Не заключайте сделку с дьяволом - Сабрина Джеффрис

Люси обхватила себя руками, стараясь не вспоминать о мгновении блаженства, когда его рука ласкала ее сквозь ткань платья.

— О чем ты думал?

— Думал! Ты действительно считаешь, что минуту назад я мог о чем-то думать? — Попятившись от нее, Диего вполголоса пробормотал какие-то испанские ругательства. — Мой необузданный темперамент одержал надо мной верх, и я… совершил ошибку.

Значит, она была ошибкой? Почему она всегда бывает ошибкой? Рассерженная и обиженная, Люси наклонилась, чтобы поднять с земли свой блокнот.

— Ты ничуть не лучше Питера. Вы оба считаете, что я гожусь только для того, чтобы приятно провести время.

Люси собиралась уйти, но Диего преградил ей путь. Глаза его сверкали.

— Я не думаю ничего подобного. Мое поведение не имеет к тебе отношения.

Люси горько рассмеялась:

— А-а, понимаю. Для твоих целей подошла бы любая женщина.

— Нет, я не это имел в виду… — Он скрипнул зубами. — Выслушай меня, carino.

— Не называй меня так! — На глазах Люси выступили слезы, но она не дала им пролиться. Она не хотела позволить мужчинам заставить ее плакать дважды за одну неделю.. — Не смей называть меня своими бессмысленными ласковыми словами, как будто я какая-нибудь… распутница, которой ты можешь воспользоваться и тут же забыть потому лишь, что нашел меня в вишневом саду, когда я вела себя…

— Как любая другая молодая женщина, наслаждающаяся весенним днем?

Люси поморгала, глядя на него.

— Я не считаю тебя ни распутницей, ни сорвиголовой. — Диего отпустил ее плечи и отступил на шаг, как будто прикосновение к ней могло заставить его вновь потерять разум. — И никогда не считал. Это ты поборница английских правил приличия. А я просто разозлился, когда ты назвала меня бессовестным негодяем лишь потому, что я иностранец.

— Не потому, что иностранец, — возразила она, — а потому, что ты намерен уничтожить школу! Побойся Бога, ведь я сама иностранка!

Люси замолчала, заметив интерес, вспыхнувший в его темных глазах.

— Потому что ты шотландка? — спросил он.

— Собственно говоря, я… я не шотландка. Полковник Ситон удочерил меня. Моя мать была испанкой. Как ты.

— Правда? — глухо произнес Диего. Судя по его виду, он был недоволен тем, что услышал.

— Моим настоящим отцом был англичанин. Он умер в Ла-Корунье. А моя мать умерла во время отступления на побережье.

— Ты присутствовала, когда умирали родители? — Диего, кажется, был чем-то озадачен и с нетерпением ждал ответа на этот вопрос.

Люси почему-то не хотелось признаваться, что она почти не помнит собственных родителей.

— Я хочу сказать, что не испытываю враждебности по отношению к иностранцам. С чего бы? Половину детских лет я правела в Испании, Португалии, а также в других странах.

Диего прищурил глаза:

— Однако ты с явной враждебностью относишься ко мне.

— Это из-за школы…

— Не только из-за твоей драгоценней школы, — возразил он. — Причина лежит глубже. Ты сказала, что джентльмены вроде меня подвержены некоторым порокам. И я сомневаюсь, что ты имела в виду бизнесменов, какими бы безжалостными ты их ни считала.

— Я имела в виду фокусников, иллюзионистов. Ты такой знаменитый, умеешь красиво говорить, у тебя изысканные манеры. Если верить рассказам одной из наших леди, после гастролей в России ты оставил там целую вереницу княжон с разбитыми сердцами. Кто знает, сколько еще женщин ты бросил за годы своей карьеры.

Заметив, как Диего поморщился, Люси решила, что, наверное, недалека от истины.

— Признайся, что поцеловал меня только потому, что был уверен: я позволю.

— Почему бы я мог предположить такое? — спросил он, начиная раздражаться.

— Потому что я из тех женщин, с которыми мужчины развлекаются, а не из тех, на ком женятся. Должно быть, по мне это сразу видно. Питер говорит, что во всем виновата моя необузданная испанская кровь.

Диего презрительно фыркнул:

— Идиот твой Питер.

Она пожала плечами.

— Все равно ты со мной развлекался. — В ее голосе чувствовалась горечь. — И уж конечно, не потому, что имел намерение начать ухаживать за мной.

— Рог Dios! Ты должна понять, что я пока не имею возможности… — Выругавшись, он засунул руки глубоко в карманы пиджака. — В настоящее время мое положение не позволяет мне завязывать серьезные отношения с кем бы то ни было.

— В таком случае тебе не следовало целовать меня, — сказала Люси, отчаянно цепляясь за соблюдение правил приличия, чтобы не разреветься словно безмозглая дурочка.

— Правильно, не следовало, — мрачно сказал он. — Тут ты права.

Люси судорожно глотнула воздух, обиженная тем, что он с такой готовностью согласился с ней.

— Надеюсь, больше этого не произойдет.

— Почему? Неужели все было так ужасно, что тебе не хочется повторить еще разок? — спросил Диего, прищурившись. Судя по тону, он был задет ее словами.

Это было просто смешно. Ведь женщины повсюду с ума по нему сходили. А тут…

— Понравилось ли это мне, не имеет значения. Но если кто-нибудь увидит…

— Ты потеряешь свою должность учительницы.

— Это меня не беспокоит. Я работаю временно. — Люси вздернула подбородок. — Но люди начнут сплетничать. А это мне небезразлично.

— Ты имеешь в виду, — сказал Диего с сарказмом в голосе, — что не хочешь, чтобы Питер узнал, что ты позволила мне поцеловать тебя в роще?

— Я не хочу, чтобы хоть один человек узнал об этом. Это погубило бы мою репутацию.

Он пробормотал что-то нечленораздельное, но возражать не стал.

— Ты, несомненно, понимаешь, почему я не хочу, чтобы мое имя запачкали грязью из-за глупого опрометчивого поступка. Я не богатая наследница, но приданое у меня приличное. Как только миссис Харрис найдет учительницу на это место, я присоединюсь к папе и мачехе в Лондоне, чтобы провести вместе с ними сезон, и в конце концов какой-нибудь респектабельный джентльмен сделает мне предложение…

— Я уверен, так и будет, — напряженно сказал Диего, не пряча глаза. Заметив это, Люси подумала, что, может быть, ему неприятна мысль о том, что она выйдет замуж за другого. Нет, едва ли. Наверное, его просто раздражает, что она скоро станет для него недосягаемой.

— Теперь ты понимаешь, почему не должен больше целовать меня?

— Разумеется, — твердо заявил он.

Люси почувствовала раздражение. Что ему стоило хотя бы попробовать разубедить ее?

— Ты должен также понять, почему тебе было бы лучше попросить кого-нибудь другого показать тебе школу.