Последний амулет Блаватской - Екатерина Барсова

Васильевна.

– А почему вы не поехали в гостиницу? Кто-нибудь вам рекомендовал Жанну Чистякову?

– Нет.

– Тоже спонтанное решение?

Серафиме стало смешно, несмотря на трагичность момента.

– Представьте себе, приехала, зашла в кафе, разговорились, и я спросила адреса подходящих гостиниц. Чистякова предложила мне остановиться у нее. Назвала свою плату. Условия. Я согласилась. Мы пошли посмотреть жилье. Когда я все увидела собственными глазами, то сделала выбор в пользу Чистяковой.

– С кем вы еще контактировали за это время?

– Ни с кем.

С Людмилой Розовой, вспомнила она. Но надо ли об этом говорить? Серафима решила пока промолчать.

– Зачем вы поехали на юбилей Элеоноры Мосоловой?

– Пригласила Вероника.

– Как она это объяснила?

– Никак. Просто сказала, что нужно там быть. Весь бомонд будет на юбилее, и уклоняться неудобно, это ее слова. Извините, я устала. – Серафима вдруг ощутила страшную слабость.

– Еще пара вопросов. И все.

– Ваша пара вопросов давно закончилась.

– Что делать. Нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Что Вероника Усольцева говорила о Мосоловой?

– Ничего.

Аристарх Петрович захлопнул блокнот.

– А если подумать?

– Ну… что та хозяйка города. Властная, цепкая. Держит сына в ежовых рукавицах.

– Говорила ли Усольцева об Элеоноре Степановне с неприязнью, в негативном тоне?

– Нет.

– Я приду завтра. Как вас тут кормят? – неожиданно спросил следователь.

– Еще не распробовала. Вроде нормально. Но если честно, я неприхотлива в еде. Изысков не требую… Так что все меня устраивает. Не жалуюсь.

Он достал из пакета яблоки и вишню.

– Это вам.

– Спасибо.

– Выздоравливайте.

Заглянула медсестра.

– Вы уже уходите?

– Да.

Аристарх Петрович поднялся со стула. У него были мощные плечи, а вот нижняя часть – коротковата. Серафима закрыла глаза. На нее напала сонливость.

На следующий день следователь явился сразу после завтрака. Серафима без аппетита съела овсяную кашу и бутерброд с тонким, почти прозрачным ломтиком сыра.

– А вот и я! – заглянул в палату Аристарх.

– Доброе утро.

– Я смотрю, вы уже позавтракали.

– Остался кофе. Если только это можно назвать кофе.

– Столичные люди привередливы.

– Ну, как посмотреть… – Серафима оставила чашку со слабым кофе и посмотрела на следователя. – Продолжение допроса?

– Увы! Необходимая часть моей работы.

– Что-то удалось установить?

– Не так быстро, не так быстро… У Усольцевой были враги?

– Откуда я знаю.

– Но вы же с ней общались!

– Послушайте, мы с ней познакомились совсем недавно, общались не так уж много. И вряд ли она стала со мной откровенничать.

– Так-так. А вот есть свидетели, которые говорят, что вы ворковали.

– Интересно, кто это. Я таких даже припомнить не могу.

– Представьте себе, нашлись!

– Это какие-то очень пристрастные свидетели.

– Не будем вдаваться в ненужные подробности.

– Во всяком случае, о врагах Усольцевой мне ничего не известно.

– Дело в том, что авария произошла не случайно. Повредили машину. Так что…

– Вот как!

– Да. Из чего можно сделать вывод, что у Усольцевой были весьма серьезные враги. Кому она перешла дорогу? Что вы можете сказать об этом? Человек вы, кажется, наблюдательный. Что-то могли заметить, о чем-то она могла проговориться невзначай, рассказать, поделиться.

– Я не могу просветить вас по этому поводу. Я правда ничего не знаю.

– А о своих отношениях с Сергеем Мосоловым она рассказывала?

– Очень кратко. Что когда-то был роман. И все. Не вдаваясь в подробности.

– Есть данные, что она одно время угрожала жене Мосолова. Герде Киевне.

– Ничего об этом сказать не могу. Я тут человек новый и в местные разборки не посвящена. А Герду Киевну я видела впервые на том самом юбилее матери Мосолова.

– Вы с ней общались?

– С кем?

– С Гердой Киевной Мосоловой.

– Нет. Она просто пробегала мимо.

– Пробегала?

– Она бежала за трехлетней дочкой.

– А… понятно.

– Еще раз хочу сказать, что я здесь недавно. И ничего не знаю о жизни Усольцевой и тем более о ее врагах.

– И уже угодили в самую гущу событий. Не каждому так везет.

– Да уж!

– Как вы себя чувствуете?

– Поздновато вспомнили.

– Потиус серо, квам нунквам.

– Это что?

– Латынь. Лучше поздно, чем никогда.

– Надо обновить знания… – пробормотала Серафима и закрыла глаза. Когда-то она учила латынь, но потом энтузиазм заглох. А теперь… Она подумала, почему бы и не возобновить занятия.

– С кем вы еще общались на юбилее?

Серафима вспомнила того самого мужчину, похожего на официанта. Как его звали? Павел… Павел… Дмитриевич вроде.

– Был краткий разговор с одним мужчиной. Вроде его звали Павел Дмитриевич. Такой невысокого роста брюнет. С лысиной на макушке.

– Как фамилия?

– Фамилию не спрашивала.

– О чем был разговор?

– Просто беседа ни о чем. Как говорят люди, которые находятся на общем мероприятии. Он интересовался, откуда я приехала.

Аристарх Петрович сделал какую-то пометку в своем блокноте.

– С Мосоловой вы разговаривали?

– Да, когда мы с Вероникой подошли к ней. Вероника вручила подарок, а меня представила ей. Буквально пару предложений. Такой светский разговорчик.

Серафима решила умолчать о том, что она говорила об ожерелье. Это ее личное семейное дело, и незачем впутывать сюда следствие. Это будет лишним. Тем более к катастрофе это никак не относится.

– Мне кажется, вы хотите сказать что-то еще…

– Нет. Я все сказала. Все, что знала, – уточнила Серафима.

Вскоре Лабезников ушел, а Серафима уставилась в потолок. Она вдруг поняла, что Вероника Усольцева была женщиной, хранившей свои тайны.

Через два дня ее выписали… Гриша уехал в тот же день, когда и прибыл в город. Его вызвала мать – жутко капризная особа, дергавшая Гришу по каждому пустяку. Он же как верный сын не мог ни в чем ей перечить. К вечеру он пришел к Серафиме, потоптался на пороге палаты, потом объявил, что надо ехать. Позвонила мама. Серафима кивнула. Мол, поезжай… Он обещал звонить ей, если что – готов снова приехать. Пусть только даст знать, и он примчится. По первому же зову.

– Девка! Ты хоть представляешь, как тебе повезло, – сказала Жанна.

Серафима вздохнула: эти слова, сказанные с неким придыханием, чтобы подчеркнуть значимость момента, она от Жанны уже слышала. Серафиме казалось, что все происходит как бы не взаправду, понарошку. Как будто можно закрыть глаза и перенестись в другую реальность. И вновь оказаться в машине с Вероникой.

– А Вероника все… Отмаялась бедная душа…

– Почему бедная? – возразила Серафима. – Она же в принципе состоялась. Работала заместителем директора архива, жила в собственной квартире, водила машину… Имела хорошее образование. Да, она не вышла замуж и не имела детей. Но, во-первых, сейчас у нас другое время, и на женщину, не устроившую свою личную жизнь, косо не смотрят. А во-вторых, у нее все было впереди. Она была