Северное сияние - Сандра Мэй

Билл Дайкс помолчал, перекатывая на скулах желваки. Ти Джей заметил, что он потрясен, но пока еще не понимал, чем именно. Потом шериф заговорил медленно и очень тихо:

– Послушайте, мистер Рейли. Я знаю Томми с ее рождения. Ее отец Марко был моим лучшим другом. Я готов прозакладывать свою душу, что Томми невиновна, но помимо всего прочего я еще и представитель закона. Я обязан заботиться о безопасности и спокойствии жителей этого городка. И именно поэтому я официально предупреждаю вас: не вмешивайтесь в ход моего расследования. Мне кажется, лучше для всех будет, если вы вернетесь в Майами.

Ти Джей склонил голову на плечо и проворковал:

– Шериф, мне послышалось или вы угрожаете мне?

– Просто совет, мистер Рейли, ничего более. Я чту Конституцию и ваши гражданские права. Вы вольны жить там, где захотите, но... вы ведь достаточно сообразительны, чтобы заметить: все мужчины, имеющие отношение к Томми, попадают в различные неприятности. На вашем месте я постарался бы держаться от этой девушки как можно дальше.

Ти Джей изумленно вскинул брови.

– Это совет представителя закона? «Опасайтесь выходить на болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно»? Вы перечитали Конан Дойля, не иначе. К тому же... если вы уверены, что Томми Бартоломео невиновна – кто же тогда убил этих людей?

– Вот именно это мы и пытаемся выяснить.

– И, судя по всему, у вас ничего не получается. В любом случае, я желаю официальному правосудию удачи, а что до меня – я уеду, когда сочту нужным. Всего доброго, шериф.

– До встречи, мистер Рейли.

Оглянувшись, Ти Джей увидел, что шериф пристально смотрит ему вслед.

Заскочив в «Марию-Антуанетту», Ти Джей выяснил, что на его имя поступила почта, и достопочтенная Мэри-Энтони сидит над большим желтым конвертом и пожирает его взглядом, словно тщась одной только силой мысли проникнуть в его содержимое. При виде Ти Джея на лице Мэри вспыхнула отчетливая надежда, что он распечатает конверт прямо при ней, но, поскольку он не собирался этого делать, Мэри вздохнула и печально сообщила:

– А еще вам звонила Томми... мисс Бартоломео. Это насчет вашей машины.

– Что именно насчет машины?

– Не сказала. Передала, чтобы вы зашли.

– Хорошо. Спасибо, Мэри.

У себя в номере Ти Джей вскрыл конверт, уже примерно догадываясь, что в нем. Чарли Майерс сдержал слово и накопал всю возможную информацию о контактах Фрэнка с обитателями Дриминг-Уотерфоллс.

Оказывается, Дермот Макфарлан общался с Фрэнком. На лесопилке произошел несчастный случай, и Фергюс отвез отца в Тиссулу. Таким образом, оба Макфарлана встречались с Фрэнком, но либо не помнили его имени, либо сознательно скрыли этот факт.

Вторым местным пациентом Фрэнка, как и сказала Моника, был Люк Эммет, вывих ноги.

Ти Джей немного посидел в тишине, размышляя об этих и других фактах, собранных им за неполные сутки пребывания в Дриминг-Уотерфоллс, а потом решил сходить к Томми и узнать, что же с его машиной. Может, она ее уже на запчасти разобрала?

По дороге он снова и снова перебирал услышанное. Так много ниточек ведет к Томми Бартоломео... так много фактов... Почему же он не верит, не хочет верить, что она – убийца? Неужели он настолько очарован ею? Ерунда. Он видел ее только мельком, ночью, да еще сегодня утром, они толком и не разговаривали, он всего один раз держал ее за руку...

Воспоминание о прикосновении пронзило, как раскаленный клинок. Ти Джею вдруг стало жарко. Околдовала она его, что ли?

Томми сидела за стойкой и что-то писала на бланке счета. Пепельные волосы падали ей на щеку, она то и дело отводила их рукой. Ти Джей приблизился бесшумно, встал под навесом гаража, глядя на мирно сидевшую девушку.

Даже сквозь густой и тяжелый запах бензина и машинного масла, железа и химикатов до него доносился слабый легкий аромат цветов. Неужели Томми Бартоломео пользуется духами? Одевается, как мальчик, возится с машинами – и пользуется духами? Невероятно. Прикоснуться к ней, зарыться в волосы лицом, вдохнуть аромат ее кожи...

Ти Джей осторожно шагнул вперед. Тень его упала на стол, и Томми с воплем взвилась со своего места, не на шутку напуганная бесшумным появлением своего подозрительного клиента. Ти Джей перепугался ничуть не меньше.

– О, простите, ради бога, простите! Я слишком тихо подошел.

– Вы подкрались! Хоть бы кашлянули, что ли.

– У вас же все равно радио играет...

– Это не повод подкрадываться и пугать меня до полусмерти. Фу, я думала, сердце выскочит...

Она была действительно испугана, и это придавало ее облику очарования. Во всяком случае, делало более женственной. Ти Джей с трудом подавил желание коснуться упрямого локона, по-прежнему падавшего ей на лицо. Ощутить мягкость ее волос...

– Что там с моей многострадальной машиной?

Томми Бартоломео отвела глаза и сказала сердито и торопливо:

– Я осмотрела ее еще раз, более внимательно. Я ошиблась насчет большого ремонта. Приношу свои извинения, можете считать меня дилетантом. Машина в порядке, можете ехать. Ключи в зажигании.

– Что? Сначала вы чуть ли не силой оставляете меня ночевать в этом городе, а теперь выясняется, что все было в порядке?

Она упрямо не смотрела на него.

– Я ошиблась. С женщинами иногда это случается. Ваша машина в порядке. Что вам еще нужно? Извинений? Я прошу простить меня за задержку. Еще что-то?

Ти Джей впал в состояние, так хорошо знакомое древним викингам. Боевое исступление – вот что это было. Только викинги для достижения оного ели сушеные мухоморы, а Ти Джею Рейли достаточно поговорить с Томасиной Бартоломео!

Одним прыжком он оказался за стойкой и схватил Томми за плечи.

– Так какого же черта...

Ей-богу, он не собирался ее целовать. Более того, он был искренне зол на нее, потому что ненавидел отсутствие логики. Поведение Томми Бартоломео никакому логическому объяснению не поддавалось, и, видимо, это было заразно, потому что и желание поцеловать ее возникло у Ти Джея абсолютно спонтанно, вне всякой логики, ведь, мысля логически, он должен был бы ненавидеть ее, а не...

Их губы слились, а через мгновение стало ясно, что они просто не в силах оторваться друг от друга. Томми всхлипнула и обвила руками шею Ти Джея, а он прижал ее к себе так крепко, словно хотел стать одним целым с ней, раствориться в ней, воссоединиться...

Это продолжалось несколько веков – или несколько мгновений? А потом откуда-то из внешнего мира до них долетел возглас, в котором смешались обида, удивление, злость и еще что-то.

– Томми!

Она отпрянула от Ти Джея, тяжело дыша, дрожа от возбуждения, и в серых глазах, еще подернутых дымкой желания, снова вспыхнуло прежнее сердитое выражение.