный кафтан, ниспадающий до пола тяжелыми складками. В ворот темного платья продет как в кулиску и завязан блестящий плетеный шнурок. Массивный пояс украшен золотом. Обувь такая же, как у первого.

Наконец я отважилась поднять глаза выше и увидела черные волосы, забранные в хвост на макушке, выбритые на висках и, похоже, немного на затылке. На кончиках ушей поблескивали темно-серые чешуйки, впрочем, как и на лбу, у висков, вокруг бровей и на выдающемся подбородке. Такой же крупный нос с широкой переносицей и полные чувственные губы, как и у первого, но с четким, более контрастным контуром. И невероятные глаза: темные, раскосые. Черные пушистые ресницы создавали эффект подводки, подчеркивая их, углубляя и одновременно делая более устрашающим взгляд их обладателя.

Скромнее одетый мужчина выглядел не столь привлекательно, и дело не в том, что необычно, строго и мрачно, он был… жуткий. И даже не из-за внешнего вида, а из-за чего-то другого — внутреннего, витающего вокруг него, заставляющего опасаться, еще не посмотрев ему в лицо. А уж когда я столкнулась взглядом с «пришельцем», то непроизвольно сглотнула от страха и вздрогнула. И неосознанно выдвинулась вперед, заслоняя от незнакомцев Ноэль.